Месть - Джерри Эхерн

Указательный палец его правой руки уже приготовился нажать на спуск, когда из-за кучи камней появился последний человек Эрнандеса; его лицо пылало ненавистью, в руках он сжимал автоматическую винтовку и пистолет.

М-16 Холдена выплюнула все десять патронов сразу; теперь магазин был пуст.

Холден снова перекатился вправо; держа «Беретту» обеими руками, он сразу выпустил пол-обоймы. Человек Эрнандеса застыл на месте.

Винтовка вывалилась из его правой руки.

— Сукин сын!

— Пошел ты, — Холден нажал на спусковой крючок; раздался сухой щелчок, пистолет дал осечку. В этот момент человек Эрнандеса направил пистолет на Холдена в упор.

«Беретта» Холдена выстрелила первой.

Из пулевого отверстия прямо над правым глазом выплеснулась струя крови, залив переносицу и оба глаза; глаза закрылись; человек, — он был уже мертв, — завалился на спину и затих.

Холден перекатился в свое укрытие, перевел дыхание.

Он держал «Беретту» в правой руке, курок все еще был взведен; левой рукой Холден потянулся за винтовкой. Он схватил ее и затащил под прикрытие камней.

Из хижины раздался возглас на испанском:

— Кто ты?

— Друг, — также по-испански выкрикнул в ответ Холден; пальцы сами запихивали рассыпанные патроны из вещмешка в пустой магазин.

— Что-то непохоже, произношение у тебя паршивое, — ответил голос уже по-английски, с сильным нью-йоркским акцентом.

— Ну, не знаю, это, наверное, потому, что я не из Манхэттена. — Он дозарядил магазин, подсоединил его к винтовке; затем поменял магазин «Беретты». — А ты кто? Чего они хотели от тебя?

— Дураку понятно. Они хотели убить меня!

— Да неужели! — выкрикнул в ответ Холден. Собеседник уже начинал ему нравиться. — А за что? За замечательный характер?

— Кто ты? Скажи мне первый!

Холден на минуту задумался, пожал плечами и выкрикнул в ответ из-за камней:

— Я — Дэвид Холден.

На секунду воцарилось молчание.

— Ерунда!

— Прекрасно; в таком случае я — призрак Элвиса Пресли. Ну а ты кто такой, черт возьми?

— Антонио Бернарделли. Я работаю…

— На информационное агентство «Транс Америка Ньюз Уорлд».

— Ты смотри! Да ты читать умеешь!

Дэвид Холден облизнул губы, поднялся на ноги; винтовку и пистолет он держал в поднятых руках.

— Есть у тебя бинокль?

— Да.

— Тогда посмотри на мое лицо, — предложил Дэвид Холден.

В ответ последовало молчание.

Затем раздался голос Бернарделли.

— Черт возьми! Профессор Холден! Здесь?

Дэвид Холден медленно опустил руки и направился к развалинам расстрелянного дома.

— Только попробуй сделать глупость со своим пистолетом, и мне придется пристрелить тебя. Ясно?

Бернарделли вышел из дома, пистолет был у него в левой руке, он держал его за ствол. Он положил пистолет у входа и, показывая пустые руки, направился вперед.

— Какого черта делает в Перу человек, возглавляющий список «Их разыскивает полиция США»?

Холдена осенила вспышка вдохновения; он рассмеялся:

— Наверное, то же самое, что делает в Перу заслуженный журналист и обозреватель, лауреат всех возможных премий, да? Эмилиано Ортега де Васкес, Инносентио Эрнандес, ФОСА, торговцы наркотиками, которые их финансируют, так? И в следующий раз, Бога ради, берите с собой нечто более существенное, чем пистолет, ладно?

Бернарделли остановился, рассмеялся.

— Хороший совет. Но я никогда не беру с собой оружие, не брал его даже во Вьетнам. На этот раз, я подумал, что мне пригодится пистолет, вот и прихватил его. Думал, для защиты от диких зверей.

Дэвид Холден остановился. Он бросил взгляд на одного из убитых им людей Эрнандеса, лежавшего у ног Бернарделли.

— Дикие звери, да? Ну что ж, на этот счет вы, наверное, правы.

Холден поставил «Беретту» на предохранитель, сунул ее в кобуру; достал пачку «Кэмэла», вытащил сигарету, посмотрел вопросительно на Бернарделли. Тот пожал плечами:

— Я бросил курить.

— Я тоже, — ответил Холден и прикурил сигарету от зажигалки убитого.

Глава десятая

Терон Хайд не был человеком действия, поэтому Томас Эшбрук не думал, что он будет сопротивляться долго. Хайд и не сопротивлялся. Он не противился, когда ему вводили одну из так называемых «сывороток правды», изготовленную на натриевой основе; затем покорно сосчитал от ста до одного и спокойно вошел в состояние гипноза.

— Назовите ваше имя, — начал Сол Ротштейн.

— Терон Хайд.

— Чем вы занимаетесь, Терон?

— Я занимаюсь торговлей оружием и наркотиками для финансирования террористической деятельности по всему миру.

Томас Эшбрук вслушивался в приглушенное жужжание диктофона и еле слышный шум ламп дневного света. «Ненужный фон», — подумал он. Потом бросил взгляд на стоявшую на треноге видеокамеру и израильского агента перед ней.

— Где находится Дэвид Холден? — спросил Сол Ротштейн.

— Он был у Ортеги де Васкеса. Его отвез туда Эрнандес.

При звуке этого имени Томас Эшбрук вздрогнул, хотя в подвале дома в пригороде Лондона было настолько жарко, что он сидел в рубашке с короткими рукавами.

— Дэвид Холден погиб? — спросил Сол Ротштейн.

— Я не знаю.

— Он может все еще находиться у этого… — Ротштейн бросил взгляд в блокнот в руках хорошенькой девушки, сидевшей возле него. Она стенографировала их беседу; сейчас она наскоро нацарапала для него фамилию, — …у этих Ортеги де Васкеса и Эрнандеса?

— Да.

— Где он может находиться? В какой точке земного шара?

— В Перу.

Ротштейн поднял глаза на одного из израильтян.

— Принеси мне атлас или карту, живо!

Томас Эшбрук закрыл глаза, облегченно вздохнув, и пробормотал:

— Слава Богу.

Она легла рано; усталость была настолько сильной, что, как ей казалось, она сможет уснуть. Внезапно в палатку ворвалась Пэтси Альфреди, зашептала ей в ухо:

— Слушай, Рози, мы только что говорили по радио с Митчем Даймондом. Насчет того звонка по телефону, которого ты так ждешь. Тебе позвонят в телефон-автомат возле гоп-стопа.

К этому времени «Патриоты» выработали свой собственный жаргон. Дэвид Холден называл его «арго». Это была смесь слэнга полицейских, военного жаргона и обрывков фраз из кинофильмов. «Гоп-стоп» означало «супермаркет».

Рози села на кровати.

— Дай мне блузку, — сказала она Пэтси…

Она выскочила на улицу из фургона в юбке, но без чулок; ноги у нее моментально замерзли; через автомобильную стоянку Рози поспешила к телефонной будке. Черный «дипломат» с телефонным аппаратом она несла в левой руке. Задыхаясь от волнения, она повторяла имя Дэвида, почти пела его, как священный гимн.

Не успела женщина подойти к телефону-автомату, как тот зазвонил. Рози посмотрела на часы. Она опять по ошибке нацепила «Таймекс Айронмэн»; вместе с юбкой он смотрелся очень глупо.

Рози сорвала трубку с рычага.

— Алло!

— Подключите аппарат.

— Черта с два! Сначала скажите, он жив?

— Да; теперь подключите аппарат, черт возьми.

— Сейчас, — она перекрестилась, потом начала лихорадочно вспоминать, как пользоваться дешифратором; сейчас вспомнить было особенно трудно: ее глаза были полны слез.

Глава одиннадцатая

— И не бери с собой никакого оружия. Я привезу тебе все, что нужно.

— Мне нужен «Орел пустыни» 44-го калибра. Поверь мне, у меня есть на то причины.

Том Эшбрук — когда она начала думать о нем как о Томе вместо Томаса или мистера Эшбрука? — сказал ей тогда:

— Странно, что ты хочешь взять оружие именно израильского производства. Ладно, хорошо. Не переживай, достану.

Она сидела на откидном пассажирском сиденье напротив Пэтси Альфреди. Пэтси гнала громадный фургон «Шевроле» как ошпаренная; сквозь сосны вдоль дороги проглядывал дрожащий лунный свет; он мелькал, как кадры в старом немом кино, отбрасывая блики на капот «Шевроле» и дорогу перед ними.

— Я надеюсь, Дэвид вернется к тебе, — внезапно заговорила Пэтси, закуривая сигарету. — Мы все очень волновались за тебя, почти так же, как и за него. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Что, по мне все так хорошо видно?

— Вы двое — как дети. И очень милые дети.

Рози Шеперд почувствовала, что краснеет; в темноте переднего сиденья Пэтси все равно не увидела ее предательского румянца. Вместо этого она смотрела в темноту, на свои руки, лежавшие на коленях.

— Ты знаешь, я никогда не бывала за границей. Я никогда, ну…

— Насколько я помню из уроков географии, сейчас там весна.

— Весна, да? И ты думаешь…

— Мне кажется, и, по-моему, это разумная мысль, если они вывезли Дэвида живым за границу, то не собирались его убивать; он нужен им живым, так ведь? Я хочу спросить, ты согласна со мной?