Сын Авроры - Жюльетта Бенцони

— Вот так оно и было, моя дорогая Шарлотта, — закончила она, — так что здесь я проездом, направлюсь к моему сыну.

— И вы не вернетесь в Дрезден?

— Почему же? Вернусь, но позже!.. Ну, а теперь ваш черед делиться новостями. Как поживает герцогиня?

— Лучше, чем в прошлом году. Если вы помните, тогда ей нездоровилось. Но теперь она собралась с силами и пытается выбить из своего супруга отмены пункта в акте о разводе, согласно которому ее дочь не может повторно выходить замуж Курфюрст Эрнст Август Ганноверский[14] часто болеет, его самочувствие стремительно ухудшается. Но он единственный, кто может повлиять на дальнейшую судьбу Софии Доротеи. И если он умрет, на престол взойдет «преданный» супруг, этот никчемный глупец Георг-Людвиг[15], и тогда можно готовиться к худшему. Кстати говоря, герцогиня старается изо всех сил. Действительно, у нее не так много времени, тем более когда она недавно узнала о бегстве Софии Доротеи!

— Госпоже фон Кнезебек[16] удалось сбежать из шарцфельдской крепости?

— О да, она в бегах уже больше месяца. Вообще это поистине невероятная история! В любом случае, можно предположить, что у нее остались кое-какие друзья, которые помогли ей. Один из них обосновался в деревне неподалеку от крепости. Узнав о том, что в замок требуется кровельщик для починки крыши в той башне, где была заточена молодая женщина, он незамедлительно предложил свои услуги. Однако вместо того, чтобы чинить, он продолбил дыру в черепице и в потолке и, наконец, с помощью веревки вытянул фон Кнезебек на крышу. Там он обвязал ее канатом и помог спуститься по стене башни к самому ее подножию. Молодой даме пришлось преодолеть сто восемьдесят футов!

— Боже мой! Я знала, что это храбрая дама, но чтобы настолько!..

— Жажда свободы творит чудеса... Как бы то ни было, она сбежала, и никто не знает, где она находится теперь! Увы, этот ее поступок повлек за собой плачевные последствия: была усилена охрана альденской заключенной[17]!

— Но это бессмысленно! Равно как и попытки герцогини аннулировать условия развода: София Доротея никогда не согласится повторно выйти замуж! Тем более, она не делает ровным счетом ничего, чтобы выбраться из своего треклятого герцогства-заточения! Хотя, быть может, она изменилась...

— Нет. Ее мать, навещавшая дочь на Рождество, отметила, что она все так же сидит одна и по-прежнему страдает. София Доротея живет (если это вообще можно назвать жизнью!) лишь воспоминаниями о вашем брате, графе Филиппе... И все же герцогиня Элеонора не теряет надежды. Если у нее получится, Альденом будут править... куда менее бесчеловечные люди. Только представьте себе, когда отец Софии Доротеи умрет, она, конечно, не получит герцогство Целльское, но, несомненно, станет одной из самых богатых женщин Европы. И это богатство унаследуют ее дети...

— Ей по-прежнему не дозволяют их видеть?

— Да, и от этого они так несчастны!

— Как это печально! О, а вам случайно ничего не известно о судьбе милого Клауса? Я так давно его не видела!

— Его здесь нет вот уже почти полгода... Может, даже больше. Ровно в канун Дня всех святых к нему прибыл гонец с известием о том, что его отец при смерти. Услыхав об этом, он тотчас же выехал в Асфельд, но так и не вернулся...

— Неужели? Он... Надеюсь, с ним ничего не случилось? — воскликнула Аврора, чувствуя, как сердце в ее груди начинает бешено колотиться.

— Насколько мне известно, после смерти барона он стал главой семьи. Его мать сдавала день ото дня. Я видела ее однажды: это милая женщина, но слабая... В том числе и рассудком. Похоже, смерть любимого супруга слишком повлияла на бедняжку! Она не в состоянии правильно распоряжаться оставленным наследством. Поэтому Клаус подал прошение об отставке...

— А братьев у него нет?

— Нет. Лишь он один носит гордое имя Асфельдов... И на его землях находятся залежи серебряной руды. Он должен жениться, чтобы продолжить свой род-Аврора слушала свою подругу, и совершенно неожиданно чувство острой потери зародилось у нее в груди. Клаус! Ее верный друг, вместе с которым они тщетно искали ее брата, пропавшего в Ганновере 1 июля 1694 года! Клаус был без памяти влюблен в нее и даже не скрывал этого! Раньше ее это тяготило, но теперь, после стольких месяцев разлуки, Аврора желала оказаться подле него — такого надежного и дорогого ее сердцу...

Она также внезапно осознала, что практически ничего не знает о нем, по той простой причине, что никогда не задавала ему лишних вопросов.

— А где находится Асфельд? — спросила Аврора как будто невзначай.

Шарлотта проглотила кусочек яблочного пирога, запила вином и, промокнув губы салфеткой, ответила:

— В горах Гарца... И знаете что? Мне пришло в голову, что это не так далеко от Кведлинбурга. Иными словами, теперь вы с Клаусом фактически соседи. Забавно, не правда ли?

Шарлотта принялась за последний кусок. Складывалось впечатление, что десерт служил для нее и пищей для размышлений. Помедлив немного, она продолжила:

— У вас очень красивая карета. Если кто-то начнет вдруг вас преследовать, выследить такую заметную штучку ему не составит особого труда. Не кажется ли вам, что это небезопасно?

— Что вы имеете в виду?

— Отправившись в Гамбург в таком экипаже, вы, сами того не желая, укажете преследователю местонахождение вашего сына.

Аврора призадумалась. Облокотившись на стол и подперев голову руками, она, казалось, впала в глубокое забытье. Ее подруга, несомненно, высказала очень разумную мысль. Даже находясь в самом центре свободного ганзейского порта, Мориц и его опекуны не могли полностью укрыться от зорких глаз шпионов и дознавателей. Приехать к сыну в такой заметной карете было бы и впрямь вершиной человеческой глупости!

— Что же, моя дорогая, вы только что не позволили мне совершить ужасную ошибку, — заключила, наконец, Аврора. — Лучшим решением было бы оставить мою «берлину» у вас, а самой пересесть во что-нибудь попроще, как по-вашему?

— Это было бы мудрое решение. Вы могли бы взять одну из моих карет и сделать вид, что остаетесь здесь... А не в меру любопытным мы скажем, что вам стало плохо в дороге и вы решили временно передохнуть.

— Право же, друг мой, вы исключительная женщина!

Утром следующего дня, как и было задумано, госпожа фон Кенигсмарк отправилась на север в карете Шарлотты. Экипажем правил старый добрый Готтлиб: без него Авроре было бы совсем одиноко.

Глава II

Жить сначала...

В Гамбурге Готтлиб остановил карету на Бинненальстер, перед фамильным особняком, где Аврора провела свое детство. У молодой женщины было такое ощущение, что она начинает новую жизнь. Ничего не изменилось с тех пор, как она жила здесь ребенком: ровная, спокойная гладь озера, по которой бесшумно скользили многочисленные лодки и небольшие суда, снующие по каналам из старого города в порт и обратно; прекрасные здания, возвышающиеся вокруг и отделенные от кромки воды двумя рядами могучих столетних вязов, под тенистой сенью которых было так приятно прогуливаться. У самого берега плавали изящные белоснежные лебеди, а в лазоревом небе кружили ласточки. Вокруг нее кипела жизнь большого приморского города, утопающего в неясном гуле, создающем легкую ненавязчивую мелодию, ритмично прерываемую звоном колокола и звуком сигнальных рожков. Аврора отметила про себя, что она сама сильно изменилась. Теперь, к примеру, она выказывала куда больше уважения домашним слугам, чем раньше: мажордому Поттеру, поспешно склонившемуся перед ней, ее кормилице Ульрике... Пожилая женщина поспешно сбежала по лестнице, бросившись навстречу Авроре и раскрыв ей свои объятия, но потом вдруг остановилась, замешкалась и присела в глубоком реверансе. К подобным приветствиям Аврора как-то не привыкла.