Карелия – жемчужина Русского Севера. История, традиции и природные достопримечательности республики - Наталья Ивановна Якубова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После посещения Коневского Рождественского монастыря императором Александром II в 1858 году остров стал популярен у жителей столицы. Николай Лесков писал: «Из Петербурга летом довольно удобно делать недорогие и интересные поездки к местам более или менее отдаленным… Но едва ли не интереснее всего прокатиться по Ладожскому озеру на два оригинальных монашеских острова – Коневец и Валаам».
XX век был суров к Рождественскому монастырю. После Октябрьской революции остров отошел к ставшей независимой Финляндии. Во время Советско-финской войны монахи покинули его и ушли в Финляндию, унеся с собой икону Коневской Божией Матери и личные вещи преподобного Арсения. В советский период Коневец вообще исчез с географических карт СССР. Доступ на остров закрыли, разместив на нем полигон для испытания различных видов вооружения. Когда Рождественский монастырь вернули церкви, монахи и паломники в течение нескольких лет вывозили оставшийся там мусор.
Сегодня благодаря труду и спонсорской поддержке Коневский Рождественский монастырь восстановлен, все его церкви отреставрированы. Росписи Рождественского собора выполнили мастера Коневской реставрационной мастерской. В его нижнем храме находятся рака с мощами преподобного Арсения Коневского и список с иконы Коневской Божией Матери. От других богородичных икон она отличается двумя голубками, которых держит в руках маленький Иисус.
Кижи
Путь на Кижи начинается от пассажирского причала на набережной Петрозаводска. Отдав швартовы, теплоход берет курс на северо-восток на маяк, стоящий на каменном мысу Ивановского острова. Миновав залив Большое Онего, он, сбавляя ход, входит в пролив между островами и островками Онежского архипелага. Справа по борту у него остается самый крупный из них – Климецкий остров с небольшими песчаными заливчиками и бухтами. А впереди по курсу уже виден силуэт глядящей в озеро церкви Преображения с серебристыми, крытыми лемехом куполами. Но только когда теплоход подходит к берегу, в полной мере можно оценить всю невероятную красоту Кижского погоста.
КИ́жи – именно так, с ударением на первый слог, следует произносить название острова. Такое имя дали ему прионежские вепсы, заселившие остров в VIII или IX веке. В переводе Кижи означает «место для игрищ».
В те далекие времена здесь находилось капище, где вепсы проводили языческие ритуалы. С XI века на остров стали наведываться предприимчивые новгородцы, а в 1496 году Кижский погост был впервые упомянут в новгородской «Писцовой книге». Погостами тогда называли большие округа, на которые делились северные новгородские земли и сами главные их поселения. К середине XVII века в Кижском погосте было уже несколько церквей и более 130 деревень на соседних островах, где проживало около 11 тысяч человек.
Церкви в Кижском погосте не раз горели и каждый раз отстраивались вновь. Возможно, Кижи так и остались бы одним из 1369 онежских островов, если бы не их 22-главая церковь Преображения, возведенная в 1714 году. Говорят, что мастер Нестор, построивший ее без единого гвоздя, забросил свой топор в Онегу со словами: «Не было и не будет другой такой». Это, конечно, легенда, но второй такой чудо-церкви действительно нет и быть не может.
В 1764 году рядом с летней церковью Преображения была построена зимняя девятиглавая церковь Покрова Богородицы, а в 1862 году поднялась шатровая колокольня. Так был создан единый архитектурный ансамбль Кижского погоста, настоящий шедевр русского деревянного зодчества.
Четырехъярусный позолоченный иконостас Преображенской церкви – самый большой на Русском Севере: 23,7 метра в длину и 7 метров в высоту. В нем 102 иконы, все не моложе второй половины XVIII века. Храмовая икона Преображения Господня и икона Покрова Пресвятой Богородицы из местного ряда иконостаса относятся к концу XVII века. Когда во время Великой Отечественной войны Кижи попали под финскую оккупацию, иконостас Преображенской церкви был вывезен в Финляндию. В 1944 году иконы вернули. Долгое время они находились в музейной экспозиции и только недавно, после завершения реставрации церкви, заняли свое родное место. Вместе с ними в Преображенскую церковь вернулась и старинная плащаница, подаренная храму крестьянином Антоном Ошевневым в 1834 году.
Не одно столетие Кижский погост был центром большой заонежской общины. По большим церковным праздникам сюда на лодках съезжались жители окрестных деревень. Ремонт и строительство церквей тоже велись всеми сообща. Всем миром нанимали плотницкую артель, всем миром жертвовали на обновление и поддержание храмов.
В декабре 1941 года Кижские храмы чуть было не погибли. Немцы тогда заподозрили, что Преображенскую церковь используют в качестве партизанской базы, и финский летчик Лаус-Дей Саксель получил приказ ее уничтожить. Но когда его «Юнкерс» снизился над Кижами, стало ясно, что партизан на острове нет. Вокруг храма лежал чистый нетронутый снег. «А сама церковь была настолько красивой, что у меня не поднялась рука сбросить на нее бомбы», – объяснил впоследствии свой поступок финский летчик. Прими он другое решение, Список Всемирного наследия ЮНЕСКО был бы на одну строчку короче.
В 1960-е годы ансамбль Кижского погоста стал основой созданного Государственного историко-архитектурного музея-заповедника. Его экспонатами стали деревянные постройки, свезенные на Кижи со всего Заонежья: часовни, мельницы, амбары, кузницы, риги, бани, огромные крестьянские дома, построенные по принципу «все в одном» и объединяющие под одной крышей жилье, кладовки, сараи и скотный двор. Маленькую скромную церковь Воскрешения Лазаря привезли из Муромского Успенского монастыря. Ей более 600 лет, и это самая старая деревянная постройка в России. Огромный двухэтажный дом Ошевнева с балконом и узорчатыми наличниками, самый большой на Кижах, прибыл из деревни Ошевнево. Его открытое гульбище на уровне второго этажа с балюстрадой из резных балясин – типичная деталь Заонежья. К длинному жилому двухскатному срубу примыкает крытый хозяйственный двор, куда свободно могли въехать сани, запряженные лошадьми. Внизу двора находился хлев для скота, вверху – сараи для сена и рыбацких снастей, в подклете – амбар, где хранили зерно. Такой тип дома, который назывался «кошель», был идеально приспособлен под длинные холодные зимы и патриархальный уклад крестьян Заонежья. Жили в таких домах несколько поколений семьи по 15–20 человек. Вместе косили сено, вместе сеяли и собирали урожай. Только так, сообща, можно было выжить на суровом Русском Севере.
Более скромный дом Елизарова, привезенный с Большого Климецкого острова из деревни Серёдка, тоже построен «кошелем», но в гораздо меньших размерах. В нем все попроще – и галерея, и балкон, и наличники окон. Долгое время дом Елизарова топился по-черному. У большой русской печи не было трубы, дым от нее выходил в жилое помещение и поднимался наверх к квадратному отверстию в потолке с дощатой трубой-дымником. Черные от сажи стены раз в неделю мыли, а на Пасху и Рождество мыли и скребли еще и потолок. Были у такого способа отопления и свои преимущества – дров уходило меньше, изба была теплее, а в древесине не заводился жук-точильщик.
Шёлтозеро
Шёлтозеро у впадения в Онегу речки Шёлтозерки – больше вепсское село, чуть ли не столица карельских вепсов. Между Онегой и Ладогой вепсы обосновались с конца первого тысячелетия и, вступив
