Дераи - Эдвин Табб

– Много,– сказала она, передернув плечами.– Ах, как ужасно,– пожаловалась она.– Животное!

– Он, возможно, женат не на одной женщине,– сказал Дюмарест спокойно.– Он, возможно, еще и голоден. Когда ты поймешь, что подсознательные мысли не имеют ничего общего с поступками? Мы все и каждый из нас – животные,– добавил он.– Многие учатся правильно воспринимать то, что видят и слышат.– Это был урок, который он пытался преподать ей в течение путешествия, но мало преуспел.

– Чего мы ждем? – Дераи схватила его за руку и тесно прижалась к нему всем телом. В ее порыве ничего детского не ощущалось.– Ты заставил нас ждать на корабле,– пожаловалась она.– Мы покидаем его последними. Мы бы теперь уже были дома.

– Потерпи,– попросил Дюмарест.

Он тоже чувствовал себя неважно. Хайв производила впечатление очень бедной планеты. Он оглянулся, чтобы посмотреть на путешественников низшего класса. Худые, бледные, едва пришедшие в себя после стольких мучений. У некоторых почти не было денег, другим нечего будет надеть, пока они не отыщут работу. Некоторым не хватало даже и этого. Все были иностранцы.

– Великолепно,– сказал он девушке.– Теперь мы свободны. Можем идти.

Дюмарест сузил глаза, когда они приблизились к воротам. Небольшая группка людей стояла перед ними. Ряд провисших палаток и непрочные строения тянулись вдоль изгороди с обеих сторон. Такие же дома стояли и за высокой проволочной сетью. Передвижная церковь Всеобщего Братства находилась по соседству с самой дальней палаткой, и Дюмарест заметил в толпе тускло-коричневую сутану монаха.

Когда они подошли, один из мужчин обернулся. Раскрасневшийся, нервный, с блестящими глазами. Сар Элдон.

– Дюмарест! – он сглотнул комок и попытался контролировать свой голос.– Боже милостивый, хоть одно знакомое лицо. Я думал, что вы уже ушли, что я совсем один.– Он запнулся и вытер испарину с лица.– Ненавижу просить,– произнес он,– но у меня нет выбора. Не могли бы вы одолжить мне немного денег?

Дюмарест коротко заметил:

– У тебя есть деньги. Сумма, превышающая стоимость проезда.

– У меня их забрал капитан. Он сказал мне, что я должен ему. Теперь я знаю, почему.– Элдон кивнул головой на ворота.– Они не выпустят меня,– сказал он.– Я не могу заплатить налога за пребывание здесь. Остается только осесть здесь,– продолжал он.– Жить, как и остальные, прямо на поле. Или же придется ползти обратно на корабль и просить их взять меня обратно. Но тогда мне придется согласиться на весь срок, который мне предложит капитан. До конца жизни я буду рабом.

– Как же остальные?

– Еще хуже. У них нет возможности улететь отсюда.– Картежник на этот раз был искренен.

Дюмарест посмотрел на толпу. Все они выглядели одинаково. Одетые в лохмотья, изнуренные, голодные. Люди без денег и без надежды, путешественники, внезапно нашедшие конец своим путешествиям без права покидать поле, чтобы поискать работы или пропитания. «Хайв,– подумал он,– место, которое надолго запомнится».

– Эрл,– он почувствовал, как кто-то дернул его за рукав, и тут только заметил подле себя девушку. Ее лицо было искажено, будто от боли, но страха в ней не было. Он был этому рад.– Эрл, почему все эти люди такие несчастные?

– Они голодны,– объяснил он,– ваши люди смотрят, как они голодают.

Это прозвучало грубо, но справедливо. Живущая здесь аристократия слепа к страданиям других. И для нее не было извинения.

– Мы должны помочь им,– сказала она.– Эрл, что им нужно?

– Деньги.

– У тебя есть деньги.– В ее понимании ситуация была по-детски проста.– Если ты отдашь их им, они больше не будут страдать. Не так ли?

– Да, это им поможет. На короткое время,– добавил он.– Я не могу пообещать как только в будущем. Но в таком случае милосердие кажется не столь необходимым.– Он подошел к толпе и положил мужчине руку на плечо.– Тебе нужны деньги,– сказал он.– На поле есть агент, предлагающий работу. Почему бы тебе не обратиться к нему?

– За пятерку в день?

– Да хоть бы и за одну монету в день. Если нет другого выхода. Или вы предпочитаете сидеть здесь и голодать?

– Нет,– сказал мужчина. Он был невысок, с курчавой гривой рыжих волос и лицом, покрытым веснушками под тонким слоем грязи.– Нет,– повторил он,– вовсе нет. Да будь я проклят, если стану рисковать своей шеей, чтобы уплатить налог за посадку здесь. Налог на посадку! – Он сплюнул на гравий.– Где вы еще найдете такой рэкет? Я побывал на сотне планет и нигде с таким не встречался.– Он снова сплюнул и посмотрел на Дюмареста.– Мы с вами говорили о работе,– сказал он,– знаете ли вы, какую работу он предлагает?

– Что-то, имеющее отношение к урожаю.

– Правильно, но вы знаете, что именно? Это желе,– сказал мужчина.– Сырец, который они продают за бешеные деньги. Платят по пятерке в день, и если один из двух человек остается, чтобы собирать его, они считают, что пошли на невыгодную сделку. Пятерка в день и пятьдесят процентов того, что вы будете убиты. Вы согласитесь на такое дело?

– Не знаю,– протянул Дюмарест,– но я не могу порицать вас за то, что вы думаете обо всем этом.

Он отступил на шаг и посмотрел на ворота. За ними позади группки полицейских стояла толпа случайных зевак. Многие из них, заметил он, были в форме, выцветшей на солнце, у каждого слева на груди был герб. У многих с пояса свисали большие ножи – символ власти или значок, отмечающий их старшинство. Дераи опять потянула его за руку.

– Эрл,– настойчиво просила она,– сделай что-нибудь для этих людей. Я заплачу тебе,– повторяла она торопливо.– Мой дом богат. Я только прошу тебя одолжить мне немного денег до тех пор, пока мы не попадем домой. Пожалуйста, Эрл! – Ее рука сжимала его руку.– Сделай,– просила она,– сделай это для меня!

Церквушка была маленькая – храм святости, самое крупное здание; гипнотическое место, перед которым сидели молящиеся, исповедуясь в грехах и получая благословение, воплощенное в хлебе всепрощения. Рядом, в исповедальне, сидел брат Итриум. Внешне он отличался от остальных. Его сутана пестрела заплатами, но сам он был чистый, хотя лицо выдавало лишения. Он сидел, наклонив голову и молясь.

– Брат,– наконец обратился он к Дюмаресту,– что я могу сказать? Каждый раз, когда я покидаю поле, я плачу налог. На этой планете наша церковь бесправна, торговые дома не заинтересованы в нас. Я начал верить, прости меня боже, что милосердие умерло. Но теперь я считаю, что это не так.

– Сколько? – спросил Дюмарест.– Не для того, чтобы всех их отправить отсюда, но чтобы, улетев, они могли встать на ноги.

– Отдай им все, что у тебя есть,– сказала Дераи нетерпеливо,– тебе деньги не потребуются.

– Нам надо еще заплатить налог,– напомнил ей Дюмарест.

– Я принадлежу к дому Кальдор! – Ее гордость была неизмерима.– Никто не посмеет требовать налог с меня и с того, кто со мной. Отдай им деньги. Все деньги. Побыстрее. Побыстрее, нам надо домой.

Домой, хмуро подумал Дюмарест, и снова неизбежный отлет. Он упустит ее. Он ссыпал деньги в кубок монаха.

– Будь благословен, брат,– сказал монах.

– Благословите ее,– сухо произнес Дюмарест.– Все эти деньги – ее.

На улице, за воротами, ситуация изменилась. Многие зеваки ушли. Те, что внутри, заняли места у изгороди, громко окликая прохожих, выпрашивая у них еду и деньги. Агент ушел. Поле вокруг корабля опустело. Элдон – единственная оставшаяся знакомая личность – стоял поблизости.

– Дюмарест, ради бога…

– Ты можешь идти. Монах заплатит за всех вас.– Дюмарест обратился к Дераи:– Пойдем?

– Да,– согласилась она. Едва сделав три шага, остановилась.– Устар!

– Твой кузен, собственной персоной.– Он надменно прошел в ворота.– Я чуть было не уехал, но проверил список и обнаружил вас на борту этого корабля.– Он искоса на Дюмареста.– Приятно провели время в полете?

– Наилучшим образом.

– Рад слышать. Иногда перелеты так утомляют. Вы, возможно, нашли способ развлечься. Но теперь путешествие позади.

Он подошел ближе, высокий, откровенный, безупречный в своем одеянии тускло-зеленого цвета с серебряным позументом. Его рука слегка замерла на рукоятке кинжала, но, подумал Дюмарест, для него кинжал не просто символ. Он знает, как им пользоваться, и, возможно, использует его еще не раз.

– Миледи…– начал Устар, но Дераи сделала ему знак молчать.

– Устар,– сказала она,– вы очень любезны, что встретили меня. В добром ли здравии мой отец?

– И он, и ваш сводный брат чувствуют себя великолепно.– Устар подал Дераи руку, игнорируя Дюмареста, как если бы тот был частью декорации.– Нас ждет машина. Очень скоро мы окажемся дома. Едем, Дераи.

Она взяла его под руку и пошла рядом с ним. Дюмарест последовал за ними, но был неожиданно остановлен гвардейцем охраны.

– Ваша плата? – спросил он.– Вы не заплатили.

– За меня заплатят,– сказал Дюмарест. Деньги теперь были очень ?????

Он хмуро посмотрел вслед удаляющейся паре. Дераи ни разу не оглянулась.