День Победы - Дмитрий Михайлович Леонтьев

– Давай сначала о стриме.

– Ну, смотри…

Дальше всё развивалось стремительно. Не то чтобы Ольга куда-то торопилась. Времени было предостаточно. Однако она уже так соскучилась по своим японским игрушкам, что уговаривать себя не заставила. Она скинула платье. Сняла нижнее бельё. Достала интимный гель и вибратор.

– «Всегда скромна, всегда послушна, всегда как утро весела», – прозвучали из её уст стихи русского классика.

Татьяна смотрела на происходящее с широко раскрытыми глазами. Она ведь приготовилась послушать забавный рассказ, а тут… Ольга включила вибратор и, наклонившись, начала медленно пропускать его в себя.

– «Как жизнь поэта простодушна, как поцелуй любви мила», – продолжала она декламировать. Ещё в детстве она влюбилась в «Евгения Онегина» и отдельные части его помнила наизусть. Член был уже полностью внутри, и приятные вибрации медленно проникали вглубь.

– «Глаза, как небо, голубые. Улыбка, локоны льняные. Движенья, голос, лёгкий стан», – произнесла она зажмурившись. Она хорошо знала своё тело и никогда не гадала, сколько времени потребуется для удовлетворения. После двух бутылок игристого к привычным пяти минутам надо было накинуть ещё как минимум столько же.

Она посмотрела на Татьяну. Каждый зрачок подруги был размером с тарелку. Ольга возможно ещё долго бы наслаждалась таким количеством внимания, но ей пришла в голову идея.

– «Позвольте мне, читатель мой, заняться старшею сестрой», – изменив тон с томного на более деловой, сказала она, и, вынув член, подошла к подруге. – «Итак, она звалась Татьяной», – рука стриммерши коснулась щеки рекламщицы и затем скользнула под рубашку. – «Дика, печальна, молчалива. Как лань лесная боязлива. Она в семье своей родной казалась девочкой чужой».

Татьяна пришла в полное замешательство.

– «Она ласкаться не умела к отцу, ни к матери своей. Дитя сама, в толпе детей, играть и прыгать не хотела. И часто целый день одна сидела молча у окна». – Ольга снимала с Татьяны одежду, доводя её до полуобморочного состояния. Рекламщица оказалась голой, её нагнули и резиновый член был уже в ней. Как это случилось? Более того, ей это нравилось и она сама начала двигаться.

– «Ей рано нравились романы. Они ей заменяли всё. Она влюблялася в обманы и Ричардсона и Руссо», – промурлыкала Ольга, достала ещё один дилдо и просунула подруге между губ. – «Татьяна верила преданьям простонародной старины и снам, и карточным гаданьям, и предсказаниям луны».

Татьяна напоминала собачку, подобранную на улице и до конца не понимающую, какую участь ей приготовили новые хозяева. Её глаза смотрели вопросительно, жалостливо и похотливо. Через минуту её тело свела мощнейшая судорога. Она потеряла сознание и повалилась на пол. «Обморочный двухтактный оргазм, – оценила Ольга, – классика жанра».

В этом деле она была профессионалом.

30.

Время на острове шло неспешно. Плескаться в бассейне, ходить на массаж, смаковать манговый шейк – всё это очень приятно. Но, как это бывает у деловых людей, лениво глотать кокосовое молоко быстро надоело. Дилершу обуяла жажда деятельности.

За годы тестирования фаллоимитаторов у Ольги накопились огромные знания об оргазме. Они просились наружу. Но никто, кроме японцев, не слушал её поучений. Да и азиатов, к сожалению, интересовали лишь технические моменты. Ольга же мыслила гораздо шире, и ей хотелось передать свои умения достойной ученице. Момент был подходящий.

Правда, Татьяна, вопреки ожиданиям подруги, интереса к «образовательной программе» не проявила. Согласилась послушать, но только из вежливости. Рекламщица всё ещё пыталась контролировать себя. Боялась погружаться в тему сексуальных наслаждений слишком глубоко.

Первая «лекция» стриммерши касалась сонатной формы. С этим термином ей удалось познакомиться в музыкальной школе, когда родители заставляли учиться играть на фортепиано. В детстве теория показалась бесполезной. Однако, повзрослев, она поняла, что это рецепт любого действия, будь то успешная вечеринка или прибыльный бизнес, или же хороший оргазм.

Татьяна слушала об этом и еле сдерживалась, чтобы не зевнуть.

Ольга объясняла, что сонатная форма состоит из трех партий: главной, побочной и связующей. По ходу действия главная партия должна прийти к побочной, а связующая обязана сделать всё, чтобы помочь им соединиться. Перед этим происходит так называемая экспозиция, во время которой каждая из трёх партий как бы предварительно показывает себя. Поэтому композитор, прослушав начало, уже в общих чертах знает, каков сюжет и чем всё закончится. Так и Ольга уже по первым минутам секса видела будущий оргазм и следовала короткому пути его достижения. Например, если близость самопроизвольно начиналась с агрессивных покусываний (главная партия), а потом переходила на просящие облизывания (побочная партия), то дальнейшее время стоило посвятить не каким-то отвлеченным фантазиям, а нахождению гармонии между двумя этими способами получения удовольствия. Роль связующей партии в этом случае выполняла ритмичность перехода от агрессивной манеры к мягкой. Кто будет отвлекаться на пустяки, если есть реальный план, ведущий к желанному исходу?

Татьяна всё-таки зевнула. Было стыдно, но она ничего не могла с собой поделать.

Ольга продолжала. Она рассказывала, что протестировала около тысячи фаллоимитаторов, вибраторов, дилдо и страпонов, и испытала несколько десятков видов оргазма. Сначала она делила сексуальные пики лишь на две категории. Первая, когда удовлетворение спешило ей навстречу, и вторая, когда оргазм приходилось затаскивать в гости, поскольку он медлил. Ольга назвала их «встречный» и «гостевой» оргазмы. Затем появились оргазмы, ассоциировавшиеся с кулинарной темой. Причём, помимо само собой разумеющихся фруктов и ягод, ей удалось развить даже тему морепродуктов. Следующая группа была метафорично связана с физическим состоянием: спортивный, торопливый, обморочный, смешной оргазм и т.д. В конце концов, она дошла уже до политических и литературных образов. Пожалуй, самым сложным и неоднозначным в её практике был оргазм под названием «Меркель».

Как только была упомянута госпожа канцлер, Татьяна оживилась. Она не просто перестала зевать, она затребовала:

– Покажи!

Что это с ней? Обо всем остальном слушала так безразлично.

– Даже не проси, – отказала Ольга, обидевшись, что лишь мизерная часть её рассказа заинтересовала подругу. Но Татьяна, эта тихая мышка, проявила завидный напор, не сдавалась, и вымолила.

31.

«Привокзальная площадь была сплошь покрыта окурками и мусором. Ангела бодро шагала по улице в своих высоких, голубой кожи сапогах. На ней был короткий чёрный плащик, на плече висела сумочка в цвет сапог и такие же перчатки. Оправа узких очков тоже была голубой. Двое беженцев топтались с сигаретами в зубах возле брассерии. Миновав супермаркет и киоск с прессой, Ангела улыбнулась, обошла костёл и свернула на пустынную улицу. “Похоже, недалеко”, – осмотрелась она, увидев впереди, в самом конце, здание Бундестага. “Совсем близко”, – произнесла она вслух и, случайно оглянувшись, заметила, что за ней идут негр и араб, которых она только что видела у пивной. И идут быстро. Слишком быстро. “Ну вот, здравствуйте”, – неприятно удивилась она, ускоряя шаг».

Глаза Ольги стали жесткими, а движения отрывистыми.

«Впереди никого не было. Только башня торчала среди крыш и