Дивный Мир Будущего (СИ) - Виноградов Максим

— Здравствуйте! Разрешите…

Не успеваю договорить.

В меня словно на бешеной скорости врезается стальная плита, ужасающим ударом отбрасывая хлипкое тело далеко назад. Сердце замирает, воздух с шумом выходит из легких, зрение отказывает, сознание гаснет еще в полете. Вспышка запредельной боли пронзает мозг, и он послушно отключается, отправляя перегруженный разум в небытие.

Глава № 4

Сознание возвращается неспешно, постепенно, рывками; я будто всплываю из-под воды, медленно возносясь к воздушной кромке реальности. Глаза открываются, но не могут ничего лицезреть: перед взором лишь светлое пятно да расплывчатые серые силуэты. В ушах стук, беспрерывное бульканье и шум, напоминающий чье-то рассерженное шипение. Мысли бьются, зажатые в тисках боли: невозможно думать о чем бы то ни было конкретном, но главное — я жив!

Проходит, должно быть, несколько минут, прежде чем шок отступает. Молодой здоровый организм берет свое, недуг истаивает. Сначала возвращается слух — с громким хлопком шум и гул испаряются, на уши обрушиваются обычные звуки людной площади.

Слышу чьи-то далекие голоса, слышу мягкий стук шагов и еще — чье-то встревоженное дыхание рядом. Внезапно возвращаются тактильные ощущения, и я чувствую, как меня трясут, стараясь привести в чувства.

С превеликим трудом удается сфокусировать зрение. Свет перестает слепить; тени уходят, сменяясь человеческими силуэтами. Теперь я вижу прохожих, обывателей и зевак, столпившихся поодаль. А прямо надо мной склонилась Лола, занося ладонь для очередной пощечины. И судя по тому, как болит лицо, количество полученных оплеух явно перевалило за десяток.

Издаю какой-то звук и сдержанно улыбаюсь девушке. Она успевает остановить удар, и теперь смотрит на меня встревоженно и с заметной опаской. Красотка стоит на коленях, изогнувшись дугой; спортивный костюм облегает ее великолепное тело; мой взгляд невольно останавливается на внушительных округлостях, нависающих над лицом.

— Что это было? — произношу с трудом, — На меня будто бетонная плита упала…

Девушка вздрагивает, разом отшатнувшись назад; лицо Лолы бледнеет, глаза глядят испуганно и подавленно. Она мигом отстраняется, будто я заразный, смешно мельтешит назад на четвереньках, и лишь существенно разорвав дистанцию, поднимается на ноги.

— Эй, Лола, погоди! — я приподнимаюсь на локтях, все еще чувствуя ощутимую слабость.

Но красотка даже не думает задерживаться. Кинув на прощанье чуть виноватый и заметно испуганный взгляд, девушка поворачивается спиной.

— Стой! Лола! — мой писклявый голос похож на завывание мартовской кошки, — Лола!

Она не оборачивается, идет прочь быстрой целеустремленной походкой. Несколько мгновений спустя стройный силуэт теряется среди десятков серых фигур, стоящих и бредущих сквозь площадь. Теперь уже никто не обращает на меня внимания, люди даже как будто бы стараются обходить стороной ребенка, разлегшегося на дороге.

— Да что за дела… — шепчу расстроенно и растерянно, — Что происходит?

Не то чтобы я к ней слишком привязался, но все же — в огромном совершенно незнакомом мире Лола оказалась первой, с кем меня свела судьба. И вот — такое нелепое беспричинное расставание. Она словно боялась остаться рядом…

Кое-как сгруппировавшись, умудряюсь принять сидячее положение. Оглядываюсь вокруг — те же дома, та же толпа, здание транспортной станции на другом конце площади. Люди проходят мимо, стараясь не задерживаться, а бросив на меня беглый взгляд — брезгливо морщатся.

— Тей, вы совершили серьезное социально-деструктивное действие! — голос, внезапно раздавшийся в голове, заставляет вздрогнуть, — Сожалею, но ваш социальный статус понижен.

Мда… А я уже успел позабыть про Нимфу. Впрочем, может, хоть она сумеет что-то прояснить.

— Да что такого… — начинаю говорить вслух, лишь в процессе вспоминая, что достаточно мысленных команд, — Да что же я такого страшного натворил-то?

— Согласно Доктрине, представителям низших классов запрещено обращаться к индивидам высших, пока те сами и в явном виде не выразят на то согласия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Значит, все из-за того, что я заговорил с той дамочкой? — ошалело качаю головой.

Ответом мне служит многозначительное молчание. Думаю, если бы ИскИн мог обиженно сопеть, то именно сейчас он бы это сделал. Из чего следует закономерный вывод — я в очередной раз сморозил какую-то глупость.

— Что же получается, — ворчу я, стараясь встать на ноги, — Даже разговаривать нельзя?

— Считается, что личности низших классов не могут сообщить более продвинутым индивидам ничего ценного, а потому их речь признается деструктивной, — строго сообщила Нимфа, — Слишком большая разница в социальном развитии.

— А из какого класса была та… тот… индивид?

— Вообще-то разглашать подобную информацию не принято, — в голосе собеседницы звучит насмешка, — Но в данном случае я признаю вмешательство правомерным… Это пойдет вам на пользу, Тей. Возможно, вы станете лучше ориентироваться в окружающем мире… Не далее часа назад вы имели честь лицезреть представителя социального класса «бета»!

— А сам я…

[Тей Козловский, эпсилон-1—]

Подсказка появляется перед глазами, хоть и не многое проясняет. Пытаюсь вникнуть в содержимое.

— Это значит… Класс «эпсилон», первая ступень?

— Именно.

— А что за два минуса?

— Знак того, что вы стремительно скатились на самое дно социальной лестницы.

Буркнув что-то вроде «подумаешь!», наконец, занимаю устойчивое положение на нижних конечностях. Меня покачивает, ноги дрожат, в голове до сих пор сумбур. Мысли постепенно укладывают новые знания в закрома памяти. В мозгу возникают буквы древнего алфавита: «бета», «гамма», «дельта», «эпсилон»… Значит, та женщина была всего лишь на три класса выше? А мне показалось, что на землю спустилась богиня…

— Погоди! — восклицание вырывается в полный голос, пара прохожих недовольно оборачиваются, — Если это была «бета», то как же выглядит «альфа»?

— Боюсь, пока вам не дано этого постичь, — скорбно констатирует ИскИн, — Если бы на площадь явился индивид класса «альфа», толпа билась бы в экстазе… Или в конвульсиях. По настроению прибывшего.

Сделав неуверенный шаг, несколько секунд отдыхаю. Вдох, выдох — и я осмеливаюсь на еще одно движение. С трудом проковыляв по улице, останавливаюсь, опершись о стену ближайшего здания. Даже такое невеликое усилие далось весьма тяжело — дыхание сбилось, роба взмокла от пота, ноги чуть ли не разъезжаются. Да уж, дорого обошлась встреча с богоподобной «бетой».

— Нимфа, неужто из-за пары слов тут принято набрасываться с подобной яростью? — спрашиваю про себя, размеренно восстанавливая силы, — Еще бы чуть, и я не выжил!

— Тей, уверяю, вас никто и не думал атаковать, — с сочувствием отвечает ИскИн, — Всего лишь сработали естественные защитные контуры продвинутого тела… Боюсь, почтенная бета даже не ощутила вашего присутствия…

— Как это, не ощутила? — поражаюсь вполне искренне, — Разве можно задавить человека до полусмерти и не заметить?

— Ну… — готов поклясться, что голос Нимфы звучит смущенно, — Вы вот, например, не чувствуете пылинок у себя под ногами. Здесь то же самое…

Мне не нравится сравнение с пылинкой. Мне не нравится ощущение полной беспомощности. Вообще, чем дальше, тем больше не по нутру окружающая Система. Но поделать с этим я ничего не могу. Пока что… Остается лишь раздраженно сопеть, да сделать в уме очередную зарубку на память.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Усилием мысли вызываю перед глазами карту, зеленая точка услужливо подсвечивает расположение ближайшего спального блока, мерцающий курсив показывает направление движения. С ужасом осознаю, что идти придется почти сотню метров — а по моим ощущениям сил не хватит даже половину этого расстояния.