По ту сторону реки. Ярилина рукопись - Марина Козинаки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И, как обычно, внезапно исчез.
В половине девятого Полина открыла входную дверь и вышла из дома.
– Я подожду тебя на улице, – сказала она.
– Хорошо, – раздался голос Маргариты, которая, стоя в ванной перед зеркалом, заплетала длинные волосы в косу.
Девочка спустилась с крыльца и вдохнула прохладный воздух, наполненный причудливыми запахами цветущих растений. Под ногами ее блестела роса. Еще прошлым вечером жителей деревни заметно прибавилось. Полина почему‑то нервничала, провожая взглядом юных незнакомцев, которые выглядели спокойными и уверенными. Ее удивило, что все они были приблизительно одного и того же возраста – по крайней мере среди них ей не встретился ни один маленький ребенок и ни один взрослый.
Мимо прошли две девушки, длинноволосые, похожие на сказочных русалок. На обеих были легкие платья с развевающимися подолами и лентами на поясе. Девушки шли босиком.
«Водяная», – услышала она удаляющийся шепот.
«Интересно, что это они имеют в виду?» – Полина постаралась представить себя со стороны: да, в джинсовых шортах кроме них с Маргаритой здесь никто из девушек не ходил. Но больше ничего странного в ее наряде не было.
Вдруг на тропинке появился древний старикашка с седой бородой и проковылял мимо Полины. Она даже вздрогнула, увидев его в толпе красивых подростков. Старик бормотал себе под нос: «Сорока скажет вороне, ворона – борову, а боров – всему городу».
– Забавные вещи он говорит! – раздался рядом веселый голос.
Полина обернулась. Двое молодых людей стояли недалеко от избушки под номером девятнадцать. Это были те самые ребята, что постоянно попадались ей на глаза с самого ее приезда. Смуглый светловолосый парень улыбнулся с неожиданной веселостью. Полина тут же сообразила, что его слова были адресованы именно ей.
– Кто этот старик? – робко спросила она, слегка смутившись, и нервным движением указала на дряхлого деда.
– Это наш местный леший. Илья Пророк. Блюститель порядка, так сказать.
– Илья Пророк? Это прозвище?
– Нет, почему же!? Его так зовут.
– То есть это настоящий Илья Пророк? Но ведь… То есть я имела в виду того, кто… Или это и есть тот, о ком я подумала?
– Именно тот, о ком ты подумала, – на этот раз отозвался юноша с веснушчатым лицом, произнеся последнее слово со странным нажимом.
Полина бросила на него быстрый взгляд и внезапно почувствовала, как за этот короткий миг ее резанула чернота его глаз. Так смотрела Ночь. Холодная, безлюдная и таящая в себе неведомую опасность… Но голос у него был приятный, словно медленно втекающий в уши и в мысли.
– Я не думала, что он настоящий, – в замешательстве произнесла Полина. – Я думала, это легенда такая…
– О, ну здесь у нас все легендарное! – Он увлек ее в сторону лавки, предложил сесть и сам опустился рядом. Его друг сел с другой стороны и откинулся на спинку скамейки.
– Я Митя. А это Сева, – светловолосый был настроен дружелюбно.
Он был крупным и широкоплечим. И очень красивым. Его длинные, словно на солнце выгоревшие кудри почти касались плеч. Друг же его был, напротив, худым, как тростинка, и вся кожа его была усыпана бесчисленными веснушками. Его сощуренные темные глаза излучали надменность.
– Меня зовут Полина.
– Да это уж я знаю – мне рассказали. Сева, ты ничего не добавишь?
– Я? То есть, да, очень рад знакомству, – безразлично отозвался Сева, и Полине вдруг стало так холодно, словно с неба посыпал снег.
– Скажи‑ка, а что же с тобой случилось в ночь на Ивана Купалу?
– Со мной? – девочка опять повернулась к белокурому. Откуда он узнал про ту ночь?…
– Да‑да, именно.
– Ну, я была в деревне у знакомой моего дедушки, в гостях… А потом с соседками собралась идти на речку… – Полина запнулась. Рассказывать чужому человеку эту историю не очень хотелось, да и к тому же рассказывать‑то было особо нечего.
– Что же было потом?
– А потом я не помню, – ответила Полина. Она и впрямь не помнила – если только отдельные ощущения и силуэты: что‑то черное, шелестящее, резкую нестерпимую боль, шедшую откуда‑то изнутри, всплески холодной воды в реке, невнятный плачущий голос, а затем еще что‑то светящееся, охватывающее ее тело будто руками, что‑то приносящее покой и облегчение и звуки дудочки или флейты. Это последнее воспоминание было живым, оно имело плоть и скорее всего, как казалось Полине, являлось настоящим человеком. По крайней мере ей хотелось так думать.
– Совсем не помнишь? – уточнил ее собеседник. – Ничего и никого?
– Нет, совсем ничего и никого, – сказала девочка, решив, что «что‑то светящееся и теплое» вряд ли было именно тем, что от нее хотели услышать. – Но почему ты этим интересуешься?
– Тогда ладно. Теперь, Полина, нам придется тебя ненадолго покинуть – важные дела! – Не ответив на ее последний вопрос, Митя махнул ей рукой, и друзья скрылись за поворотом. Девочке показалось, что на его ладони были начертаны какие‑то бледные мелкие знаки, но ни одного из них она не успела разглядеть.
– Ты с кем‑то разговаривала? – спросила Маргарита и, хлопнув дверью, спрыгнула со ступенек. – Или мне уже мерещится?
– Да, разговаривала. Хотя кто знает? Может быть, мне эти люди привиделись? Один раз со мной здесь уже было такое: колодец появился прямо из ниоткуда, а потом снова исчез, как мираж…
* * *
Большая дорога имела множество развилок, повсюду стояли указательные камни с вырезанными на них надписями. «Прямо пойдешь, к Яге попадешь». И Полина с Маргаритой послушно шли по указанному направлению. Туда же шагали и другие ребята.
– Интересно, почему это собрание называется Снадобьями? – пробормотала Полина.
– Нашла у кого спрашивать. Может быть, мы будем делать какие‑то снадобья, составлять травяные сборы. Не знаю, что еще это может быть.
– И зачем нам это?
– Чтобы не умерли от безделья, – усмехнулась Маргарита.
Полина никак не отреагировала на слова подруги. Она снова почувствовала себя белой вороной, когда перед ее глазами мелькнули кудри до пояса и длинная огненная коса, вырывающаяся прямо из‑под пушистого венка полевых цветов.
– Маргарита, ты не знаешь, почему в этой деревне у всех девушек длинные волосы?
– Не знаю. Но моя бабуля никогда не разрешала родителям даже подровнять мне волосы. Они долго не понимали почему и считали это просто старческим чудачеством. Но каждый раз, когда они в тайне от бабушки пытались меня подстричь, что‑то случалось! То ножницы ломались, то парикмахерская закрывалась прямо перед нами! В конце концов они оставили меня в покое.
– Странно, почему же тогда со мной не происходило ничего подобного? – тихо спросила Полина. – А я хотела бы такие же волосы, как у тебя. Длинные! Красивые!
– Ну, может быть, нам на Снадобьях поведают о каком‑нибудь чудодейственном средстве, от которого коса начинает удлиняться на глазах?
– Надеюсь, или придется попросить дядю, чтобы он прислал мне из Франции нечто подобное.
– Разве он сможет достать волшебное зелье?
– Конечно. Или я тебе не говорила? Мой дядя тоже колдун.
– Не говорила! – удивилась Маргарита. – А я‑то думала, что у тебя вовсе нет «таких» родственников.
Полина улыбнулась:
– Да я, наверное, решила, что про дядю ты и так поймешь – я же все время только про него и болтаю. У него целый погреб какого‑то волшебного эля. Мой двоюродный брат, который тоже живет во Франции, тоже колдун. И отец… как мне тетя рассказала. Правда, я узнала об этом не так давно. Однажды дядя привел меня к какому‑то французскому магу, который пытался добиться от меня проявлений волшебной силы, но я так и не поняла, что он именно хотел увидеть. У меня ничего не получилось.
– Может быть, ты просто не разобрала его французский? – рассмеялась Маргарита.
– Не думаю, что проблема была в этом, – улыбнулась Полина. – Хотя говорю я плоховато.
– Поэтому ты не осталась там?
– Я родилась в Новгороде. И мои родители тоже жили в России. Как мне сказал дядя, эти необычные способности раскрываются в полной мере только на родине.
– А твои родители…
– Их нет, – ответила Полина. – Они умерли несколько лет назад, – добавила она, не вполне веря в то, что говорит.
– Извини.
– Все нормально. – Полина поглядела на подругу с неловкой улыбкой. – Кто‑то говорил, что они просто исчезли, а не умерли… так что…
* * *
Девочки вошли в темные сени вслед за оживленно болтающими ребятами.
– Теперь направо, – сказал один из них своим друзьям, и Маргарита с Полиной тоже последовали за ними. Мальчишки долго толпились возле двери, но потом все же протиснулись через покосившийся косяк, уступив дорогу идущим сзади девочкам. По углам в сенях висела паутина, половицы шатались и жутковато поскрипывали. Тем не менее пахло здесь, как в обычном деревенском доме, в котором кто‑то живет, – готовящейся едой и дымом. Огромная комната, куда наконец вошли подружки, не выглядела ни чище, ни новее. Стены в комнате были сплошь завешаны пучками разных трав, и даже над небольшими оконцами болтались засушенные растения. У стен в несколько рядов стояли деревянные лавки с источенными резными ножками.