Дао: Золотые Врата. Беседы о «Классике чистоты» Ко Суана. Часть 2 - Бхагаван Раджниш (Ошо)

«Если вы спрашиваете о времени, – отвечаю я, – то вам будет очень трудно, практически невозможно обрести покой. Забудьте о времени. Время – это категория ума. Забудьте о времени». Настоящее не относится ко времени. Время состоит исключительно из прошедшего и будущего. Настоящее вне времени. «Забудьте о времени, – говорю я им, – не будьте нетерпеливыми».

Они говорят: «Хорошо. Если мы не будем нетерпеливыми, если мы забудем о времени, сколько тогда?»

Вы видите? Они вновь оказались на том же месте, только с черного хода… Такой человек не сможет медитировать, потому что постоянно будет думать: «Когда это случится? Когда? Прошел уже целый час, а это еще не произошло. Два дня прошло, а этого все еще нет. Неделя – а ничего не случилось». Он постоянно смотрит на часы. Снова и снова: «Когда? Столько времени пришло!» Он все время напряжен, он не может расслабиться. Желания не дают вам расслабиться, они держат вас в напряжении, они заставляют вас беспокоиться.

Хорошо, что ты говоришь: «Я пришел сюда в поисках нирваны, но теперь все что я хочу – это быть частью твоей пробужденной энергии…»

Хорошо, что желание достичь нирваны ушло. Но помни: это стремление стать частью пробужденной энергии может быть другой стороной того же желания – только новое имя, новое обозначение. Пусть и это уйдет. Ты здесь. Пока ты здесь, будь тотально здесь. Зачем беспокоиться о завтрашнем дне? Завтра никогда не приходит, оно всегда сегодня. Вы никогда не пытались проверить? Завтра никогда не приходит. Вся ваша жизнь – доказательство того, что завтра не существует. Оно всегда сегодня. Будь здесь и сейчас, и ты станешь частью пробужденной энергии. Не придумывай новых желаний, иначе они породят новые страдания.

Ты говоришь: «Нирвана меня больше не интересует». Это не так, должно быть, еще остался небольшой слабый интерес. Иначе зачем говорить, что нирвана тебе больше не интересна? Когда человек порывает с чем-либо, он порывает настолько тотально, что забывает все, что с этим связано, и не кидается в другую крайность. Другая крайность – лишь другая грань того же желания. Сначала вы слишком привязаны, затем – слишком отстранены. Вы впадаете в другую крайность. Человек гоняется за деньгами, затем вдруг устает и бежит уже от денег. Он говорит: «Не хочу даже видеть деньги, не хочу даже прикасаться к ним». И это тот же человек.

Величайший ученик Махатмы Ганди Виноба Бхаве не смотрел на деньги. Если перед ним оказывались деньги, он тут же закрывал глаза. Что это значит? Только то, что все еще где-то эта связь существует. За его отстранением все еще стоит привязанность. Только теперь эта привязанность повернулась с ног на голову, она делает ширшасану, стойку на голове. Но это все та же связь.

Мой подход не привязанность и не отстраненность. Это просто понимание.

Ты просишь: «Не отвергай меня, хоть я этого и не достоин». Кто сказал, что ты этого не достоин? Бог никогда не создает недостойных людей, он не умеет. Существование всегда создает настолько прекрасных людей, насколько это возможно. Грешники так же прекрасны, как и святые. В них есть своя красота. Я был знаком и со святыми, и с грешниками, и мой опыт показывает, что грешники порой более невинны, чем ваши так называемые святые. Грешники более простые, более невинные люди, чем ваши так называемые святые.

Ваши святые изобретательны, хитроумны; на самом деле, их святость не что иное, как хитрость и ум. Они очень расчетливы, они точно рассчитывают каждый свой шаг. Они алчны. Да, они жаждут другого мира, но алчность есть алчность. Они жаждут Бога, они жаждут райских удовольствий. Но какие удовольствия они себе представляют в раю? Те же самые, разница невелика. Все религии говорят, что там прекрасные женщины, юные, никогда не стареющие. Писаниям уже пять тысяч лет, а женщины все еще молоды.

Существуют религии, которые верят в то, что в раю вино льется рекой, золото растет на деревьях, цветы из бриллиантов и изумрудов. Что тогда не так в нашем мире? Здесь они учат: отрекитесь от семьи, от жены, от мужа, от детей. Здесь они приказывают отречься от всего, а там обещают вознаграждение в тысячекратном размере. Там растут деревья, исполняющие желания, калпаврикши: вы просто сидите под деревом, и любое ваше желание исполняется в тот же миг, точь-в-точь.

Грешники гораздо более простые люди.

Человек подошел к вратам рая и просит у апостола Петра разрешения войти.

– Ты действительно хочешь войти? – спрашивает Петр.

– Да, – отвечает человек.

– Как тебя зовут?

– Аристотель.

– Аристотель Онассис? – переспрашивает апостол Петр.

– Именно, – последовал ответ.

– А! – восклицает Петр. – Так это ты знаменитый судовладелец из Греции, у которого есть прекрасная яхта, вдоль и поперек курсирующая по Средиземному морю? Это ты устраиваешь поражающие воображение вечеринки с морем икры и шампанского?

– Да, это я, – отвечает Онассис.

– Это у тебя прекрасная женщина по имени Жаклин, первая леди Америки? – продолжает Святой Петр.

– Да, у меня.

– Надо же! Это у тебя огромный остров с целой кучей слуг, бассейнов и цветов?

– Да, это так.

– Это ты можешь свободно обедать в лучших ресторанах мира всегда в окружении самых красивых женщин?

– Да, я.

– Ну ладно, – говорит Петр, – можешь войти, но это место покажется тебе полным дерьмом, старик!

Так почему бы не быть Аристотелем Онассисом здесь? К чему думать о небесах, прекрасных женщинах, потоках вина и деревьях, исполняющих желания? Все это возможно здесь.

Грешники радуются сиюминутному, святые жаждут вечного. Так кто алчный?

Это все хорошо, но отбрось мысли о том, что ты не достоин. Я еще ни разу не встречал человека, который был бы недостоин блаженства. Все зависит от вас. Если вы хотите быть счастливы, ничто не мешает вам, кроме вашей собственной неразумности. А подобную неразумность можно легко отбросить. Кроме вашего эго, ничто не мешает вам, а эго не существует. И это эго не дает вам быть разумным, потому что оно живет за счет глупости, за счет страданий, за счет ваших мук. Каждый достоин, иначе вас бы не было.

Вы получили от жизни бесценный дар. Как вы можете быть недостойны? Я принимаю вас тотально, как вы есть: достойными, недостойными, хорошими, плохими, святыми или грешными. Я никогда никого не спрашиваю: «Кто ты? Что ты умеешь? Какими качествами обладаешь?» Я никогда не спрашиваю. Кто бы вы ни были, если Бог принимает вас, если существование принимает вас, то кто я, чтобы вас отвергать?

Меня спрашивают: «Ты даешь саньясу всем?» Если Бог дает жизнь всем, что не так в том, чтобы всем давать саньясу? Жизнь намного ценнее. И если Бог когда-нибудь спросит меня, то это будет наше с ним дело. У меня есть весомый аргумент: «Ты даешь всем жизнь, что плохого в том, что я даю им саньясу? Дать саньясу значит помочь им прожить жизнь тотально. Ты дал жизнь, я даю знание, как прожить ее тотально, остро, со всей страстью».

Пятый вопрос:

Ошо,

Я безумно влюблена в твои руки, волнующие, подвижные, танцующие вместе с той песней, которую ты поешь каждый день.

В этом нет ничего особенного. Я говорил вам, в одной из своих жизней, прошлых жизней, я был евреем, а евреи не могут не жестикулировать во время беседы, для них это невозможно.

В тысяче километров от бразильского берега тонет лодка, полная саньясинов. На их беду, у них не было спасательной шлюпки и никто не умел плавать. По какой-то необъяснимой причине только евреям удалось удержаться на воде, выжили только они.

Когда они добрались до берега, жители деревни, по преимуществу рыбаки, не могли поверить своим глазам. Они увидели в воде странных людей, приближающихся к берегу. Все они производили руками непонятные манипуляции. Будучи людьми суеверными, жители приняли евреев за злых волшебников, выброшенных морем на берег. Как только евреи ступили на землю, к ним осторожно приблизился местный священник и спросил:

– Как вы оказались здесь без лодки?

– Мы разговаривали, – ответили евреи, непрестанно размахивая руками.

Шестой вопрос:

Ошо,

Я не могу решить, становиться мне саньясином или нет. Буду рад услышать от тебя любой совет.

Ты действительно последуешь любому совету или это обычная вежливость? Если ты не можешь решить сам, как ты можешь последовать тому, чего я еще даже не произнес? Может быть, я скажу: «Время пришло, становись саньясином». Но я знаю тебя уже десять лет, нерешительность – твоя вторая натура, ты никогда не мог ничего решить. Я видел, как ты пытаешься принять решение, но к тому времени, как ты решаешься на что-то, момент упущен. Вы хотели жениться, но, когда вы решились на это, та женщина уже была замужем.

Вы политик, а политики все нерешительны, иначе они бы не были политиками. Политики немного не в себе, они несконцентрированны, поэтому никак не могут принять решение. И ведь это уже не первый раз ты спрашиваешь меня о саньясе. Это по меньшей мере уже седьмой раз за эти десять лет. Ты спрашиваешь снова и снова, но так и не можешь решить.