Отчет 8 Кто бы с дитем… - Евгений Связов

В этот раз пришло аж три посылки – видимо, в связи с наклевывающимися событиями. Патронов оказался небольшой избыток, и я достал из спинного кармана четыре больших магазина и стал неторопливо их снаряжать. В случае необходимости на ствол накручивается удлинитель, присоединяется приклад, и я имею небольшую штурмовую винтовочку. Правда, в случае такой необходимости я сразу, первой же очередью, достаю боевой вертолет и снимаю вооружение с него.

Драгоценный табачок был ссыпан в три больших и герметичных, как и все остальные, кармана. Аптечные карманы я тоже набил под клапана, отложив немного рвотного и слабительного для присутствующих.

Закончив разбирать посылки, я вытащил из них половину термитного заряда, засунул его в карман, подошел ко второй из вновь прибывших и приложил ее пальцы к замкам. Отшвырнул оба ящика. На землю и на спины трупов полился дождичек из металла. Радостно пронаблюдав взвивающиеся в чистый воздух вонючие струйки дыма, я пошел посмотреть, что на ноге у первой, еще не проснувшейся, вновьприбывшей делает повязка. Но мне попытались не дать:

– Эй ты, а ну не трогай ее! – заорали длинная и плотная, не заметив, видно, что я не тот человек, что легко отказывается от реализации задуманной гадости.

– Трогай-трогай! – разрешил хор первой и второй партии. В роль садиста влезать было лень и заткнуть пришлось просто угрозой:

– Молчать, враги прогрессирующей человечности! А то счас размножу методом обрезания веревочек.

– Ну пожалуйста, что она тебе сделала! – взмолилась плотная, явно желая оказаться на месте и в…э-э-э… состоянии подруги.

– Пока ничего, и чтобы была в состоянии сделать что-нибудь плохое или хорошее вместе с приятным, я собираюсь ее немного полечить. А теперь заткнитесь все. Кто откроет рот – лишиться левого мизинца. – буркнул я, проверяя, не затупился ли нож после продырявливания пары черепов. Нож не затупился, и я принялся за работу.

Несколько легких взмахов ножа превращают штаны в шорты, а куртку – в жилетку. Срезать их целиком и орально насиловать жертву, как явно надеялась худощавая, я не стал. Точек на руках и ногах вполне хватит. Засучив рукава, у ее кольчуги за отсутствием своих, я вытащил из кармана на воротнике несколько иголок и под скрип зубов ее подруг утыкал ими свою пациентку, для нагнетания мрачности прилепив пластырем несколько йодных тампонов. Операция, чтоб соответствовать роли шамана, сопровождалась напеванием одного из заунывнейших галактических шлягеров.

Приклеивая тампон к носу, я обнаружил, что на шее висит что-то знакомое. Так, потянем за ниточку, и вместо кирпича на голову вытянем кулончик с иероглифами на карском свой, помощь, доверие, смерть. Интересно, у кого они это сперли?

Оставив в покое очередную жертву моих лекарских наклонностей, я, задумчиво поигрывая вроде как случайно оставшейся в руке иголкой, направился к длиной.

– Эй, ты… – начал я еще на ходу.

– У меня имя есть. – прорычала она, из всех сил стараясь не замечать иголку.

– Да? – я упер руки в боки, склонил голову и окатил ее пренебрежительно оценивающим взглядом. Таким мог смотреть, например, мясник на больную корову.

– Странно это и подозрительно…

– Меня зовут Катрин! – рявкнула она так, что можно было испугаться, если было настроение. У меня не было, и я просто кисло поморщился.

– А меня зовут Тивсол. Очень приятно будет потом. А как зовут этих двух тетенек?

– Нирра и Танита. – с киванием головы в плотную и больную.

– Ага. – я стал пододвигаться к Катрин, старательно прячущей страх за смотрением мне прямо в глаза. Подойдя в упор, так, чтоб ощущать дыхание, я принюхался. Так и есть. Что-то другое я может быть, и не унюхал бы, а вот бурду, которой Скайрин накачивает гостей, не унюхать сложно. Добро и влюблено посмотрев в большие от испуга голубые глаза, я тихо заботливо спросил:

– Закусывали чем? – резкий переход из одной роли в другую, как обычно, ввел собеседника в полное замешательство.

– Что? – Глаза хлоп-хлоп.

– В белом зале в Моке на столике стоит ваза с чем? – не менее заботливо, но громче и с запусканием иголки за воротник и вытягиванием еще одного кулончика.

– Да яблоки там, яблоки! – заорала Нирра, подумав про что я собираюсь сделать с Катрин что-то, с ее точки зрения, очень плохое и опять желая оказаться на месте подруги. Мы с Катрин дружно посмотрели на нее.

– Заткнись! – Катрин.

– Тебя пытать все равно не буду! – я.

Под дружный хохот пятерки врагинь мы уставили друг на друга удивленный взгляд. Я театрально судорожно сглотнул, чтоб разрядить обстановку, и пряча улыбку, показал глазами на кулончик:

– А это откуда?

– Из храма. Настоятельница дала… Как обычно, пряча левое запястье.

Я кивнул. На запястье висел обычный для всех агентов серебряный радиобраслет, несколько неуместный в храме. Свой я, само собой, подарил капитану одной из пиратских банд.

Засовывание медальона обратно и касание теплой чуть влажной кожи вызвало сбой дыхания. Очень волнующий, как я удовлетворенно отметил, возвращаясь на труп.

– Итак, – забивая трубочку. – Что просили передать?

Нирра распахнула рот и тут же его захлопнула под увесистым и быстрым взглядом Катрин.

– А какие у нас гарантии, что ты – Тивсол? – очень настороженно и подозрительно спросила она, пытаясь спрятать под суровостью последствия сбоя дыхания от засовывания медальона. Я выразительно похлопал по цветной рукояти ножа.

– Вот. Это я не запугиваю, как ты наверняка подумала, а обращаю внимание на цветную рукоятку.

– Да… э-э-э…ее-то я давно заметила, но Настоятельница велела дойти до Фрутино, а зачем тебе нас вести, если мы тебе скажем, а?

– Класно врешь.

– Не…

– Не отбрехивайся – я ясновидящий. Вот, например, уже знаю, что флот в 500 кораблей вышел и на каждом по сто десантников.

Катрин поперхнулась чем-то недосказанным. Кто-то из первой партии не к месту подавился смехом. Ох, помучаются они, когда желудок и кишки будут тяжело обдумывать – в какую сторону выложить содержимое.

– Так что поведу я вас исключительно чтоб обеспечить себе… э-э-э… женское общество на время прогулки. Правда, во время прогулки будут разные препятствия, и я заранее хотел бы знать, кто их будет строить. Так что расскажите мне, чтоб я знал, что вас ждет.

Катрин вздохнула, посмотрела на Нирру, издергавшуюся в веревках от желания рассказать секрет, и тяжело созналась:

– Настоятельница разделила послание на три части. – Ну еще бы, чтоб до меня доехали все трое. – Моя, как ты уже знаешь, Флот вышел, кораблей 500 с по-сотней десанта. На каждом…

– … по два лазера. Второй… – выпалила Нирра, и задала давно мучавший ее вопрос: – А что такое лазер?

– Аппарат генерирования моночастотного излучения… – задумчиво ответил я, пока тело озиралось в поисках пары подходящих мечей.

– Что?

– Очень злой огнедышащий дракон. – поправился я, найдя мечи. В процессе вытаскивания мечей их тел я пытался придумать, откуда эти драконы прилетели. И чем и кто их приманил. Ответ скрывался в имени второго министра империи, и я отложил догадки до пробуждения Таниты.

– Катрин, когда вы должны быть у Фрутино? – спросил я, нацеливаясь на веревочки и раскручивая мечи.

– К концу второго спутника.

– Дерьмо! – я прыгнул на нее, замахиваясь и надеясь, что она не завизжит. Фокус со сниманием в том, что надо рубануть по веревочкам в тот момент, когда они натянуты сверх обычного. Натягивание обычно производиться обниманием ногами за талию. Хлоп-взжик-бам!

Катрин, не завизжав, упала на спину, а я приземлился на ноги прямо над ней, провожая взглядом со свистом распрямляющиеся верхушки деревьев – было самое время выяснить кто есть с кем и заключить пакт О Непадении На и Неползании Под. Катрин, как и планировалось, воспользовалась тем, что я отвлекся, и двинула мне по яйцам. Настойчиво продолжая созерцать верхушки деревьев, я поймал ее руку и легонько, насколько позволяли ботинки, пнул в живот.

– Давай в Лесу не будем. Вот выйдем, найдем сеновал помягче, и тогда делай со мной все, что хочешь. – прокомментировал я сгибание ее пополам. Она злобно, но вяло кивнула, кивком вернув свободу руке. Нирру я снял без инцидентов. Вручив им по мечу снимать остатки веревок, я направился к первым партиям, на ходу вынимая слабительное и рвотное.

Двое концовок заглотили его скучно – молча, с угрюмыми лицами. А худощавая радость моя начала отбрыкиваться:

– Зачем ты хочешь меня отравить? Пожалуйста, развяжи меня и дай меч – не хочу умирать в муках, как собака…

– Ну ты же Койот, тебе так и надо. А с мечем в руке тебя вот эти двое подстрелят – они не лесбиянки и их совратить и сдаться в плен не выйдет. И вообще, это не смертельно…

Стремительный рывок к блондинке, с надеждой слушающей беседу, но непредусмотрительно распахнувшей рот. Закинуть горсть таблеток, и слегка ткнув в живот, схватить за кадык и чуть шевельнуть. Ысльк!