Шантаж - Джон Гришэм

Собратья лично руководили работой библиотеки и с давних пор проводили политику неограниченного доступа сюда всех желающих, однако они неукоснительно требовали соблюдения определенных неписаных правил. Одно из них гласило, что любой человек, вознамерившийся задержаться в библиотеке на продолжительное время, должен был получить на это разрешение одного из собратьев.

Что же касается элементарного порядка, то за ним следил судья Джо Рой Спайсер из Миссисипи. За сорок центов в час он подметал пол, протирал столы и полки, раскладывал книги в алфавитном порядке, выносил накопившийся за день мусор. Поэтому, вероятно, он и считался хозяином этого небольшого, но весьма полезного для обитателей тюрьмы заведения.

Официальным же библиотекарем был Хэтли Бич из Техаса, который получал пятьдесят центов в час — самую высокую ставку оплаты труда — и занимался выдачей книг посетителям. Особенно тщательно он следил за состоянием так называемой своей литературы и часто ссорился со Спайсером при обсуждении правил ее хранения. Судья Финн Ярбер, бывший некогда председателем Верховного суда Калифорнии, получал лишь двадцать центов в час и формально отвечал за исправную работу компьютеров, но поскольку разбирался он в них не очень хорошо, то и услуги его оценивались ниже.

Обычно все трое проводили в библиотеке от шести до восьми часов в день и часто принимали здесь тех обитателей тюрьмы, которым срочно требовалась юридическая помощь или консультация. Впрочем, они консультировали своих товарищей по несчастью в любое время суток, но принимали их уже в своих камерах, а не в библиотеке. Правда, для этого требовалась предварительная договоренность с одним из собратьев.

За долгое время отсидки в тюрьме судьи окончательно определились в своей специализации и старались не вмешиваться в дела друг друга. Так, например, судья Хэтли Бич считался специалистом в области отбывания наказаний и оформления апелляций. Финн Ярбер занимался банкротствами, бракоразводными процессами и проблемами по делам несовершеннолетних. Джо Рой Спайсер, не имевший, как уже говорилось, специального юридического образования, предпочел не ограничивать себя какими-то особыми делами и хватался за все, что попадалось под руку, но предпочтение отдавал делам о мошенничестве.

Весьма строгие правила работы формально запрещали им брать какую-либо плату за свой труд, однако никто к этим строгим правилам серьезно не относился. В конце концов, они были такими же заключенными, как и все остальные, и никогда не отказывались от получения дополнительного вознаграждения за свои знания и труд. Причем наибольший доход приносили дела о вынесении приговора и исполнении наказаний. Почти четверть обитателей тюрьмы были приговорены к тем или иным срокам заключения с нарушением законов. Порой судье Бичу было достаточно посидеть ночь с судебными бумагами, чтобы обнаружить в них немало процессуальных нарушений. Так, например, в прошлом месяце ему удалось скостить четыре года из пятнадцати, к которым приговорили одного молодого парня. Его семья так обрадовалась этому, что тут же решила оплатить услуги Бича. Таким образом, собратья заработали пять тысяч долларов, что составило наивысшую сумму за все время их пребывания в тюрьме. Спайсер тут же использовал свои внешние связи, договорился с адвокатом и организовал тайный депозитный счет в одном из местных банков.

В самом конце библиотеки, за последней книжной полкой, находилось нечто вроде небольшого конференц-зала, который сами судьи называли комнатой для совещаний. Именно там они проводили свои встречи и решали самые важные конфиденциальные вопросы. В тот день у Спайсера была намечена здесь встреча с адвокатом, который, как ожидалось, принес несколько интересных писем. Он плотно прикрыл за собой дверь комнаты для совещаний и взял со стола первое письмо в желтом конверте. Внимательно посмотрев на адрес, он ухмыльнулся:

— Желтый конверт всегда приносит нам удачу, не так ли? Еще одно письмо нашему любвеобильному Рикки.

— От кого оно? — поинтересовался Ярбер.

— От Кертиса из Далласа.

— От банкира? — мгновенно воодушевился Бич.

— Нет, от того Кертиса, который держит сеть ювелирных магазинов. Послушайте, что он пишет. — Спайсер вынул из конверта желтый лист бумаги, развернул его и стал читать: — «Дорогой Рикки, твое письмо от восьмого января чуть было не заставило меня расплакаться. Я перечитал его три раза и никак не мог успокоиться. Вот бедняжка, как же тебя угораздило? Почему они упрятали тебя за решетку?…»

— А где он сейчас? — прервал его Ярбер.

— Рикки сейчас в реабилитационном наркологическом центре и будет сидеть там, пока богатый дядюшка не выпустит его на волю. Он находится в тюрьме уже год, прошел курс реабилитации и полностью избавился от наркотической зависимости, но мерзкое начальство намерено держать его там до апреля, так как получает от его дяди двадцать тысяч долларов ежемесячно. А тот, видимо, решил избавиться от племянника и платит большие деньги, чтобы они не выпускали его. Вы можете припомнить что-нибудь подобное?

— Я сталкивался с подобным случаем, но это было давно. — Ярбер взмахнул рукой, чтобы Спайсер продолжил читать.

— «Я испытываю огромное желание тотчас же вылететь к тебе и поговорить с твоим гнусным начальством. Да и с твоим дядей тоже. Какая же он сволочь все-таки! Богатые люди вроде него всегда думают, будто могут все сделать за деньги, что им все сойдет с рук. Я уже говорил тебе когда-то, что мой папаша тоже был состоятельным человеком и при этом очень несчастным. Конечно, он покупал мне всякие вещи, но о них помнишь только тогда, когда пользуешься ими, а когда их выбрасываешь на помойку, вместе с ними исчезает и память о добрых делах. Так вот, у моего отца практически никогда не было времени для меня. И вообще, он был больным человеком, как и твой дядюшка. Я вложил в конверт чек на тысячу долларов, чтобы ты мог хоть как-то скрасить свое тоскливое существование.

Рикки, не могу дождаться апреля, чтобы снова увидеть тебя. Я уже сообщил жене, что в Орландо в этом месяце состоится международная выставка бриллиантов, но она не проявила абсолютно никакого интереса и даже не собирается ехать туда со мной».

— В апреле? — переспросил Бич.

— Да, Рикки уверен, что его освободят в апреле.

— Хорошенькое дело, не правда ли? — хмыкнул Ярбер и улыбнулся. — Значит, у Кертиса есть жена и дети?

— Кертису сейчас пятьдесят восемь лет, и у него, помимо троих взрослых детей, есть еще два внука.

— А где же чек? — полюбопытствовал Бич.

Спайсер проигнорировал его вопрос, перевернул страницу и продолжил чтение.

— «Я должен знать абсолютно точно, что мы встретимся с тобой в Орландо, — прочитал Спайсер и сделал многозначительную паузу. — Ты уверен, что освободишься в апреле? Пожалуйста, напиши, что мы увидимся в Орландо. Я думаю о тебе каждый Божий день и час и постоянно держу твою фотографию на своем рабочем столе. А когда я смотрю на нее, то вспоминаю твои глаза и мечтаю о том времени, когда мы будем с тобой вместе».

— Какая трагическая любовь, — ехидно проронил Бич и весело захихикал. — Даже не верится, что этот парень из Техаса.

— А что тут удивительного? — вмешался Ярбер. — Я давно знал, что в Техасе немало милых и симпатичных мальчиков.

— А в Калифорнии их нет, по-твоему? — парировал Бич.

— Дальше все в таком же духе, — сказал Спайсер, быстро пробежав глазами второй лист письма. — Думаю, у нас еще будет время прочитать его до конца. — С этими словами он достал из конверта чек на тысячу долларов и продемонстрировал его коллегам. Пройдет немного времени, и эти деньги будут благополучно переведены на их тайный депозитный счет.

— Ну и когда мы собираемся кинуть его? — поинтересовался Ярбер.

— Давайте немного подождем и получим еще несколько писем. Пусть Рикки почувствует себя по-настоящему несчастным. Это в наших интересах.

— Может, устроить ему «темную» или что-нибудь в этом роде? — предложил Бич. — К примеру, какой-нибудь охранник может отлупить его как следует.

— Там нет никаких охранников, — напомнил ему Спайсер. — Это же не тюрьма, а реабилитационный наркологический центр. Там только врачи и медсестры.

— Не может этого быть! — решительно возразил Бич. — Насколько я понимаю, это закрытое учреждение с заборами, воротами, контрольно-пропускным пунктом и так далее. Значит, должна быть и охрана, разве нет? А что, если на Рикки нападет какой-нибудь сексуальный маньяк в душевой или в его палате? Ведь может же он стать невинной жертвой сексуального домогательства со стороны себе подобных?

— Нет, это не должно напоминать сексуальное домогательство, — задумчиво произнес Ярбер. — Иначе Кертис непременно заподозрит неладное. Нет, он должен думать, что Рикки подхватил какую-то заразу или что-нибудь в этом роде.