В режиме отладки - Тимофей Печёрин

Но кто? Кому это нужно?

— Нам на второй этаж, — сказал один из бойцов группы захвата, — свет видели в верхнем окне. Вот болван, сам же себя загнал в угол.

Похоже он на полном серьезе полагал, что там, наверху — убийца. Что до него, фигурально выражаясь, рукой подать. Надежды Алана Макгрея были куда более реалистичными. Он рассчитывал, что сейчас удастся взять если не виновника резни в Транквилити-Лейн, то, по крайней мере, важного фигуранта в деле.

Но и этого было достаточно, чтобы душа инспектора наполнилась охотничьим азартам, сердце билось сильнее, руки крепче сжимали пистолет, а ноги быстрее несли вверх по ступенькам. Со стороны, правда, последнее выглядело не слишком расторопным; мозг ведь тоже не дремал, напоминая своему хозяину об осторожности, которую необходимо соблюдать, поднимаясь по плохо освещенной лестнице.

На втором этаже группа захвата разделилась. Два бойца толкнули дверь в ванную, где ничего не обнаружили. Зато за второй дверью их коллег, а также инспектора Макгрея, встретил яркий свет небольшой потолочной люстры.

Комната оказалась спальней, о чем свидетельствовало наличие в ней двух кроватей. Здесь было не только светло, но и относительно чисто. Однако внимание сотрудников полиции привлекло вовсе не это.

На одной из кроватей сидела рыжеволосая девочка семи-восьми лет, в розовеньком платьишке и с двумя бантиками на голове. Она что-то писала или рисовала на тетрадном листке, бормоча себе под нос. Алан Макгрей различил отдельные слова: «не может быть…», «но это невозможно…».

Рядом с девочкой, на кровати и на полу валялось множество таких же листков. Подобрав один из них, инспектор Макгрей увидел, что он исчеркан значками, главным образом, незнакомыми и непонятными. Исключением были разве что символы арифметических действий: плюс, минус, умножить, разделить.

Поймав себя на том, что он отвлекся от основной цели, Алан навел на девочку пистолет и рявкнул что было силы:

— Полиция Вашингтона! Руки вверх! Имя, фамилия, что делаете на месте преступления?

— Инспектор, ну это же ребенок, — подал голос один из бойцов группы захвата, — помягче, вы ее напугаете.

— Бетти, — нехотя отозвалась девочка, едва оглянувшись на нежданных визитеров.

— Бетти… а дальше как? — переспросил инспектор, продолжая держать девочку на мушке.

— А никак! — на мгновение задумавшись, а потом неожиданно резко и раздраженно бросила Бетти, — мое имя и фамилия — Станислав Брон. А вас здесь быть не должно. Во-первых, вы мне мешаете, а во-вторых… Короче, убирайтесь, или пеняйте на себя!

— Ну ни фига себе! — пробормотал кто-то из полицейских за спиной Макгрея. Да и сам инспектор опешил от такого яростного выпада и бредовости сказанных девочкой слов. Однако через пару мгновений снова собрался с духом.

— Как ты разговариваешь со старшими? — произнес он с мягкой укоризной, — тем более с представителями власти? Ты же не хочешь, чтобы мы нашли твоих родителей и наложили на них штраф? Пойми, мы хорошие дяди, мы не причиним тебе вреда.

— Ты не причинишь мне вреда при всем желании, — самоуверенно заявила Бетти, и, соскочив с кровати, подошла к Алану, — ты ведь даже не вымысел. Базовой моделью тебя просто не предусмотрено. Но раз уж ты ведешь себя как живой человек… наверное, тебе будет больно.

С пару минут они стояли друг против друга — девочка Бетти, выставившая перед собой руки со скрюченными растопыренными пальцами, и инспектор Алан Макгрей, пораженный только что услышанной чепухой. Остальные полицейские, нервы у которых, были, видимо, не из металла, держали Бетти на прицеле.

— Как, и это — не действует?! — взвизгнула наконец девочка и опустила руки, — но ведь утром еще работало…

— Не знаю, что там у тебя работало, — со вздохом начал Макгрей, — но лучше бы ты не препиралась с нами. Пугать нас бесполезно, мы вооружены, а ты — нет. Лучше поедем в одно тихое безопасное место. Там тебя накормят…

— Да ну вас! — Бетти вдруг рванулась в направлении окна. Впрочем, инспектор Макгрей, несмотря на возраст, на быстроту реакции не жаловался. Хоть с трудом, но ему удалось остановить, подхватить странную девочку. Та забилась в его руках, начала пинаться и кусаться, но куда там! Опытному полицейскому такое «сопротивление» — как слону дробина.

ВОПРОС: еще раз, извините за беспокойство. Ваше имя, фамилия и род занятий?

ОТВЕТ: Станислав Брон. Кибернетик, математик, электроник.

ВОПРОС: ваш возраст?

ОТВЕТ: двести пятьдесят два года.

ВОПРОС: как вы объясните такой парадокс? Судя по вашим предыдущим показаниям, вы — солидный пожилой человек, вдобавок с тремя… как я понял… высшими образованиям. Почему вы выглядите как маленькая девочка? И как вам удалось прожить так долго?

ОТВЕТ: вряд ли вы поймете то, что я скажу. А если поймете, то не поверите.

ВОПРОС: и все-таки?..

ОТВЕТ: ваш вопрос обусловлен неправильным восприятием текущей ситуации. Видите ли, сейчас не двадцать первый век, а двадцать третий. Если быть точным, 2277 год. А по вашим представлениям — 2052.

ВОПРОС: а при чем здесь летоисчисление?

ОТВЕТ: дело не в летоисчислении, оно-то как раз у нас одинаковое. Проблема… ваша, в том, что вы думаете, будто на дворе еще двадцать первый век. А события последних двух с хвостиком столетий еще не произошли.

ВОПРОС: о каких событиях идет речь?

ОТВЕТ: в первую очередь — о ядерной войне.

ВОПРОС: даже не смешно. Советы давно для нас не опасны. У них своих проблем хватает. Ядерные же арсеналы других стран слишком малы.

ОТВЕТ: наращивание ядерного арсенала — не такой уж долгий процесс. По историческим меркам. К середине шестидесятых годов, для вас — через десять-пятнадцать лет, Китай окреп настолько, что по ядерному потенциалу смог сравняться с США. И предъявил территориальные претензии на наши западные территории — те, что имеют выход к Тихому океану. В частности — на Аляску.

Именно на Аляске вспыхнула десятилетняя война, истощившая силы обеих держав. В январе 2077 года китайцев все-таки удалось вытеснить с полуострова, однако их руководство, разъяренное проигранной войной, решило погромче хлопнуть дверью. Произошел обмен ядерными ударами, в результате которого большая часть человечества была уничтожена. Выжили только те, кто успел купить себе место в одном из подземных автономных бункеров, так называемых «убежищ». Да, и еще некоторый процент людей смог приспособиться. Мутировать.

ВОПРОС: извините, а какое отношение ваш рассказ имеет к делу?

ОТВЕТ: дослушайте и поймете. То, что вы принимаете за реальность, на деле является результатом виртуальной исторической реконструкции, смоделированной в одном из убежищ, конкретно — в сто двенадцатом. Видите ли, жизнь в убежище — тоже не сахар: эйфория от спасения в ядерной бойне быстро прошла, уступив место характерным для замкнутого пространства синдромам. Плюс стрессы, связанные с переменой образа жизни, потерей близких…