Черный смерч - Георгий Тушкан

Трое друзей, сидевшие рядом с профессором Сапегиным, негодовали, и тот не раз обрывал гневные реплики, которыми они обменивались.

Вечером состоялся прием участников конгресса у мэра города. Там Джонсон рассказал Сапегину о себе, о Стронге и об истории с «фитофторой специес» на полях американских фермеров.

Советской делегации предоставили слово только на второй день. Перед выступлением Сапегина поднялся председательствующий — президент академии Мак-Манти и предупредил, что не допустит политических выпадов.

Профессор Сапегин в начале своей речи рассказал об огромном росте урожайности на полях колхозов и совхозов, использовавших учение Мичурина и Лысенко и образцовые способы борьбы с вредителями.

— Это советская пропаганда! — запротестовал президент. И в дальнейшем, что бы ни говорил профессор, президент все объявлял советской пропагандой.

— Я только отвечаю докладчику по затронутому вопросу о гибели части урожая от вредителей и болезни, — возражал Максим Иванович. — Не могу же я согласиться, чтобы ведущей идеей стали антинаучные откровения! Зачем вы пытаетесь объяснить безработицу и голод недостаточной борьбой за сохранение урожая? У вас в Америке сейчас планируется «план недосева», а горы пшеницы и кукурузы планово уничтожаются вредителями и огнем или эти зараженные семена посылаются на кабальных условиях маршаллизованным странам, чтобы подорвать их сельское хозяйство.

Президент вскочил и нажал кнопку. Зазвонил электрический колокольчик.

— Теперь об очагах на Востоке, — продолжал Сапегин. — Перехожу к сообщению о заражении полей Германской Демократической Республики, Польши, Чехословакии колорадским жуком, сброшенным с американских самолетов.

— Факты, факты, факты! — закричал председатель. — Как вы можете доказать, что именно американские самолеты сбрасывали вредителей? Американцы не могли проникнуть к вам. Вы не пустили даже научную экспедицию!

— Советская наука и советские ученые не нуждаются в помощи ученых частной американской научной организации. Мы, например, весьма скептически относимся к вашей научной экспедиции, которая много лет разыскивала Ноев ковчег на горе Арарат, на границе с Советским Союзом. А что касается вопроса о заражении полей, то всем хорошо известно, что родиной колорадского жука является Америка и в Европу он прибыл из Америки.

— Я не оспаривал этого, — вмешался председатель, — но ведь есть различные пути и средства проникновения вредителей. Даже перелетные птицы, утки например, могут перенести через границу семена сорняков и прочее.

— Оставим уток газетчикам. Речь идет не о случайном пароходе с зерном и не о жадности коммерсантов, не пожелавших потратить деньги на очистку зерна. Такие факты тоже были. Речь идет о провозе вредителей в, так сказать, чистом виде. И не утки их везут, а самолеты. Но мы должны создать такие условия, чтобы экономическая диверсия не только фирмы против фирмы, но и страны против страны стала невозможной. Даже борьба двух конкурирующих фирм, применяющих биологическое оружие, — угроза для всех других, для целых стран и народов. В опасности может оказаться весь континент. Огромнейшие расходы на борьбу с вредителями не под силу земледельцам. Эффективную борьбу можно вести только в масштабе государства или группы государств. Факты биологических диверсий с зерном были опубликованы в прессе и всем известны.

— Нет, вы докажите, что зерно было заражено нами умышленно, а не в результате естественного процесса! — закричал председатель.

— Не станете же вы уверять, что колорадские жуки сами наняли самолеты для поездки в Европу? Повторяю, о сброшенных жуках писали в газетах, но опровержений не было. Сам Аллен Стронг еще в 1918 году открыл умышленное засорение колорадским жуком продуктов, привезенных на американских пароходах во Францию, — ответил Сапегин. — Пригласите Аллена Стронга, и я уверен, что он подтвердит многое из сказанного мною.

Председатель промолчал.

— Я обвиняю американских монополистов, руководящих экономической войной в сельском хозяйстве, в применении самых бесчеловечных биологических средств борьбы, чтобы вызвать голод целых стран! — Профессор привел факты заражения полей Восточной Германии, Польши, Венгрии. — Поедем в Кэмп Дэтрик, — предложил Сапегин, — и вы убедитесь, что существует арсенал биологического оружия. Даже в маршаллизованных странах сельское хозяйство уничтожается биологическими средствами. Например, в Западной Германии, как нам стало известно, появилась чрезвычайно опасная новая раса картофельного рака, так называемая гиссюбельская раса. Она, к несчастью, поражает все ракоустойчивые сорта, выведенные селекционерами с большим трудом. Будто бы один только сорт «фрам» не поддается. Советские ученые имеют огромные достижения. Советские селекционеры совместно с фитопатологами вывели несколько очень хороших сортов, полностью устойчивых против этой расы картофельного рака. «Фитофтора специес» появилась на полях тех американских фермеров, которые не хотят войти в агросиндикат…

— Я лишаю вас слова! — закричал председатель.

— Все эти факты, — продолжал Сапегин, не обращая внимания на выкрик председателя, — обвиняют монополистов в сознательной диверсии в сельском хозяйстве, и в первую очередь в странах народной демократии, чтобы вызвать недовольство населения, чтобы поставить народы в кабальную продовольственную зависимость от Америки, чтобы, организуя голод, навязать политические требования, направленные на превращение свободных стран в американские колонии!

— Я лишаю вас слова! — снова закричал председатель.

Звонок председателя звонил не переставая, но голос Сапегина был хорошо слышен:

— Американские поджигатели новой войны уже не довольствуются гнусными биологическими средствами борьбы для уничтожения культурных растений. Они применяют еще более отвратительное биологическое оружие, используя бубонную чуму, холеру и других возбудителей страшных болезней для уничтожения людей, борющихся за свою свободу, за свою родину!

Из зала раздался крик:

— Это красная пропаганда!

— Я обвиняю… — Голос Сапегина потонул в скрежете глушителя.

Мощный радиоглушитель, скрытый в трибуне, взревел, заглушая речь советского ученого. Делегаты заткнули уши. Некоторые вскочили и что-то кричали, обращаясь к председателю. Тот продолжал нажимать кнопку глушителя. Видимо, к конгрессу заранее «хорошо подготовились».

Над председательским местом вспыхнула электрическая надпись: «Перерыв». Радиоглушитель умолк. Профессор Сапегин воспользовался паузой.