Еще раз про любовь. Стихи русских поэтов. Вторая половина XIX века - Антология
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1836
«Люблю глаза твои, мой друг…»
Люблю глаза твои, мой друг,С игрой иx пламенно-чудесной,Когда иx приподымешь вдругИ, словно молнией небесной,Окинешь бегло целый круг…
Но есть сильней очарованья:Глаза, потупленные ницВ минуты страстного лобзанья,И сквозь опущенныx ресницУгрюмый, тусклый огнь желанья.
<1836>
«Еще томлюсь тоской желаний…»
Еще томлюсь тоской желаний,Еще стремлюсь к тебе душой —И в сумраке воспоминанийЕще ловлю я образ твой…Твой милый образ, незабвенный,Он предо мной везде, всегда,Недостижимый, неизменный,Как ночью на небе звезда…
1848
«Не раз ты слышала признанье…»
Не раз ты слышала признанье:«Не стою я любви твоей».Пускай мое она созданье —Но как я беден перед ней…
Перед любовию твоеюМне больно вспомнить о себе —Стою, молчу, благоговеюИ поклоняюся тебе…
Когда, порой, так умиленно,С такою верой и мольбойНевольно клонишь ты коленоПред колыбелью дорогой,
Где спит она – твое рожденье —Твой безыменный херувим, —Пойми ж и ты мое смиреньеПред сердцем любящим твоим.
1851
«В разлуке есть высокое значенье…»
В разлуке есть высокое значенье:Как ни люби, хоть день один, хоть век,Любовь есть сон, а сон – одно мгновенье, И рано ль, поздно пробужденье,А должен наконец проснуться человек.
1851
«О, не тревожь меня укорой справедливой!..»
О, не тревожь меня укорой справедливой!Поверь, из нас из двух завидней часть твоя:Ты любишь искренно и пламенно, а я —Я на тебя гляжу с досадою ревнивой.
И, жалкий чародей, перед волшебным миром,Мной созданным самим, без веры я стою —И самого себя, краснея, сознаюЖивой души твоей безжизненным кумиром.
<1851–1852>
«О, как убийственно мы любим…»
О, как убийственно мы любим,Как в буйной слепоте страстейМы то всего вернее губим,Что сердцу нашему милей!
Давно ль, гордясь своей победой,Ты говорил: она моя…Год не прошел – спроси и сведай,Что уцелело от нея?
Куда ланит девались розы,Улыбка уст и блеск очей?Все опалили, выжгли слезыГорючей влагою своей.
Ты помнишь ли, при вашей встрече,При первой встрече роковой,Ее волшебный взор, и речи,И смех младенчески живой?
И что ж теперь? И где все это?И долговечен ли был сон?Увы, как северное лето,Был мимолетным гостем он!
Судьбы ужасным приговоромТвоя любовь для ней была,И незаслуженным позоромНа жизнь ее она легла!
Жизнь отреченья, жизнь страданья!В ее душевной глубинеЕй оставались вспоминанья…Но изменили и оне.
И на земле ей дико стало,Очарование ушло…Толпа, нахлынув, в грязь втопталаТо, что в душе ее цвело.
И что ж от долгого мученьяКак пепл, сберечь ей удалось?Боль, злую боль ожесточенья,Боль без отрады и без слез!
О, как убийственно мы любим,Как в буйной слепоте страстейМы то всего вернее губим,Что сердцу нашему милей!
Первая половина 1851
Предопределение
Любовь, любовь – гласит преданье —Союз души с душой родной —Их съединенье, сочетанье,И роковое их слиянье.И… поединок роковой…
И чем одно из них нежнееВ борьбе неравной двух сердец,Тем неизбежней и вернее,Любя, страдая, грустно млея,Оно изноет наконец…
1851 или начало 1852
«Не говори! Меня он, как и прежде, любит…»
Не говори! Меня он, как и прежде, любит,Мной, как и прежде, дорожит…О нет! Он жизнь мою бесчеловечно губит,Хоть, вижу, нож в его руке дрожит.
То в гневе, то в слезах, тоскуя, негодуя,Увлечена, в душе уязвлена,Я стражду, не живу… им, им одним живу я —Но эта жизнь!.. о, как горька она!
Он мерит воздух мне так бережно и скудно,Не мерят так и лютому врагу…Ох, я дышу еще болезненно и трудно,Могу дышать, но жить уж не могу!
1851 или 1852
«Чему молилась ты с любовью…»
Чему молилась ты с любовью,Что как святыню берегла,Судьба людскому суесловьюНа поруганье предала.
Толпа вошла, толпа вломиласьВ святилище души твоей,И ты невольно постыдиласьИ тайн и жертв, доступных ей.
Ах, если бы живые крыльяДуши, парящей над толпой,Ее спасали от насильяБессмертной пошлости людской!
1851 или 1852
«Я очи знал, – о, эти очи!..»
Я очи знал, – о, эти очи!Как я любил их – знает бог!От их волшебной, страстной ночиЯ душу оторвать не мог.
В непостижимом этом взоре,Жизнь обнажающем до дна,Такое слышалося горе,Такая страсти глубина!
Дышал он, грустный, углубленныйВ тени ресниц ее густой,Как наслажденье, утомленный,И, как страданья, роковой.
И в эти чудные мгновеньяНи разу мне не довелосьС ним повстречаться без волненьяИ любоваться им без слез.
Не позднее начала 1852
«В часы, когда бывает…»
В часы, когда бываетТак тяжко на груди,И сердце изнывает,И тьма лишь впереди;
Без сил и без движенья,Мы так удручены,Что даже утешеньяДрузей нам не смешны, —
Вдруг солнца луч приветныйВойдет украдкой к намИ брызнет огнецветнойСтруею по стенам;
И с тверди благосклонной,С лазуревых высотВдруг воздух благовонныйВ окно на нас пахнет…
Уроков и советовОни нам не несут,И от судьбы наветовОни нас не спасут.
Но силу их мы чуем,Их слышим благодать,И меньше мы тоскуем,И легче нам дышать…
Так мило-благодатна,Воздушна и светла,Душе моей стократноЛюбовь твоя была.
1858
«Она сидела на полу…»
Она сидела на полуИ груду писем разбирала,И, как остывшую золу,Брала их в руки и бросала.
Брала знакомые листыИ чудно так на них глядела,Как души смотрят с высотыНа ими брошенное тело…
О, сколько жизни было тут,Невозвратимо пережитой!О, сколько горестных минут,Любви и радости убитой!..
Стоял я молча в сторонеИ пасть готов был на колени, –И страшно грустно стало мне,Как от присущей милой тени.
Не позднее апреля 1858
Последняя любовь
О, как на склоне наших летНежней мы любим и суеверней…Сияй, сияй, прощальный светЛюбви последней, зари вечерней!
Полнеба обхватила тень,Лишь там, на западе, бродит сиянье, —Помедли, помедли, вечерний день,Продлись, продлись, очарованье.
Пускай скудеет в жилах кровь,Но в сердце не скудеет нежность…О ты, последняя любовь!Ты и блаженство и безнадежность.
Между 1852–1854
«Я встретил вас – и все былое…»
К. Б.
Я встретил вас – и все былоеВ отжившем сердце ожило;Я вспомнил время золотое —И сердцу стало так тепло…
Как поздней осени пороюБывают дни, бывает час,Когда повеет вдруг весноюИ что-то встрепенется в нас, —
Так, весь обвеян духовеньемТех лет душевной полноты,С давно забытым упоеньемСмотрю на милые черты…
Как после вековой разлуки,Гляжу на вас, как бы во сне, —И вот – слышнее стали звуки,Не умолкавшие во мне…
Тут не одно воспоминанье,Тут жизнь заговорила вновь, —И то же в нас очарованье,И та ж в душе моей любовь!..
26 июля 1870
Афанасий Афанасьевич Фет
1820–1892
«Когда я блестящий твой локон целую…»
Когда я блестящий твой локон целуюИ жарко дышу так на милую грудь, —Зачем говоришь ты про деву инуюИ в очи мне прямо не смеешь взглянуть?
Хоть вечер и близок, не бойся! От стужиТебя я в широкий свой плащ заверну —Луна не в тумане, а звезд хоть и много,Но мы заглядимся с тобой на одну.
Хоть в сердце не веруй… хоть веруй в мгновенье,И взор мой, и трепет, и лепет пойми —И, жарким лобзаньем спаливши сомненье,Ревнивая дева, меня обойми!
1842
