Двойной отсчет - Томас Диш

Ничто, кажется, так не пришпоривает литературные амбиции, как чтение откровенной халтуры, написанной именитым автором. Подобное удовольствие в неслыханном изобилии предоставляется беллетристикой всех сортов. «Уж я-то написал бы получше, чем эта плешь», - уверяет себя читатель, и в ту минуту, когда подобная мысль превращается в убеждение, можно и вправду попытаться что-нибудь написать.

Благодаря курсу утопии, в чтении фантастики для меня открылись новые перспективы. С одной стороны, нельзя было не видеть, насколько грубо сработана, насколько пуста и ничтожна значительная ее часть. Но с другой стороны, не было никаких видимых причин, почему бы фантастике не быть такой же серьезной, достойной и респектабельной (в начале шестидесятых эти слова еще не успели превратиться в ругательства), как сочинения Платона, Томаса Мора или вообще кого угодно из уважаемых древних авторов, которых мы изучали. Если говорить честно, в моей душе всегда была еретичная часть, этакая популистская струнка, которая легче отзывалась на Торговцев космосом (хе-хе), чем на Дон-Кихота, и не видела особой разницы между «Блонди» и ранними итальянскими примитивистами.

Самым замечательным, однако, в курсе утопии было то, что он словно магнит притягивал к себе других начинающих писателей нетривиальных, скажем так, направлений. Кроме Чарльза Диченцо, с которым я познакомился годом раньше в студии короткого рассказа, руководимой Боденом, курс посещали также Джон Клют и Джерри Мундис. Члены этой троицы были неразлучными приятелями. В качестве курсовой утопической работы Джерри Мундис писал настоящий НФ роман. Более того, он уже успел продать один из рассказов в журнал, и это доказывало, что подобный подвиг можно повторить. Я сразу же записал себя в соперники Мундису, хотя никто не признавал меня таковым до тех пор, пока в Фэнтэстик Сториз не появился Двойной отсчет. После моего дебюта наше соперничество превратилось в долгую и веселую игру, в чехарду с литературной подкладкой.

Рассказывая все это, я не отклоняюсь от темы. Радость интеллектуального товарищества (вот еще одна немодная в наши дни добродетель), дружеское соревнование является отличным источником энергии для писателей, особенно начинающих, тех, у кого нет иной аудитории и других критиков, кроме самих себя. Основная причина, по которой стоит посещать писательские курсы, заключается в том, что там можно найти кого-нибудь, кто движется вперед как раз с той скоростью, какая тебе нужна.

Я не подавал Двойной отсчет в качестве курсовой работы. Та утопия (а вернее - антиутопия), которую я сдал, называлась Размышление об общественном устройстве и контроле над обществом США. Позднее я продал ее доброй и мудрой Сил Голдсмит. В каком-то смысле Размышление тоже может претендовать на звание первого напечатанного рассказа, поскольку изо всех опубликованных мною произведений он написан самым первым. Хотя, строго говоря, это не рассказ, а скорее, пародийное эссе, в то время как Двойной отсчет увидел свет раньше и писался именно с целью публикации. Я упоминаю здесь Размышление, потому что, написав его, я впервые ощутил душевный подъем, уверенность, что я наконец-то могу быть не хуже других. А без этой уверенности не было бы и Двойного отсчета.

Больше, пожалуй, вспоминать нечего. В частности, я не помню, откуда взялась «идея» рассказа (в чем бы она ни заключалась). Не помню даже, была ли она обдумана после того, как я решил, что Настало Время. А может быть, все было иначе, и мне просто приятно так думать.

Не исключено, что если смотреть объективно, то и моя школьная речь, и несчастный Двойной отсчет вовсе не столь безнадежно плохи, как я здесь изобразил. Джудит Меррил, Господь ее благослови, в своем обзоре в антологии Лучшее за год поместила рассказ в список «Достойны внимания». И все-таки, размышляя о том, как бы заставить новых читателей познакомиться с Двойным отсчетом, я не могу придумать ничего вернее той мысли, что вдохновляла меня давным-давно, когда я читал подобные рассказы в журналах:

«Разумеется, ты можешь написать лучше».

[1] Flagrante delicto (лат.) - на месте преступления, с поличным.