Ворон и Голландка - Лора Липпман

– Изобилие?

– Сейчас оно достаточное.

Разум Тесс отказался это понимать.

– Все, что я вижу, говорит о том, что мы живем во времена нехватки, что людей слишком много, а ресурсов – слишком мало.

– Что ж, теория изобилия и начинается с того, что меняет представления об уровне «достаточного». Я привел тебя сюда, чтобы показать студию Ворона. Чтобы убедить: ты знаешь его, а он знает тебя.

Он открыл дверь в дальнем конце огромной комнаты, где работала Фелиция. В окна струился лунный свет, и прежде чем Крис зажег свет, Тесс почувствовала присутствие сотен холстов, больших и маленьких. Но когда помещение осветилось, она увидела, что в комнате их не более дюжины, и все они были довольно небольшого размера.

Со всех холстов на нее смотрело собственное лицо.

Это была она – пастелью, тушью, маслом, карандашом. В одежде и без, с косой и с распущенными волосами. На нескольких картинах даже присутствовала Эсски, которая появилась у Тесс уже ближе к концу их отношений. На одной или двух картинах девушка и собака были изображены спящими – тела зеркально отражали друг друга. Тесс смутилась, представив, как Ворон стоял над ними спящими и запоминал каждую деталь, включая грязные белые носки. Единственное, что было на ней.

– До прошлой недели мы не знали, что все это здесь. Мы всегда уважали его личное пространство, но когда он перестал звонить и писать… Мы подумали, можно найти какие-нибудь зацепки.

– Вы же знаете, что я действительно попыталась помириться с ним, – сказала Тесс, чувствуя, как занимает оборонительную позицию. Сама ситуация ошеломляла ее своей пикантностью. Она с отцом своего бывшего рассматривала картины, изображающие ее обнаженной. Никогда не читала Эмили Пост[55], но и без того было понятно, что эта ситуация выходила за рамки.

– Он не хотел повторять все заново. Он сказал, что мы упустили момент, и наверное, был прав.

– Такое случается. Мы с Фелицией – последние, кто станет осуждать пути человеческих сердец. Как там Фолкнер сказал в своей нобелевской речи? «Сердце хочет того, что хочет».

– По-моему, это был Вуди Аллен, на пресс-конференции, посвященной Сун-и[56]. Фолкнер сказал, что конфликты людских сердец – это единственное, о чем стоит писать. – Знание родной литературы все-таки помогает. Не всегда, но часто.

– А я уверен – это единственное, ради чего стоит жить.

Крис Рэнсом взял один из самых маленьких набросков, где Ворон особенно приукрасил обнаженную фигуру: ямочку на подбородке углубил, талию слегка заузил, а ниже убрал все неровности. Зато мышцы ног действительно были ее, как и очертания трицепса. Она много работала над тем, чтобы придать своим рукам такую форму.

Рэнсом изучил картину и задумчиво взглянул на Тесс. Если бы на нее смотрел другой мужчина, она посчитала бы взгляд непристойным и оскорбительным. Но Крис смотрел так, будто она была всего лишь одним из предметов в коллекции сына, собранной за многие годы. Наконечники стрел, камни, фигурки из «Звездных войн», телескоп. Ласточкино гнездо.

– Тесс, мы с Фелицией понимаем, что могли бы нанять кого-нибудь другого. И возможно, нам именно так и стоит поступить. Но между тобой и Вороном кое-что осталось незавершенным. Я не могу подобрать слов, чтобы как-то ее обозначить, но эта связь напоминает путеводную нить. Ты найдешь путь к нему. Или он найдет путь к тебе. Ни один другой частный детектив не сделает этого.

Он достал что-то из кармана.

– Это последняя открытка, которую Ворон прислал нам, перед тем как исчез.

Не фотография, а раскрашенный вручную рисунок – голубые цветы на зеленом поле. «Техасский люпин», сообщала надпись.

На обороте Ворон написал:

Я как будто начинаю все заново. Все не так, как я ожидал, но это ведь не плохо само по себе. Как и говорил папа, я следую традиции и нарушаю закон. ЕВТ. Ворон.

– ЕВТ? – спросила Тесс.

– «Еду в Техас». Так писали у себя на дверях оказавшиеся вне закона, когда уходили на неизведанные земли. «Еду в Техас. Не пытайтесь найти меня, все равно не сможете».

– Да? – Тесс подняла подбородок.

Да, она возьмется.

На следующий день перед самым отъездом в Теннесси из Абингдона, Виргиния, Тесс позвонила тете Китти. Она звонила по частной линии, зная, что Китти не сможет ответить, так как в это время обычно работает в своем магазине, – а значит, племянница запишет сообщение на автоответчик. Она не хотела объяснять, почему едет. Она просто хотела.

– Это Тесс, – сказала она. – Если Тайнер позвонит, скажи ему, что я двинула в Техас. Позвоню ему вечером, когда пересеку Миссисипи.

Тесс посчитала, что там она будет точно спасена от его гнева. Ширины Миссисипи должно хватить, чтобы его крик не долетел.

У нее была щедрая сумма на повседневные расходы и порядочного размера аванс, «Тойота» и чемодан со всем необходимым.

Менее получаса назад она купила в «Гэп» и «Олд Нэви» вещей на неделю. Спортивная одежда, которую она всегда держала в багажнике вместе со скакалкой и баскетбольным мячом, собака, еженедельник, «Дон Кихот» (привыкла возить эту книгу с собой, полагая, что еще сможет когда-нибудь ее дочитать), «неделька» хлопчатобумажного белья, которое стоило доллар в нефирменном магазине – наверное, потому, что на одной паре вместо «Среда» было написано «Серда».

Этого достаточно. Должно хватить. Крис Рэнсом прав. Представления нужно менять.

Глава 4

На уроках в седьмом классе Тесс слушала не очень внимательно и ожидала, что города в Техасе будут вдруг возникать среди пустынных пыльных прерий и быстро исчезать в зеркалах заднего вида. Но Остин возникал постепенно, начиная со скопления магазинчиков вдоль I-35[57]. А где зеленые поля и голубые цветочки? Что стало с программой благоустройства автомобильных дорог Леди Берд Джонсон?[58] Ее взгляд то и дело натыкался на незнакомые названия сетевых минимаркетов и продуктовых магазинов – «ХЕБ», «Серкл Кей», «Стоп-н-гоу».

Вдобавок пробки были такие, каких она никогда не видела даже в час пик, возвращаясь с работы. «Тойота» покорила холм на I-35, и впереди показались здания Капитолия штата Техас, за ним сверкнула река или озеро, но Монаган не обратила внимания, так как была подавлена и изнурена. О чем она размышляла?

– Тебе не следовало ехать в Техас одной, – пожурила ее Китти, когда Тесс звонила ей ранее в этот день. – Тайнер сильно разозлится, когда узнает об этом. Он уже два раза сюда звонил, спрашивал тебя.

– Я скоро ему перезвоню, – ответила Тесс.

Она находилась в придорожной закусочной в Уэйко, которая, хоть и называлась «Санаторий», специализировалась, судя по всему, на крайне нездоровой пище. Порекомендовал ее заправщик утром на бензоколонке под Далласом. Тесс всосала остатки кофейно-молочного коктейля и дала Эсски последний кусок бургера. Булки было больше, чем котлеты, но собака съела с удовольствием.

– Где собираешься остановиться?

– Наверное, в каком-нибудь дешевеньком мотеле с блохами.

– Ну уж нет. Тебе нужно место, где есть факс, а еще лучше – компьютер. Я знаю в Остине одного хозяина книжного магазина. Думаю, он окажет мне услугу и найдет тебе пристанище. И вообще поможет тебе сориентироваться в городе.

За этими словами последовала странная неловкая пауза, и Китти смущенно засмеялась, что было совершенно на нее не похоже.

– Мы с ним… вместе были на собрании независимых книготорговцев несколько лет назад. Это было в Сан-Антонио.

– Вместе? Что это ты заскромничала? Почему я не слышала об этом приключении раньше?

– Кит – он совсем другой, – вздохнула Китти. – Он держит «Страну кводлингов».

– Что-что?

– Так называется его магазин. Он типа моего, для детей и родителей, только с уклоном в фантастику и с отделом комиксов. «Страна кводлингов». Это из книг о стране Оз.

– А-а, там, где жила добрая волшебница Глинда. Точно. Комиксы и фантастика? – Тесс скорчила гримасу, хотя ее никто не видел, кроме Эсски. – Это про далекий космос, зеленых человечков и мир будущего с непременной монорельсовой дорогой?

– Не будь снобом, – предостерегла ее Китти. – И вообще, я даже не помню, когда в последний раз видела тебя хоть с какой-нибудь книгой в руках.

– Да я уже почти дочитала «Дон Кихота», – возразила Тесс.

Осталось всего пятьсот страниц. Она действительно читала, сидя в «Санатории». Удивительно, что все самое знаменитое в этой книге – ветряные мельницы, погонщики мулов, цирюльник – появилось в самом начале. Хотя, если подумать, вовсе и не так уж удивительно. Возможно, люди просто врут, что прочли книгу до конца.

– Я позвоню Киту сразу после нашего разговора, – сказала Китти. – Только сначала объясню тебе, где находится его магазин.

– Ты что, там была?

– Да-да. В прошлый отпуск.

– Ты же сказала, что поехала в Атланту на собрание книготорговцев.

– Правда? Я так сказала?

Тесс свернула с шоссе и поехала на запад по Шестой улице, где находилось множество остинских клубов. Вот было бы здорово, подумала Тесс, если бы она увидела здесь Ворона, шагающего по тротуару с гитарой в чехле. Так легко и так просто. Но ей никогда не везло. Никогда не получалось прямым путем, все крюками.