Рождение и гибель цивилизаций - Григорий Кваша

Другой поразительной чередой мистических дат является череда американских выборов президента. Удивительный исторический эксперимент, кажется, протекает достаточно удачно. Если народ выбирал бы в год принятия решений, то это неизбежно революционизировало бы ситуацию. Выборы в год псевдорешений неизбежно приводили бы к ошибкам. Выбор доверяется народу, пребывающему в полусонном состоянии. Поскольку четвертый год цикла — это в большей степени год отмены решений, то шансы на переизбрание невелики. В результате множество достаточно успешных президентов не переизбирались на новые сроки. Дальше еще интереснее: старый президент потихоньку сдает свои дела в уходящем 4-летнем цикле, новый же президент приходит к власти уже в новом цикле, как раз в революционный год, что дает ему возможность встать над толпой, встать над народом и принимать самостоятельные решения. Народ же при этом безмолвствует. (Кажется, России понравился этот вариант, и вслед за выборами 1996 года, проходившими действительно как во сне, наступили выборы 2000 года.)

Впрочем, если покопаться в совсем недавней нашей истории, то нечто подобное у нас уже было. Так, в конце 1964 года снимают Н. Хрущева. При этом переворот носит откровенно политический характер. Однако в 1965 году оказывается, что политические проблемы не так уяС важны, начинается косыгинская реформа. В 1984 году умирает Ю. Андропов. Всем становится ясна неизбежность прихода к власти М. Горбачева, однако, приди он в год снов, реформы начать ему бы не удалось. Совсем другое дело год 1985-й — тут есть где разгуляться.

Важно понимать, что високосных годов много, а вещих снов истории общемирового значения очень мало. Подавляющее большинство снов имеет «местное» значение, на год вперед. К примеру, в 1952 году И. Сталии переименовывает ВКП(б) в КПСС, создает Президиум, намного расширяя рамки Политбюро. В этом сне, как в телевизоре, он увидел новое, грандиозное значение партии в наступающем в 1953 году номенклатурном 36-летии.

В ближайшем нашем прошлом было несколько значительных вещих снов, которые можно было трактовать однозначно в обратном смысле и с расчетом на ближайший год. (Такие сновидения можно было бы называть утренними снами, или снами пробуждения.)

Скажем, в 1988 году это было письмо Нины Андреевой, не умевшей поступаться принципами. Казалось бы, гласность уже три года победной поступью идет по стране. На деле же все понимают, что пресса еще полностью во власти КПСС. Несколько дней царит зловещее молчание, все замерли, поджав хвосты. Потом все вздохнули, но осталось очень четкое ощущение, что старая власть на месте, и страх по-прежнему царствует. Однако уже в следующем году все идет совершенно наоборот: пресса закусила удила и начинает свой грандиозный поход против власти — «Московские новости», «АиФ» и т. д.

Очень важно пронаблюдать в этом событии главное направление в трактовке примитивных сновидений: пророчество противоположно но смыслу, но тождественно по языку. В данном случае тождественность языка — это обращение Андреевой через прессу, а не через систему партийных писем, например. Через год Горбачев также через прессу обратится к избирателям Москвы (кажется, не сам, а через кого-то) с просьбой не избирать Б. Ельцина. Однако результат был противоположным. 1989 год склонял к революционности, и москвичи проголосовали за Ельцина удивительно единодушно — 89 %.

Иной сон, не менее страшный, привиделся нам в 1992 году. После долгих разговоров о неизбежности экономической реформы премьер Е. Гайдар бодро берется задело. Он «отпускает» рубль, однако тот не взлетает, а падает. Экономика стопорится, и уже скоро становится ясно, что гак называемая экономическая реформа конкретно к нашей реальной экономике не имеет отношения, а целиком лежит в границах политической реформы но разгрому старой системы власти. Реальная экономическая реформа протекала с 1993 по 1997 год, возглавлял ее совсем другой капитан (В. Черномырдин), и смысл ее был куда скромнее: всего лишь восстановить старую экономическую структуру, лишенную былого политического стержня.

Впрочем, не будем опережать события и забегать вперед. Пока мы еще знакомы с четырьмя действиями арифметики истории, и нам еще неведомы различия между четырехлетиями. Любое четырехлетие пока представляется неким единым сверхгодом длиной в 1461 день. Чем отличается один сверхгод от другого, мы еще не знаем. Знаем лишь их внутреннее строение, так напоминающее нам строение года (весна, лето, осень, зима) или суток (утро, день, вечер, ночь).

За деревьями очень важно разглядеть лес. Увлекаясь поиском псевдорешений или вещих снов истории, главное — не забывать о том, что важен не смысл отдельного действия, а результат, сумма действий. Поэтому крайне продуктивным представляется поиск четырехлетних эпизодов мировой истории, где особенно мощно концентрировалась историческая энергия, а потому значение каждого отдельного года особенно ясно видно.

Можно было бы, к примеру, взять Гражданскую войну в США 1861–1865 годов или первое четырехлетие Великой французской революции. Однако для нас ближе и понятнее российская история XX века. А потому для разбора структуры четырехлетия больше подходят наша Гражданская (19.17—1921) и Великая Отечественная (1941–1945) войны, чему была посвящена работа «Две победы», приуроченная к празднику 23 февраля 1995 года.

Внутреннее значение войны очевидно: необходимо сохранить целостность государства, сохранить территорию, а может, даже и расширить ее. В этом смысле значение победы 1920 года никак не меньше, чем победы 1945-го. Не одержи в Гражданской войне Красная Армия столь безоговорочной победы, от цельной России мало бы что осталось, и ко Второй мировой войне Россия в лучшем случае была бы всего лишь полигоном для битвы других сверхдержав.

Итак, две победы в двух страшных войнах, полностью изменивших облик страны, лицо народа. Народ, переживший такие воины, такие победы, никогда уже не сможет приветствовать войну. Изучая эти войны, мы планомерно проходим по классической схеме четырехлетия, от революции в год Змеи до победы в год Петуха.

Революцию 1917 года формально не считают еще гражданской войной, хотя все признаки такой войны уже налицо. Победителя грядущей войны определяет концовка года Змеи. Восстания в Москве и Питере прошли в начале ноября, в декабре уже была создана ВЧК, а 22 ноября назначен Верховный главнокомандующий. Вся концовка 1917 года отмечена победным шествием повой власти: подавлен мятеж Керенского — Краснова, юнкерский мятеж в Петрограде. Украина, Белоруссия, Туркестан везде поднимается красный флаг. Собственно, победное шествие конца 1917 года и есть решение о будущей победе в Гражданской войне. Самые грандиозные успехи белых в 1918 и 1919 годах, вместе взятые, не стоят маленьких побед красных в конце 1917 года. Такова сила последних решений революционного года.

Если год Змеи принимает решения, то год Лошади претворяет их в жизнь. Буквально накануне 1918 года — 31 декабря (18 декабря по старому стилю) 1917-го — СНК принял решение о реорганизации старой армии. Именно в 1918 году строится новая армия (всевобуч, мобилизация, военспецы, военкомиссары). В апреле Ленин утверждает план создания миллионной армии, отменена выборность командиров и т. д. К концу весны Гражданская война полыхала уже вовсю. Мятеж белочехов, Ашхабадский мятеж, Ярославский мятеж, и пошло, и поехало. К концу лета 1918 года врагам новой власти удалось захватить три четверти всей территории России.

Год Козы (1919) — год псевдорешений. Тем, кто начинает дело в такой год, — одна беда. А вот тем, кто начал кампанию два года назад, такой год дарит реальные успехи. Специфика года такова, что выигрывают те, кто умело спровоцирует противника на первый шаг.

Одно из псевдорешений 1919 года — предложение президента США Вильсона 22 января всем правительствам России сесть за стол переговоров. Вот здорово бы получилось — вместо одной большой России куча маленьких россиек, люто ненавидящих друг друга! Воистину западные миротворцы всегда очень добры и гуманны.

Другое псевдорешение — французское наступление, которое кончилось восстанием на французском флоте. Начались социалистические революции в Венгрии, Германии. Сами по себе это псевдореволюции, однако они работали на победу настоящей революции, российской революции 1917 года. Псевдорешением оказалось и создание Коммунистического Интернационала в марте 1919 года.

4—6 марта (мартовский импульс) колчаковские армии перешли в наступление. 17 апреля Антанта поставила задачу А. Колчаку соединиться с А. Деникиным и начать поход на Москву. Но год пригоден лишь для контрнаступления, и вот уже М. Фрунзе бьет Колчака.

В апреле — мае пошли на Россию Польша, Эстония, Финляндия. Разумеется, отбили и их. Деникин пошел в наступление: 13 октября взят Орел, до Москвы рукой подать. Но тут же было организовано очередное контрнаступление (кавалерия сработала). Точно такая же история произошла и с Н. Юденичем.