Спорим, влюбишься? (СИ) - Юнина Наталья

Вышел из машины и поплелся вслед за Машей в магазин. Сам себе не отдавал отчет в своих действиях. Ну прослежу я за ней и дальше-то что?

Оказывается, самое настоящее удивление меня ждало впереди, когда я обнаружил Берсеньеву, покупающую мясо.

– Будьте добры, порежьте, пожалуйста, говядину на маленькие кусочки. Такие, чтобы в него влезло, – указывает взглядом на грудь.

И тут я конкретно прифегел от того, что в куртке у нее оказался кот. Кот, мать его! Это просто безнадежный случай.

Вылетел из магазина как ошпаренный. Надо просто сесть в машину и свалить отсюда. Какая мне, к черту, разница на что тратит деньги эта бестолочь?

Простоял еще так у магазина несколько минут. Затем отошел к машине и вместо того, чтобы свалить отсюда, дождался того, как Маша выйдет на улицу. По сторонам не смотрит, под ноги аналогично. Вся в себе. Точнее в коте. И вместо автобусной остановки потопала к парковой зоне. Стряхнула рукавом куртки со скамейки снег и уселась на холодную сиденье. Достала мясо и стала кормить им кота. И пока тот наминает говядину, феечка, мать ее, достает мороженое и начинает его лизать. Шикарно. Просто нет слов.

Стою, облокотившись о дерево, и совершенно не понимаю, что делать. Везти ее к себе домой? Ну это ни в какие ворота не лезет. Но, с другой стороны, мне что следить за ней, чтобы быть уверенным, что с ней все в порядке? А не слишком ли жирно для того, чтобы утихомирить свою совесть?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сдай ее папаше, идиот. И дело с концом. Голос разума не дремлет, но все же упорно посылается на хрен. Особенно, когда я вижу, что к этой феячной бестолочи подходит какая-то гопота. Давай, предложи им говядину или мороженое лизнуть. Быстро подхожу к скамейке. Ай, ладно, все равно мне полная задница.

– Отошли отсюда.

К счастью, тут оказалось без сюрпризов, гопота быстро ретировалась при виде меня. Перевожу взгляд на Машу. А та – улыбается.

– Ой, Миша.

– Что ты творишь?!

– В каком смысле?

– В прямом.

– Сейчас я кормлю кошку и ем мороженое.

– Я следил за тобой. Ты купила ей говядину. Куда ты спускаешь бабки?!

– Не спускаю, просто купила корм бездомной кошке. Или полукотенку. Она худая.

– Это не корм, Маша! Такое едят люди. Да и то, далеко, не в каждой семье. Кошке можно было купить сосиску, да тупо пакетик жидкого корма.

– Я читала, что от них диарея.

– Это не твоя кошка! Если она голодная, она сожрет и сухарь, понимаешь?

– Не понимаю. Какая разница, моя или нет, если она голодная? Пусть лучше один раз вкусно и качественно поест, чем невкусно. Ее может в любой момент сбить машина или она умрет от холода. Что скорее всего более вероятно. Ей надо помочь. Ты же мне помог.

– Ты себе сначала помоги. Вставай давай. Поживешь у меня, пока не освоишься. Не в коммуналке, – зачем-то добавляю я.

– Спасибо, но нет.

– Чего?!

– Ты не примешь меня с кошкой или котом, не знаю пол. А я ее не брошу, она же мне во сне приснилась. Ну, если честно, я бы ее и так не бросила. Всегда мечтала о домашнем животном.

– Ты не фея, ты просто шиза.

– Что?

– Ничего. Вставай давай.

– Нет, я же сказала. Без нее не пойду никуда.

Что сделает нормальный человек? Пошлет ее на хрен и дело с концом. Что делаю я?

– Иди в машину. Можешь с кошкой.

– Серьезно?

– Вполне, – через день выброшу. Не велика проблема.

– Спасибо. А ты у меня лизнешь? – это галлюны или Маша правда это сказала?

– Чего?!

– Мороженое у меня лизнешь? – встает со скамейки и тычет пломбир мне в губы. Идиот. – Лизни, сладкое поднимает настроение, я точно знаю. А ты хмурый.

Вместо «лизни», откусываю половину пломбира, на что Маша выпучивает глаза.

– Ты должен быть очень добрым.

– Чеши давай.

– Что тебе почесать?

– То же самое, что мне полизать.

– В смысле?

– На жопе волосы обвисли. Чеши – это значит дуй к машине. В смысле иди в машину.

Кожей чувствую на себе Машин взгляд. Такое ощущение, что она проделывает во мне дыру.

– Что? – наконец не выдерживаю я и поворачиваюсь к ней, как только мы останавливаемся на светофоре.

– Ты все-таки поборолся со своей стеснительностью и решил взять меня в жены? Ну, раз вернулся за мной.

– Ты будешь последняя на ком я женюсь.

– Ну-ну, – открыто усмехается. И так ехидненько. Когда она этому научилась? Что это за фигня вообще?!

– Вообще-то я серьезно. Если я когда-нибудь женюсь, то это будет исключительно взаимовыгодный союз и, конечно же, он не про тебя. С тебя мне взять нечего. Ну, разве что, головную боль. Она мне, как ты понимаешь, не нужна.

– Что это за такой союз?

– То есть жена – для стирки, глажки, готовки и продолжения рода. И, желательно, пострашнее.

– Зачем пострашнее?

– Чтобы млела от счастья, что я взял ее такую никакую и смотрела на меня всю жизнь с благодарностью.

– Мне кажется, так делают мужчины, чтобы повысить свою низкую самооценку. Ты стеснительный, да еще и с низкой самооценкой? Странно, а внешне привлекателен и кажешься сильным и уверенным в себе.

– Ну, пусть будет так, если тебе угодно. Для меня – это практичность и гарантия того, что такая благодарная женушка доведет ребенка до совершеннолетия и не свалит в закат. Проще говоря… ПУК.

Маша нахмурила лоб и заерзала на сиденье, крепче прижимая к себе кота.

– Вообще-то я ничего не делала такого. Это, наверное, сиденье.

– ПУК – практичность, удобство, комфорт.

– Понятно. Не знаю, как тебя назвать, это надо читать книги по психологии. Как только будет возможность, начну. Но уже сейчас могу сказать, что ты не прав. Какой бы ни был внешности человек, любовь ведь не спрашивает. Влюбиться можно в совершенно непривлекательного, с точки зрения классической красоты, человека. Так что страшненькая или нет, она может влюбиться и уйти к другому. Отсюда вывод, надо выбирать супругу по другому критерию.

– Ну-как удиви меня, Машуня. По какому?

– Просто Мария. Надо выбирать спутницу по любви.

– Опять ты за свое. Какая, к черту, любовь?

– Обыкновенная. Если у тебя ее не было, это не значит, что ее не существует.

– Слушай, гуру психологии и отношений, закрой свой ротик или я верну тебя к папаше.

– Хорошо, я замолчу, но только после двух новостей. С какой начать?

– С хорошей.

– Я буду тебе этой самой клушей женой, которая готовит, убирает и наводит в доме уют. Ну, без продолжения рода, конечно. Брак все-таки фиктивный.

Не сдерживаюсь, ржу в голос.

– Ты нож в руке не держала, из тебя домохозяйка, как из меня балерина.

– Если у человека есть желание – он всему научится.

– А у тебя есть желание?

– Возможно. Я же как-то должна тебя отблагодарить за помощь. Теперь плохая для тебя новость: страшненькой я становиться не планирую. Я и без косметики, как ни крути, красивая. Ну что ж поделать, Боженька дал мне красивые классические черты лица, что ж я с ними сделаю?

– Бинтом обмотаешь лицо и дело с концом. Оставишь дырки для глаз, носа и рта.

– Ну, если тебе так будет угодно.

– Так, все, замолчи. Ты меня умаяла. Чтобы до города ни звука не произнесла.

И все-таки спасибо Григорьевичу, что научил дочку послушанию. Маша молчала не просто до города, а до самого дома. Из машины вышла несколько нахмуренной и настороженной. В принципе логично – ожидает подвоха, как и с коммуналкой.

– На каком этаже ты снимаешь квартиру? – снимаю? Ха.

– На третьем.

– А хозяйка или хозяин не будет против, что ты с животным?

– Хозяин будет против, но мы как-нибудь договоримся, – улица еще миллион котов примет.

У квартиры Маша вновь хмурится и переводит на меня взгляд.

– Там не ожидает меня ничего плохого?

– Понятия не имею.

Открываю дверь и пропускаю Берсеньеву первой. Помогаю ей снять куртку. Вместо того, чтобы отпустить кота, она еще сильнее прижимает его к себе. Сейчас она какая-то другая. Трогательная и миленькая, что ли, в светло-бежевом свитере. Удивительно, брезгливая донельзя девчонка, а кота грязного и скорее всего блохастого прижимает к себе не брезгуя.