Мемуары гея - Уваров Максимилиан Сергеевич

Вопрос застает меня в расплох. Я знаю три вида кофе: растворимый из банки, молотый из турки и кофе, полученное путем нажатия на кнопку кофемашины. Вспомнив, что в офисе есть как раз она, я логично отвечаю:

- Горячий. Из кофемашины, - и закрываю дверь, но тут же распахиваю ее снова, - и мне молока и печенья.

Вот теперь все. Видя, как Моисеич тихо уссывается, я остаюсь собой доволен.

- А можно мне молока в кофе? - спрашивает меня Борис.

- Да не вопрос, - отвечаю я, подхожу к нему и наливаю в чашку с кофе молока из своего стакана. Образовавшиеся в процессе капли на столе я удаляю привычным и изящным движением подолом футболки.

- Ты учишься? Работаешь? - начинает разговор Моисеич.

- Сейчас я помогаю Женьк… дяде на фирме. А вообще-то я парикмахер.

- Это у вас династия?

- Ну, типа того, - отвечаю я.

- И много ты ушей на своем веку отрезал? - смеется Борис.

- Я… - меня прерывает телефон. Он взрывается привычной «Дорогой в ад», - да? - это Женька.

- Задержи его любыми средствами, - говорит он мне.

- Чё? Прям любыми? - спрашиваю я.

- Только попробуй! - шипит на меня он.

- Да ладно! Я понял.

- Иси Диси? - спрашивает меня Борис, когда я откладываю телефон.

- Не… Жаргал Бамрович, - выдаю я. - Ой!

- Дорога в ад, - Моисеич открыто ржет, - мне больше по душе наш рок.

- Да ладно! - я от удивления открываю рот.

- А что удивительного? Я старый рокер. Не смотри, что я в костюме и при очках. В душе я в косухе и на байке, и мои волосы раздувает ветер свободы.

- Беспечный ангел, - вздыхаю я.

- Ария, - так же тихо отвечает мне Борис Моисеевич.

Час пролетел для нас незаметно. Он вообще оказался классным чуваком, этот Борис. Уже перед уходом он хлопнул Женьку по плечу и сказал:

- Он просто чудо. Береги его. У меня сын был бы его возраста. А я вот его не уберег.

Мне стало грустно. Я не знаю, что случилось с его сыном и, наверное, никогда и не узнаю, но этот дядька мне точно запал в душу. Не знаю, почему.

И снова фитнес-клуб. Сегодня откосячить мне не удалось. Но не это самое страшное. Страшно то, что на обед была капуста. «Ну и что?» - скажете вы. Ну, вам, может, ничего, а для меня капуста - это смерть. После нее я чувствую себя лягушкой, которую надули через соломинку. По-моему, понятно объяснил. Я лежу на пыточной лежанке, и надо мной висит штанга.

- На выдохе делаем отжим руками, - говорит мне «Железный человек», он же «Каменный гость», он же «Деревянный солдат», он же инструктор.

- Же-е-ень… Я не могу, - говорю я стоящему рядом Женьке.

- Не ной! - отрезает он и снимает штангу.

И теперь представьте. Полный зал народа, все пыхтят, разговаривают, играет тихая музыка. И вдруг тишина. Всего на одну секунду. И именно в эту секунду мой организм издает гро-о-омкий и дли-и-инный, о-о-очень длинный звук.

- Ой, фу-у-у… - тянет Женька и затыкает нос.

- Ой, бля-а-а… - это уже говорит инструктор.

Те люди, у которых уши не были заткнуты наушниками, а это примерно ползала, оборачиваются на звук. Или на запах, уж не знаю.

- Же-е-ень… Я больше сюда не приду, - шепчу я.

Женька с инструктором смотрят на меня и тихо угарают.

- Малыш, ты долго? - я открываю глаза и вижу перед собой танцующего Женьку. - А то мне тоже надо.

Оказывается, я пошел ночью в туалет и там уснул, сидя на толчке.

- Мне такой сон снился, - рассказываю я Женькиной спине, - короче: я на пляже, и ко мне ползут три крокодила. Я такой одному раз ногой по яйцам. Он такой типа: «Ой!» - и в воду. Второму такой - хуяк - и палку в пасть.

- Спать пошли, хуяк… - поворачивается ко мне сонный Женька.

Я лежу и смотрю в потолок. Женька рядом истошно храпит.

- Же-е-ень, - трясу я его за плечо.

- У? - он открывает глаза и закрывает рот. У меня в голове рождается странная мысль: «Вот интересно, если он сейчас глаза закроет, рот откроется?»

- Перевернись. Ты храпишь.

Он поворачивается ко мне и в мой бок упирается его хорошее настроение.

- А чего там с третьим крокодилом стало? - спрашивает он меня, и его рука ложится на мой не окрепший спросонья организм.

- Его трамвай переехал, - отвечаю я, поворачиваясь к нему лицом.

Ну, и чего смотрите? Не видите, что вы нам мешаете. Идите уже. Сейчас мы будем заняты, а потом я досмотрю, наконец, чем там кончился раздел имущества у лягушонка и хорька.

========== Пи... и быт ==========

Привет! Ноги вытирайте. Я полы помыл. Почему так пахнет? Ну я решил, что будет чище, если в воду добавить шампуня от перхоти. А чего? Бабушка, когда полы мыла все время в воду наливала шампунь. Правда, для мытья полов, а у меня только от перхоти. Где Химка? Я его подмел. А нефиг на веник кидаться, когда я убираюсь. Почему я дома, а не с Женькой на работе? Я расскажу, если пообещаете, что не будете ржать…

Вечером я, как обычно, засиделся за компом в компании Хима. Ближе к утру нам захотелось перекусить, ну и мы решили попить молока с печеньками. Химычу молока почти не досталось, так что ему пришлось нырять в узкий стакан и пить в положении «кверху жопой». Мне всегда было интересно: как можно пить вниз головой. Ну это так… лирика.

Короче, я вытряхнул Химку из стакана и приложил горлышко стакана к губам. Вообще я по натуре экспериментатор. Вот мне и стало интересно, сколько в стакане воздуха. Я вдохнул несколько раз, а потом решил создать в нем вакуум.

Вокруг губ щекотно покалывало, и я старался всосаться в стакан как можно сильнее, чтобы он держался у меня на морде без рук. У меня это получилось. Правда, держался он у меня на губах недолго. В конце концов я понял, что просто тупо маюсь дурью. Хим понял это раньше и давно утопал дрыхнуть на Женькину голову. Да и мне стало скучно, и я лег спать.

Проснулся я под странное потряхивание и громкий Женькин смех.

- Блин. Давай ты будешь сотрясаться от смеха, например, на кухне! Я спать хочу, - рявкнул я на него спросонья.

- Чудило! Ты с каким монстром сосался ночью? - я открываю глаза и вижу красного от смеха Женьку с удивленным крысом на голове.