Карательная медицина - Александр Подрабинек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы надеемся, что когда-нибудь эту главу допишет или перепишет заново человек, который будет иметь свободный доступ к архивам советских карательных органов и специальных психиатрических больниц. Мы рассказали о том, что нам удалось выяснить о карательной медицине до начала 70-х годов. Дальше уже не история. Это уже сегодняшний день.
ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ КАРАТЕЛЬНОЙ МЕДИЦИНЫ
1.
Прежде чем перейти к правовым вопросам, мы хотим напомнить читателю, что судьбу подследственного или подсудимого по политическому делу решает не суд, а органы власти
(в частности, КГБ). Недаром народная мудрость гласит: «Суд независим и подчиняется только райкому»[44]. Судьи, народные заседатели, защитники, обвинители — пешки в политических процессах. Всё заранее предусмотрено и решено на соответствующем уровне.
Есть ли смысл рассматривать вопросы права в стране узаконенного беззакония? Думаем, что есть. Власти пытаются создать видимость законности политических преследований, стараются по мере возможности (не в ущерб своему делу) соблюдать процессуальные нормы. От заступничества зарубежной общественности они отмахиваются лозунгом невмешательства во внутренние дела. А если уж не удается отмахнуться, они твердят: таков наш закон, таковы наши обычаи! Вот мы и решили в этой главе показать, каков их закон и каковы их обычаи.
Разумеется, мы не выступаем принципиально против института принудительного лечения граждан, совершивших противозаконные деяния. Ни одно общество не может допустить свободы свершения правонарушений невменяемыми людьми, чтобы не поставить их над законами страны и тем самым ограничить свободу остальных граждан. Однако методы принудительного лечения и некоторые моменты советского судебно-следственного производства вызывают наш решительный протест.
Основным документом международного права, на который мы далее намерены опираться, является Всеобщая декларация прав человека, провозглашенная в 1948 году. Хотя Декларация провозглашена «в качестве задачи, к выполнению которой должны стремиться все народы и все государства...»[45], некоторые статьи уголовных кодексов РСФСР и других союзных республик настолько ей противоречат, что можно совершенно твердо говорить о нежелании правительства СССР придерживаться духа преамбулы Декларации, об отсутствии стремления к выполнению всех ее статей.
Ниже мы попытаемся разобрать ряд статей УК и УПК РСФСР, которые, на наш взгляд, противоречат принципам свободы и некоторым статьям Всеобщей декларации прав человека. Инкриминирование в судах этих статей УК само по себе является противоправным, не говоря уже о следующих за ними мерах карательной медицины. По каждой статье УК в качестве примера мы приводим некоторые известные нам случаи использования ее для целей карательной медицины.
2.
Достаточно часто в СПБ оказываются граждане, которым инкриминируется совершение преступлений, предусмотренных статьей 64 УК РСФСР[46] из раздела «Особо опасные государственные преступления».
Статья 64. Измена Родине.
а) Измена Родине, то есть деяние, умышленно совершенное гражданином СССР в ущерб государственной независимости, территориальной неприкосновенности или военной мощи СССР: переход на сторону врага, шпионаж, выдача государственной или военной тайны иностранному государству, бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы в СССР, оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР, а равно заговор с целью захвата власти — наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества и со ссылкой на срок от двух до пяти лет или без ссылки или смертной казнью с конфискацией имущества.
б) Не подлежит уголовной ответственности гражданин СССР, завербованный иностранной разведкой для проведения враждебной деятельности против СССР, если он во исполнение полученного преступного задания никаких действий не совершил и добровольно заявил органам власти о своей связи с иностранной разведкой.
Аналогичные деликты существуют и в уголовном праве современных демократических стран (в Великобритании, например, — закон о «высшей измене», т.е. сотрудничество с неприятелем, принятый еще в 1351 году) . Мы не будем разбирать правомерность существования такого деликта в современном праве, но один раздел 64 статьи УК, а именно «бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы» совершенно явно противоречит Всеобщей декларации прав человека, особенно в трактовке органов советской юстиции.
Статья 13, пункт 2 Декларации гласит:
«Каждый человек имеет право покидать любую страну, включая свою собственную, и возвращаться в свою страну.»
Бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы в СССР образуют измену Родине в том случае, если это действие (или бездействие) носит умышленный характер и совершено по политическим мотивам, в ущерб государственной независимости, неприкосновенности территории или военной мощи СССР[47]. При отсутствии таких мотивов и последствий преступление должно квалифицироваться по ст. 83 УК РСФСР как «незаконный выезд за границу». Однако трактовка политических мотивов и ущерба государственной независимости или военной мощи чрезвычайно широка в советской практике. Политические мотивы приписываются всем перебежчикам. Суд обычно даже не пытается доказать нанесение ущерба военной мощи СССР при попытке перехода границы. Практически все мужское население СССР так или иначе было связано с армией — или проходило срочную службу, или курсы военной подготовки, или служило в действующей армии. А так как советские власти очень любят секреты и засекреченность, то переход границы человеком, даже далеким в настоящий момент и от армии, и от государственной службы, по разумению властей может повлечь за собой выдачу этих «секретов» и причинение ущерба военной мощи СССР. А если этот человек — женщина (Л.Штейн, например, Казанская СПБ), то ущерб военной мощи она может нанести, зная «государственные секреты» или от мужа, с которым разошлась, скажем, двадцать лет назад, или от соседки по дому, которая работает в закрытом учреждении, или, наконец, от случайной попутчицы, с которой четыре года назад разговорилась в трамвае по дороге с работы. Если же она заводской инженер, то, конечно, знает технологические процессы и, перебежав границу, непременно расскажет западной разведке технологию производства, от которой на Западе отказались уже тридцать лет назад. Это — «ущерб военной мощи и государственной независимости СССР».
Все наше общество пропитано атмосферой тайности, секретности. Уклониться от знания каких-либо «секретов» почти невозможно. Министерство среднего машиностроения[48] протянуло свои щупальцы в колоссальное количество учреждений и предприятий. Можно работать на заводе и не знать при этом, работаешь ли ты для войны или для мира. Секреты вокруг нас, и говорить о них нельзя. Кто не знает этих многочисленных анкет, допусков разрешений, запрещений, подписок о неразглашении, страшных первых отделов на каждом крупном предприятии, всесильных красных книжечек с золотым тиснением, инструкций для служебного пользования, запретных зон и многого, многого другого!
Ни одна научная статья не может быть опубликована за рубежом без акта экспертизы, подтверждающего отсутствие в ней сведений государственного значения. Ни один человек не уедет в заграничную поездку без ответственного разговора в райкоме партии и отделе Министерства внутренних дел. Ни один человек не подойдет к иностранцу без опасения, что за ним будут потом следить, проверять документы и политическую благонадежность. Нельзя фотографировать вблизи заводов, плотин, мостов, тюрем, аэродромов и даже на открытом симпозиуме по судебной психиатрии (см. главу «Каратели»). Нельзя фотографировать, но можно увидеть и запомнить. И, значит, каждый гражданин СССР, по разумению властей, или знает, или может знать «государственный секрет», выдача которого может нанести ущерб «военной мощи и безопасности» страны.
Так всем перебежчикам и невозвращенцам инкриминируется измена Родине и их действия квалифицируются по 64 ст. УК РСФСР. Какие секреты мог выдать биохимик Анатолий Федорович Чиннов, если бы ему все-таки удалось перейти границу и таким образом бежать из СССР? — Никакие. Но Чиннов много лет расплачивался специальными психиатрическими больницами — сначала в Ленинграде, а с 1972 г. в Днепропетровске, где его калечили инсулином и электрошоковой терапией[49]. Какой ущерб военной мощи могли нанести неудачливые перебежчики Олег Грищенко (Казанская СПБ), Заур Мамутов (Орловская СПБ), Сергей Мусатов (Казанская СПБ) и десятки других? — Никакого! Практика 64 ст. такова, что людей, действительно обладающих военными и государственными секретами, в судебном порядке изолируют на длительные сроки тюремного заключения. Я думаю, что и суд прекрасно сознает, кто из перебежчиков действительно может нанести ущерб СССР. Но инкриминировать перебежчикам, не наносящим ущерба военной мощи и государственной независимости, 83 ст. УК РСФСР кажется недостаточным для такого сурового наказания как заключение в СПБ. (Они ведь не хуже нас понимают, кто здоров, а кто болен и что здоровые люди помещаются в СПБ не для лечения, а для наказания.)