Системный властелин (сборник) - Сергей Слюсаренко

«Готово».

«Получить доступ к серверу сети Национального банка».

«Готово».

Ну что, поиграем в игры?

Глава восьмая

День у главного аналитика президентской информационной службы Макса Ицковича не задался с раннего утра. Сначала были зловещие ночные звонки по телефону с гробовым молчанием. При этом суперсовременный АОН, вместо того чтобы опознать хулигана, выводил дурацкую надпись – «Made in China». Потом не давало спать неизвестно откуда взявшееся тихое жужжание, похожее на комариное пение. В итоге к моменту выезда на службу у Макса было устойчиво-гнусное настроение и давящая головная боль. Если бы не необходимость представить обязательный еженедельный отчет о тенденциях изменения общественного мнения, он бы и не подумал туда ехать. Мелкие неприятности продолжались и по дороге на работу. Казалось, светофоры взбесились и переключались в произвольном порядке. При подъезде к Московской площади Макс увидел, что проезд на проспект Дружбы народов закрыт и гаишники, ожесточенно размахивая палками, отгоняли весь поток к Демеевскому рынку. Вытащив служебные корочки, Макс попытался прорваться через кордон, но в ответ услыхал:

– Проспект закрыт – там какая-то фура с шанхайскими номерами сама по себе поперла поперек полосы и заглохла! Никак ее отогнать не могут.

Пришлось сворачивать в сутолоку рынка, продираться сквозь хаотическое движение, вдоль бесконечных рядов китайских торговцев. И в обычный день тут ехать неприятно, а сегодня…

Мин Йин был ответственным человеком. Торговля в его мясной лавке шла успешно, хотя клиентами были только соплеменники. Особенно любил Мин работать с ресторанами, что приносило стабильный и предсказуемый доход. Сейчас он получил по сотовому телефону очередной заказ из ресторана «Черный дракон». Ресторан располагался в бывшем читальном зале библиотеки Вернадского, рядом с рынком. Мин упаковал заказ и устремился к высоченному зданию. На переходе, дождавшись зеленого света, он осторожно двинулся по зебре, оглядываясь и бережно удерживая на плече громадную картонную коробку. На середине перехода затрещал сотовый, и Мин стал судорожно доставать его левой рукой из правого кармана.

Макс, тоже дождавшись зеленого света светофора, тихонько выжал сцепление и продолжил малоэффективное движение. Его телефон вдруг засигналил во всю мочь, и Макс на мгновение скосил глаза, чтобы увидеть, кто звонит. Эта взаимная сотовая заминка привела к тому, что на переходе бампер БМВ, который вел Макс, легонько подтолкнул под зад Мина, и тот вывалил все содержимое коробки прямо Максу на капот.

Это был обычный товар, поставляемый в китайские рестораны. Десяток кошек, уже подготовленных, со снятыми шкурками, перерезанными голосовыми связками, но еще живых и таким образом сохраняющих свежесть мяса. Макса вывернуло прямо на дорогое кожаное сиденье. Бледный, утираясь бумажным платком, он проклинал и Мина, и всех восточных друзей сразу, пока китаец неуклюже пытался собрать свой нехитрый китайский товар. Доехав до работы с большим опозданием, Макс уже не сомневался в том, какой отчет он напишет.

Председатель совета Движения по Национальной Защите Украины Мирон Мокренюк был человек солидный и осторожный. Его осторожность порой переходила в мнительность. Именно мнительностью объяснялись большинство его болезней и любовь к лечению. Самым важным делом у Мирона было посещение процедурного кабинета в бывшей больнице ЦК КПУ. Сегодня перед выходом к ожидавшей его внизу служебной машине он прихватил свежую почту и распечатанные заранее услужливым секретарем электронные письма, даже не просмотрев их.

«Потом, в больнице», – пробормотал сам себе главный националист страны. В машине Мирон терпел минут пять, а потом заставил водителя выключить радио, по которому диссонансом звучала китайская мелодия.

– Так ничого бильш нэ ловыть сегодни, – пожаловался водитель. Даже при выключенном радио пронзительная мелодия, не переставая, шумела где-то в ухе.

В больнице, после массажа, удобно устроившись в кресле УВЧ для прогрева суставов ног, Мирон развернул почту. Надо сказать, что ноги у Мокренюка действительно болели. Соратникам по партии он объяснял свой артрит годами, проведенными в тяжких пастушеских трудах на Полонине в рабстве у русских оккупантов. На самом деле свой трудовой путь Мирон и вправду начал пастухом, однако через две недели за нерадивость был переведен на комсомольскую работу. Мирон сделал блестящую комсомольскую, а потом и партийную карьеру. При этом он был большую часть жизни негласным провокатором КГБ в партийных структурах. По заданию партии он вызывал разные конфликты, в первую очередь на национальной почве, обеспечивая продвижение по служебной лестнице нужных системе людей. Однако именно известность в качестве скандалиста-националиста помогла ему пробиться в высшие слои политической элиты в конце восьмидесятых годов. А что до больных ног – так это было обычное отложение солей у пожилого человека.

Просматривая почту, Мирон не обратил внимания на неравномерный гул аппарата УВЧ, который, казалось, был промодулирован странным низкочастотным сигналом. Почта почему-то начала вызывать у Мирона раздражение сначала неприятным резким шуршанием бумаги, потом совершенно бестолковым протоколом последнего заседания совета партии. А затем на глаза попалось странное письмо, озаглавленное: «Отчет агента влияния Фонда поддержки политических инициатив компании „Дэйву“ по программе подавления движения „Украина – для украинцев“.

Далее следовал список хорошо знакомых соратников Мирона по Движению. А напротив каждой фамилии – сумма в долларах. И отметка – «получил».

«Ах, вы, падлюки!!! Предатели! Ну, я вам покажу!» Странно было, что, участвуя всю свою сознательную жизнь именно в подобных авантюрах и партийных интригах, Мирон так взбеленился. Он набрал на сотовом номер телефона секретаря: «Срочно созовите президиум! Повестка? О чистке рядов партии и активизации программы „Украина – для украинцев“.

– Ну, они у меня повоют, – радовался Мирон.

Погоняло у Вована было – Рыло. И он его не любил. Хотя Вован жил по понятиям и как Рыло был крещен в авторитеты, все равно не любил. И другим не спускал употребление этой милой клички. Утро у Вована, как всегда, было тяжелое. Вчерашняя сауна, стрелка с подольскими, а еще перед этим визит в Раду – это слишком много для одного дня. Еще Леля из сауны откуда-то узнала номер его телефона и разбудила среди ночи. Телефон Вован разбил каблуком модного сапога, сон был испорчен окончательно. Сначала раздался звонок человека из налоговой инспекции. Он долго и нудно мычал в трубу, но в итоге заявил напрямую – в инспекцию пришел запрос на полное досье на Вована. Почесывая «Паркером» репу, Вован так и не смог добиться ответа, кто и зачем прислал этот запрос. Потом позвонил бухгалтер и сказал, что какой-то хрен с трехбуквенной фамилией на «Й» стал скупать акции компании «Мы откроем вам путь к процветанию». А это уже совсем походило на подготовку рейдерского захвата, чего очень боялся Вован.

По пути в офис крутой джип Вована, известный каждому постовому и не останавливавшийся даже на красный свет, был остановлен четыре раза. Бледные милиционеры, заикаясь, объясняли, что они понимают, что к чему, но вот прислан электронный запрос именно на этот джип, что, мол, его вчера купил сам Исаак Дзян Ю и требует вернуть, мол, надо бы, и дык, и мы-ш того… В общем, эти все китайцы сильно испортили настроение в очередной раз. Приехав в офис, Вован расстроился еще больше. Пацаны, собиравшие бабки за крышевание, передали: китайцы не платят и говорят, что им, мол, всем пришли эсэмэски на сотовые – не платить и ждать указаний. Вован приобрел красный цвет лица, вызвал Кривого и кратенько вдолбил ему, что его не интересует, что там говорят эти с Владимирского, а порядок должен быть.

Уже к вечеру Крутой принес полиэтиленовый пакет с ушами и заверения в преданности. Но еще позже, ближе к ночи, на столе Вована зазвонил красный телефон. У телефона не было диска, только трезубец жирного золота. Хорошо знакомый голос, не стесняясь в выражениях, сказал все, что он думает о Воване, который башляет не только ему, но и его подчиненным, что если бы не старая дружба с авторитетами, то Рыло сегодня бы уже хлебал баланду в Лукьяновке. На слабые оправдания Вована голос ответил, что он всегда верит своим информаторам, а не козлам типа Рыла. И еще добавил, что пострадавшие граждане нашей самой братской страны со всем бутером заложили и Кривого, и всю нитку рэкета на Владимирском рынке. И что Рыло должен землю грызть, чтобы голос его простил. И что завтра без пяти зеленых лимонов пусть не появляется. И тут Вована прорвало. Вернее, не прорвало, а проломило и заколбасило. Бросив трубку красного телефона, он позвонил секретарше, как обычно, красившей ногти. Срочно! Пресс-конференцию!