Заклинатель книг. Роман для книгочеев - Александра Глазкина

– И что? Мне придется самой таскать книги из трепета к громкой фамилии?

– Ух, да ты зубастенькая! Нет, все гораздо проще. Спасаю, чтоб ты не попала в неловкое положение. Вот представь, вздумается тебе посплетничать о Саймоне, а потом выяснится, что я его родственник. Тебе будет неловко за сказанное, мне – за услышанное, а Саймону – за переданное по секрету.

– Вы хотите сказать, что пересказали бы ему мои слова? То есть, наябедничали?

– Ну, я же просто фантазирую. Кстати, можно не церемониться и обращаться к друг другу на ты.

– Что Вы уже и делаете, – поспешила я его поддеть.

Он нимало не смутился и продолжил:

– Я понимаю, нас никто не представлял друг другу. Но заочно-то мы уже знакомы, будем много времени проводить вместе. К тому же, как я вижу, ровесники. Не люблю я все эти великосветские замашки. Так как?

– Есть подозрение, что даже, если я не соглашусь, Вы все равно будете мне тыкать.

Он пожал плечами.

– Тогда, Матвей, я согласна перейти на ты.

– Я рад, что с тобой так легко договориться!

Я спустилась на пару ступенек и, посмотрев снизу вверх, ткнула пальцем в его широкую грудь:

– Ты не любишь светских замашек, я не люблю фамильярности. Если нам придется работать вместе, то придется искать компромисс.

Он перехватил мою руку, плавно, но решительно отвел в сторону.

– Сколько умных слов! Что ж, договорились. Видишь, я тоже легко иду навстречу.

– Отлично. А теперь, может, приступим к делу?

Он кивнул, но не сдвинулся с места, смотрел выжидающе.

– Ты загораживаешь дорогу.

– Ой, прости. – Он посторонился, но ровно настолько, чтобы можно было пройти к нему вплотную. Провоцирует? Зачем? Я взяла его за плечи, решительно развернула и легко подтолкнула в спину:

– Не играй со мной, Матвей. Я этого не люблю.

Он по инерции шагнул со ступенек, потом вновь обернулся, но я уже сбежала с лестницы. И принялась руководить погрузкой.

– Коробки, подписанные синим маркером, нужно отвезти в библиотеку колледжа; красным – в городскую. Коробки без надписи пока оставить здесь, но перетащить в подсобку.

Я старалась говорить ровно, чтобы не выдать волнение, вызванное нашей стычкой. А сама терзалась, неужели обязательно начинать знакомство таким образом? Что я сделала ему, раз он настроен против меня? Или это его обычная манера общаться с малознакомыми девушками? А вдруг он разозлится и впрямь пожалуется Саймону. Когда я решилась посмотреть на Матвея, задумчивое выражение его лица тут же сменилось насмешливой улыбкой:

– Признаться, я удивлен! Давненько не встречал девушки, на которую бы не мог произвести впечатление!

– А ты пробовал?

– Что?

– Произвести впечатление. Пока если и вышло, то со знаком минус.

– Почему?

Я выпрямилась, прижимая к груди стопку книг, словно воздвигая между нами защиту:

– Тебе ответить честно или вежливо?

– Конечно, честно. Должен же я знать, где просчитался!

– Что ж, Матвей, – сказала я строгим тоном и поправила на переносице несуществующие очки, – ты вел себя бесцеремонно, хамил и провоцировал меня. Что явно не способствует тому, чтобы попасть под твое неземное обаяние, которое ты пока удачно скрываешь.

Он шагнул ближе, взял стопку и осторожно, но решительно забрал из моих рук:

– Что ж, Ульяна, – сказал он не менее строго, – ты пронзила мне сердце своей прямотой. Придется основательно пересмотреть свою тактику обольщения за все свои двадцать пять лет!

И тут же мы оба не выдержали и рассмеялись, уж больно напыщенным получился диалог. Я отметила, что он назвал меня Ульяной. Значит, не поддерживает игру Саймона с именами?

– Ладно, признаю, я специально взял такой тон, чтобы посмотреть на твою реакцию. Саймон так тебя хвалит, недолго и возгордиться.

– Лучше судить о человеке по личным впечатлениям, а не по чужим рассказам. Во избежание ложных выводов!

Видимо, Матвей понял, что сообщение о проверке меня неприятно задело, поэтому воздержался от ответной реплики. Какое-то время мы молча таскали коробки в машину. Он решительно забирал у меня самые большие и тяжелые, оставляя мне лишь маленькие связки с томиками стихов. Похоже, Матвей из тех, кто старается показать себя хуже, чем есть на самом деле. Другой бы на его месте стоял и смотрел, как я сама с грузом управляюсь. Еще бы и торопил.

Значит, ему двадцать пять лет. Интересно, знает ли он, что я старше? И есть ли смысл в этом признаваться? И на что это, собственно говоря, повлияет? Уже понятно, что общий язык мы найдем и сработаемся, но это не будет легко. Он явно из тех мужчин, которые в общение с любой женщиной стремятся внести ноту флирта. Мне же это ненужно совсем.

Потом Матвей заговорил:

– Прости, всегда теряюсь в присутствии хорошеньких девушек, вот и несу, сам не знаю, что!

Не зная, как ответить на неожиданное признание, я перевела разговор, ухватившись за одну из сказанных им ранее фраз:

– Почему за двадцать пять лет? Ты что, начал обольщать женщин еще в роддоме?

Матвей, как мне показалось, обрадовался возможности возобновить наш шутливый разговор:

– О, да! Первой жертвой стала акушерка, придя в восхищение от моих прекрасных глаз, но тогда я, к сожалению, не имел возможности вернуть ей комплименты!

Я присмотрелась. Глаза у него и впрямь были потрясающие, темные, бархатистые, в окружении длинных густых ресниц. Глаза принца из восточных сказок. В целом Матвей принадлежал к тому типу людей, чья внешность не бросается в глаза сразу, но чем больше вглядываешься, тем больше проникаешься симпатией. У него было интересное лицо, живое, подвижное. Умное. Я успела заметить, что за книгу он читал, ожидая моего появления. Если бы он взял первое, что попалось под руку, логичнее было бы обойтись мужским журналом. Стейнбек же, я точно помнила, стоял на дальнем стеллаже, а, значит, выбрал он его целенаправленно. Что ни говори, но если человек читающий, для меня это всегда аргумент в его пользу! И тут же вспомнила его слова «избавиться от хлама». Разве книголюб скажет такое? Ничего не понимаю.

– Ульяна, поверь, мне безумно приятно, что ты попала под мое обаяние. Только прохожие могут неправильно истолковать увиденное.

Я встрепенулась. Мы стояли слишком близко друг к другу, и я впрямь засмотрелась на Матвея. Вернее, задумалась, но ведь о нем же! Я отступила и вернулась, чтобы запереть дверь. Наваждение какое-то! С момента приезда сюда я превратилась в какую-то легкомысленную свистушку, млеющую при появлении рядом мало-мальски стоящего мужчины. Или это фамильное обаяние Черновых так действует?

Городская библиотека находилась всего в нескольких кварталах от центра. Подумав, я сообщала Матвею, что обратно вернусь пешком, тем более что меня обступили восторженные сотрудницы библиотеки, жаждущие пообщаться.

Он улыбнулся и сказал:

– Жаль, что наша встреча оказалась короткой. Буду с нетерпением ждать вечера!

Я чувствовала, что мне сверлят спину любопытные глаза сотрудниц и поспешила скрыть смущение. К счастью, библиотекари – особые люди, которых свалившиеся на голову книжные поступления интересовали куда больше, чем обаяние Матвея. Они принялись разбирать коробки, не переставая высказывать восторги и признательность в адрес Саймона. Потом, незаметно, разговор переключился на прежнего хозяина магазина:

– Борис Федорович, царство ему небесное, душевный был человек. Но уж больно непрактичный. Магазин-то ему зять отдал, но делец из него вышел никудышний. Еле сводил концы с концами. И при этом тоже нет-нет, да и подкинет нам стопку-другую книг. Народ-то у нас какой: покупать книги жадничают, а вот взять почитать в библиотеке – это с большой радостью.

Теперь стало понятно, почему магазин прогорел и почему наследники бывшего владельца с такой готовностью откликнулись на предложение Саймона. – Ну, а как оно, вообще? – отвлекла меня от раздумий одна из сотрудниц библиотеки.

– В смысле? – уточнила я.

– Ну, с Черновым работать? – в ее голосе явственно слышались завистливые нотки. – Я, как узнала, что он магазин купил, подходила, помощь предлагала, но он отказался. Вежливо так, но решительно. Мол, спасибо, обойдусь своими силами. А потом раз, узнаем, что он себе помощницу выписал из другого города.

Я растерялась. Не знала же, чем руководствовался Саймон, когда приглашал меня. Вернее, когда отказал местным библиотекарям. Что ни скажу, это будут лишь мои предположения. Да и, как я поняла, целью вопроса было не желание узнать ответ, а возможность выказать затаенную обиду. Поэтому, проигнорировав вопрос, быстро распрощалась и ушла. А для себя решила, что с местными жителями нужно быть осторожнее. Я понимала нежелание Саймона ни с кем сближаться и откровенничать. Богатый, знаменитый, с причудами, он поневоле вызывал зависть и нездоровое любопытство. В данном случае я была на его стороне. По себе знаю, как дорого может обойтись человеку вмешательство посторонних в его жизнь.