Право умереть - Рекс Стаут

— Среди подонков — да. Среди идиотов и болванов.

— Многие так рассуждают. Многие избегают употреблять само слово «черномазый», но оно пронизывает все их мышление. Оно таится где-то в укромном уголке сознания и время от времени дает о себе знать. Некоторые даже не подозревают об этом, но факт есть факт. Вот почему сидя там на кровати, я понимал, что бежать и нельзя и бесполезно.

— Разумный поступок. Как бы тщательно вы ни спрятали труп, его все равно обнаружили бы, и это означало бы ваш конец, — Вульф покачал головой. — Рассуждения по поводу слова «черномазый» мешают вам трезво смотреть на вещи. Разве вы сами не употребляете слова, о которых в спокойном состоянии и не вспомнили бы? Например, «толстая обезьяна». Что ж, я должен, следовательно, сделать вывод, что человек, похожий на обезьяну или просто полный, не может рассчитывать на уважительное отношение с вашей стороны? Я не делаю такого вывода. Подсознание — это какая-то причудливая комбинация выгребной ямы с чудесным садом. Только небесам известно, какие синонимы слова «женщина» таятся во мне, и я рад, что сам этого не знаю. Мистер Уиппл, — продолжал Вульф, поворачиваясь к отцу юноши, — самое лучшее, что я могу сделать для вас и вашего сына, — покормить вас. Ну, скажем, омлетом с грибами и салатом. Вы любите салат из водяного кресса?

— Вы, следовательно, отказываетесь нам помочь? — грустно спросил Уиппл.

— Не в состоянии. Отвести удар я не могу, поскольку он уже нанесен. Ваше предположение о том, что сыну будет предъявлено обвинение в убийстве, вероятно, не подтвердится. И не расстраивайтесь.

Уиппл скривил губы.

— Грибы и кресс водяной… Нет уж, спасибо. — Из внутреннего кармана пиджака он достал чековую книжку. — Сколько я вам должен?

— Нисколько. Это я был вам должен.

— Я имею в виду поездку мистера Гудвина в Расин.

— Мы предприняли ее, не заручившись вашим согласием. Я сам послал его в Расин. — Вульф отодвинул кресло и поднялся. — Прошу извинить, мне предстоит еще одно свидание. Сожалею, что взялся выполнить ваше поручение; я поступил опрометчиво. Примите мое соболезнование по поводу постигшего вас несчастья.

Вульф направился к двери. Насчет свидания он говорил неправду. Было 3 часа 47 минут, а с четырех до шести он обычно возился в оранжерее со своими орхидеями.

Глава 5

Прошло пятьдесят часов. Как и все, я узнаю о том, что происходит на белом свете, из самых различных источников: из газет и журналов, радио- и телепередач, от таксистов и болтливых людей, от друзей и врагов. Но помимо этого у меня есть два особых источника: Лон Коэн — доверенный помощник издателя «Газетт» — и женщина, состоящая в близких (отнюдь не семейных) отношениях с весьма уважаемым гражданином, которому я когда-то оказал большую услугу. Однако сведения об аресте Данбара Уиппла я получил от самого инспектора Кремера из уголовной полиции — я не могу назвать его врагом, но и к числу друзей не отнес бы.

В течение последующих двух суток я не только внимательно читал газеты, но раза два звонил Лону Коэну, чтобы узнать, не раздобыла ли редакция в связи с убийством Сюзанны Брук нечто такое, что пока не находит нужным предавать гласности. Он ответил отрицательно; нельзя же было назвать сенсационной новостью тот факт, что Кеннет, брат мисс Брук, влепил пощечину помощнику окружного прокурора, а родственники Сюзанны, если верить слухам, пытаются замять сплетню, будто она была в положении. Кстати, и слухи, и сплетня не соответствовали действительности. Что касается газет, то в них приводились такие, например, детали: в сумочке, лежавшей на столике в квартире, оказалось больше ста долларов; на платье у мисс Брук была дорогая золотая брошка, а на пальце — кольцо с большим изумрудом (кольцо я у нее видел); в день убийства, незадолго до восьми часов вечера, она купила бутылку вина в магазине самообслуживания и немного закуски в кафе; мать мисс Брук убита горем, и получить у нее интервью невозможно; почти все сотрудники КЗГП подверглись допросу или допрашиваются, и все такое прочее. Репортеры из «Новостей» где-то, раскопали и напечатали несколько снимков Сюзанны Брук в пикантном купальном костюме на пляже в Пуэрто-Рико, однако «Газетт» побила своих конкурентов, поместив снимок красивого, жизнерадостного Данбара Уиппла.

Я не удивился, когда в четверг вечером, в начале седьмого, к нам пожаловал инспектор Кремер. Я ждал либо его, либо сержанта Перли Стеббинса, либо телефонного звонка из полиции с полудня среды, с той минуты, когда мне позвонила Лили Роуэн и сообщила, что у нее побывало некое полицейское лицо. Разумеется, полиция не замедлила установить, как и полагалось в таких случаях, чем Сюзанна Брук занималась в последнее время; разумеется, кто-то из КЗГП сообщил полиции о ленче у мисс Роуэн и о ее пожертвовании; разумеется, полицейские беседовали с Лили, и та сообщила им обо мне, ибо все равно это сделал бы кто-нибудь другой, ну хотя бы швейцар. Вот почему я ожидал визита из полиции. Услыхав звонок, я посмотрел в окно и увидел на крыльце дородную фигуру Кремера, его багровое лицо, затененное полями поношенной фетровой шляпы.

— А вы, оказывается, не торопитесь, — раздраженно заметил я, открыв дверь. — Мы ждем вас уже несколько дней.

На этот раз Кремер поздоровался. Говорю на «этот раз» потому, что он не всегда удостаивал нас такой чести, а чаще молча проходил в кабинет. Тот факт, что он поздоровался и даже поблагодарил меня, когда я взял у него пальто и шляпу, показывал, что он явился к нам не требовать, а просить. Представ перед Вульфом, он, разумеется, не протянул ему руки, он знал, что тот не любит рукопожатий, но, усевшись, попытался завязать светский разговор.

— Так как же наши орхидеи? — поинтересовался он.

— Благодарю вас, сносно, — удивленно ответил Вульф. — Милтония Роезли выбросила четырнадцать стебельков.

— Ну и ну! Вы очень заняты? Я не помешал?

— Нет, сэр.

— И не ведете никакого расследования?

— Нет, сэр.

— Гм. А мне казалось, что вы работаете на Данбара Уиппла. Я считал, что он, возможно, договорился с вами во вторник, когда посетил вас вместе со своим отцом.

— Нет. Я решил, что ему в общем-то ничего не угрожает, а потому не требуются и мои услуги.

— Возможно, возможно, — кивнул Кремер. — Но возможно также, что вы серьезно заподозрили его в убийстве и решили заблаговременно отказаться от дальнейшего расследования. Я сказал «отказаться от дальнейшего расследования», ибо кое о чем вы все же договаривались с его папашей.

— Я договаривался?

— А как же. Нам все известно, включая поездку Гудвина в Расин. Коль скоро вы больше не связаны с этим делом, я позволю себе некоторую откровенность. Данбар Уиппл находится сейчас в прокуратуре, откуда отправится прямехонько в тюрьму. Формально обвинение ему будет предъявлено завтра. Я…

— Обвинение в убийстве?

— Вот именно. Откровенно говоря, если бы он оказался вашим клиентом, вам пришлось бы ответить мне на некоторые вопросы, а Гудвину явиться в полицию для дачи показаний. Теперь, очевидно, он может не приходить. — Кремер повернулся ко мне. — Что вам удалось узнать об отношениях между Сюзанной Брук и Данбаром Уипплом?

Я бросил быстрый взгляд на Вульфа, он отрицательно покачал головой и тут же повернулся к Кремеру.

— Одну минуточку. Значит, принято решение арестовать Данбара Уиппла по обвинению в убийстве и держать его до суда в тюрьме?

— Да. Потому-то я и пришел к вам.

— У него есть адвокат?

— Да. Он сейчас с ним в прокуратуре.

— Его имя?

— Это еще зачем?

— Не ждать же мне утренних газет, чтобы узнать.

— Юрисконсульт Комитета защиты гражданских прав, негр Гарольд Р. Остер.

— Арчи, — обратился ко мне Вульф. — Сейчас же свяжись с мистером Паркером.

Я подошел к телефону. Оба телефона адвоката Натаниэля Паркера, служебный и домашний, я знал на память. Мне было известно также, что он частенько задерживается на работе до позднего вечера. Я действительно застал адвоката в конторе, и Вульф поднял трубку параллельного аппарата; я тоже слушал разговор.

— Мистер Паркер? Мне нужна кое-какая информация, — разумеется, сугубо между нами, ваше имя упоминаться не будет. Вы знаете адвоката Гарольда Р. Остера?

— Точнее, я знаю о нем, сам я почти не встречался с ним. Он сейчас работает в Комитете защиты гражданских прав. Остер занимается делами, связанными с нарушением гражданских прав.

— Можно ли поручить ему защиту человека, обвиняемого в убийстве?

— О! Данбара Уиппла?

— Да.

— Вы тоже заинтересованы в этом деле?

— Мне просто нужна информация.

— Ваш обычный ответ. Так вот, относительно Остера. Видите ли… если только сугубо между нами… Я бы ответил отрицательно. Человек он способный, но когда речь идет об убийстве белой девушки негром, он может занять неправильную линию… Простите, я хотел сказать — когда в убийстве подозревается негр. На месте Данбара Уиппла я бы остановился на другом человеке. Возможно, я ошибаюсь, но…