Икс-30 рвёт паутину - Данг Тхань

Политинформация закончилась около десяти часов вечера. Ле May Тхань вернулся домой. Куанг был один. Согнувшись у лампы, он что-то читал и записывал. Бросив взгляд на отпечатанные на машинке листы, Тхань заметил ни них гриф «Сов. секретно». Сделав вид, что не обратил на материалы никакого внимания, Тхань спросил:

— Ты почему не отдыхаешь?

Тщательно укладывая разложенные на столе материалы в вещевой мешок, Куанг ответил:

— Я привык работать по вечерам.

— А, ну тогда сиди, работай.

— Всё, хватит. — Куанг повесил вещевой мешок на гвоздь. — Сегодня много исходил, устал. У меня есть пачка отличного чая. Может, выпьем по чашечке?

— А у меня есть хороший табачок, — произнёс таким же тон Тхань. — Ты знаешь, у нас здесь уже установился обычай: по вечерам, после работы, когда нет никаких занятий, мы с приятелями сидим, гоняем чаи и ведём разговоры. — Тхань достал пачку сигарет «Филипс».

— Да, табачок отменный. Где же ты достал такой? — удивился Куанг.

— Это любимая девушка подарила. Куанг палил из термоса кипятку, заварил чай. Чая было как раз на две чашки.

— Она что же, из города прислала? — спросил он.

— Нет, только что была здесь. Ушла этой ночью. Куанг разлил чай по чашкам и одну из них подвинул Тханю.

— Выпей, выпей. Увидишь, какой он вкусный. Я пристрастился к чаю, когда был ещё жив мой дед. Он был большой любитель почаёвничать. Бывало, попьёт и начинает читать стихи.

Беседа зашла о старых обычаях, о привычках в городе Хюэ, о товарах, продававшихся на центральном городском рынке, о вечерних прогулках но мосту Чангтьен, о хрустальном звоне бегущей через город реки Ароматной, о старинной крепости, возведённой вокруг дворца последней королевской династии, о солнечных улицах, о шуме сосен, охраняющих могилы королевского дома Нгуенов, о вечерних прогулках с одноклассницами, одетыми в длинные фиолетового цвета платья и широкополые шляпы.

Тханю нравилась эта беседа о его любимом городе. Она будила в нём целую бурю лучших воспоминаний. Чем больше они говорили, тем более симпатичным становился ему Ле Куанг. Он увидел в нём поэтическую натуру, человека образованного, глубоко знающего историю. Тхань был готов говорить с ним всю ночь напролёт.

Постепенно беседа приобретала всё более задушевный характер. Тхань поинтересовался, женат ли Ле Куанг. Тот сообщил, что семьёй пока не обзавёлся. У него была девушка до того, как он вступил в движение Сопротивлении. Она была из религиозной семьи. Они были знакомы ещё по учёбе в государственном лицее. Когда вспыхнула война, их дороги разошлись.

— Мы очень любили друг друга. У неё прекрасное сердце. Мы думали, что никогда не сможем расстаться. Пришла революция и открыла передо мной путь в новую жизнь. Я понял, что в мире многое достойно высокого чувства любви — родина, народ.

Я начал заниматься общественной деятельностью. Страсти ней кипели. Конечно, у нас меньше стало времени для прогулок, встреч. Ей это не нравилось. Но как быть иначе? С победой революции дел стало ещё больше. Все дела были важные, неотложные. Их нужно было решать немедленно. Нельзя было сидеть и дожидаться, что и сделает кто-то ещё. Для того чтобы быть рядом Друг с другом, я видел только один путь. Она должна была заняться тем же делом, что и я. Я думал об этом. Что мажет быть прекраснее для любящих друг друга людей, когда они занимаются общим делом! Но я никак не мог оторвать её от старых привычек, феодальных взглядов на мир. Она, как и её родители, очень гордилась древностью своего рода, религиозностью. Она избегала какой бы то пи было общественной деятельности. При встречах с ней я рассказывал ей о своей работе, о сверстниках, вместе с которыми занимался общественной деятельностью. Но её это не привлекало. Постепенно я понял: если для меня революция открыла новую, счастливую жизнь, полную гордого смысла, то для неё и её семьи резолюция означала крушение. В то время, когда моё сердце кипело, она была холодна. Когда мне хотелось буквально петь о свободе, независимости, она слушала мои слова молча и холодно. С началом войны Сопротивления я немедленно встал на защиту родины и ушёл в джунгли. А она вместе со своей семьёй осталась в городе. С тех пор наши пути окончательно разошлись. Недавно и узнал, что она вышла замуж за офицера баодаевской армии. У неё двое детей…

Ле May Тхань внимательно слушал, не перебивая собеседника. Когда Ле Куанг сделал паузу, Тхань спросил:

— А ты не сожалеешь, что всё так повернулось?

— О разбитом не жалеют, — ответил Ле Куанг, улыбаясь, — даже если это любовь. Но для себя я сделал вывод, может быть, несколько идеалистический: любить, счастливо жить друг с другом могут только люди, имеющие одинаковое мировоззрение, общую судьбу. Если у любящих разные взгляды, то любовь рано или поздно уходит.

Это признание Куанга, казалось, разбередило любовную рану Ле May Тханя.

— Ты сказал абсолютно верно, — заметил он после небольшой паузы. — У меня почти то же самое. Я пока не порвал со своей девушкой, но думаю, что в будущем мне придётся это сделать. — Тхань подробно рассказал Куангу об истории своей любви к Ван Ань. Он поведал ему, что пренебрёг личным благополучием, беспечной, зажиточной жизнью, автомобилями, виллами и ушёл в Сопротивление. Рассказал о том, что дядя Ван Ань посылал её учиться во Францию и она, вернувшись на родину после окончания учёбы, пришла в освобождённый район, чтобы встретиться с любимым человеком. — Она по-прежнему красива и, как раньше, любит меня, — продолжал Тхань. — Какая нужна была любовь, чтобы, пройдя испытания, трудности, вновь найти меня! Как бы было здорово, если бы она смогла вместе со мной принять участие в движении Сопротивления! Я бы любил её во сто крат сильнее. Но, к сожалению, это невозможно. Я тебе признаюсь, она просила меня бросить воевать, вернуться в город и пожениться. Она говорила о медовом месяце в Ницце, о прекрасной вилле на берегу реки Ароматной, о матине новой марки, о кафедре профессора университета с жалованьем в несколько десятков тысяч франков в год. Но всё это мне уже знакомо, я бросил всё и ушёл в Сопротивление, потому что, как говорил поэт, «зачем дворцы, красавица жена, когда в несчастии страна». Ничто не может столкнуть меня с выбранного пути. Раньше, в Хюэ, живя в роскошной, благоустроенной вилле, я задумывался над тем, можно ли быть счастливым, если в твою страну пришли грабители можно ли отделять личное счастье от счастья борющегося народа. Ван Ань дарила мне часы, авторучки, дорогие сувениры… Но я от всего отказался и ушёл в Сопротивление. Я о многом говорил в эти дни с Ван Ань и убедился, что она не сможет отказаться от окружающих её вещей, от комфорта, в котором она живёт. Она не сможет справиться с трудностями, с которыми связана борьба в рядах Сопротивления. Она хочет, чтобы её семейная жизнь была во всех отношениях устроенной, чтобы жить обязательно в городе. Она говорила: «Мы уже давно живём вдали друг от друга. Молодость быстро проходит. Я хочу только, чтобы мы всегда были вместе. Мы должны пользоваться тем счастьем, имя которому — молодость. А если ты не можешь спокойно смотреть на то, как французы сжигают дома, давай уедем за границу».

Высказавшись, Ле May Тхань лёг на кровать, откинул голову назад, глубоко затянулся сигаретой, уставил взгляд в потолок.

— Ну и что ты ответил на это Ван Ань? — спросил его Куанг.

— Что ответил? — Тхань выдохнул табачный дым. — Я сказал, что всё, это самообман. Нельзя выступать на стороне врага и не быть замешанным в его преступлениях. А бегство за границу — это бегство от ответственности перед своим народом, родиной. Я не смогу так жить. В конце концов она не выдержала и уехала. — Тхань снова уставился в потолок. Куанг молчал в знак понимания той сложной борьбы, которая шла и душе Тханя. Спустя некоторое время Тхань продолжал: — Ни она, ни я не говорили о том, что любви пришёл конец, но я понял это. Мы живём по разные стороны фронта, идём разными путями. Нас ждут разные судьбы. Я не могу следовать за пей. Я не могу отказаться от своих идеалов, предать родину ради личного благополучия.

Некоторое время стояла тишина. Ни единого шороха. Глубокая ночь.

— Конечно, какое-то время тебе будет тяжело, — сказал наконец Ле Куанг, — но я уверен, что ты найдёшь успокоение в работе, в общении с друзьями. Твоя история не похожа на мою. Девушка, которую я любил, вышла замуж. У неё есть дети. Она наверняка уже позабыла о пашей любви. Ван Ань же любит тебя, ждёт. Если ты повстречаешь её, попробуй убедить в своей правоте… Ну что же, уже поздно. Пора спать.

— Верно, ты извини меня, я совсем забыл, что ты здорово устал, — согласился Тхань, как будто вспомнил об этом только теперь.

— Да что ты, я тоже с удовольствием с тобой беседовал. Думаю, у пас установились добрые отношения и мы сможем ещё поговорить по душам.