Три руки для Скорпиона - Андрэ Нортон

— Леди Друсилла, перерисуйте эти места как можно более точно здесь, на полу. Пожалуйста, поскорее.

«Постарайся, дочь моя», — услышала я посыл матушки.

Я встала на колени рядом с Там, которая держала над картой волшебный камень, найденный ею в Потемках. Там питала свой талисман Силой, и он разгорался все ярче. Взяв у Артера зеленую палочку, я начала переносить на пол обозначенные им участки карты. Вскоре я поняла, что перед нами возникают улицы Кингзбурке.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Вокруг нас засвистел ветер, наполненный зловонием смерти. Страх, злоба и боль чувствовались в воздухе почти с такой же силой. К этим чувствам примешивались и другие, но я не могла найти для них названия.

Бина, Силла и я стояли рядом, а с нами — матушка и Исон. Золан стоял чуть в стороне. От нас он держался поодаль, как и от отцовских воинов. Рядом с ним на полу сидел Древолаз. Сердцевиной, средоточием были Артер и стоящая по правую руку от него Дьюти.

Я не спускала с них глаз, боялась отвести взгляд, хотя уже догадывалась, где мы находимся. Нас окружали стены домов Кингзбурке. У нас под ногами была площадь перед дворцом. Силла крепко сжимала в руке зеленую палочку, которой она нарисовала карту на полу в сторожевой башне крепости.

Я не знала, существуем ли мы во плоти — мы, перенесенные сюда такой могучей Силой, какую способны призвать только самые великие жрецы Света. Только что мы находились в башне — и вот уже оказались здесь. Вот и все, что я понимала. Но ни гроза, ни разноцветный смерч не сопровождали наше появление, как это было с Арвором.

Город был едва виден в предрассветных сумерках. Свет… Я устремила взгляд на свой камень-талисман. Он был холодным, как обычный голыш, покрытый утренней росой. Казалось, камень мертв. Неужели его выжгла дотла та Сила, которая перенесла нас сюда?

Зловоние, источаемое трупами, валяющимися на мостовой, продолжало усиливаться. Мы с трудом сдерживали тошноту и кашель. Нарастало ощущение страха и страданий.

— Приготовьтесь…

Жрец Света не обернулся, не посмотрел на нас, но его слово нас сразу насторожило. Бина положила руку мне на плечо и обняла Силлу. Мы снова были вместе, втроем, едины. Мы должны были сохранять единство до конца — каким бы он ни был. А наше соединение было лишь началом слияния с остальными. Наша общая Сила начала нарастать.

Пока мы не ощущали никакого сопротивления. Кингзбурке словно превратился в безжизненные, давно покинутые руины. А потом мы ощутили пульсацию, словно билось гигантское сердце. И мы снова испытали чувство соединения.

Четыре улицы с разных сторон выходили на залитую кровью площадь. На каждой из этих улиц кто-то появился, это можно было почувствовать без труда, хотя никто из нас не смотрел, кто приближается к площади. Все наше внимание было устремлено на дворец.

Видимо, изначально он служил крепостью. Некоторые камни потемнели от древности, другие были светлее — значит, дворец достраивали. Широкие ступени вели к дверям — таким огромным, что через них могли бы пройти воины, выстроившиеся в шеренгу по четыре.

В лучах восходящего солнца поблескивал металл, которым были обиты двери. Они были закрыты, стражники перед ними не стояли.

Хикар ворлун тее,Искар, вун, инзе…

Дьюти и Артер легко произносили древние слова. Я думала, что хорошо знаю нашу старую няньку, а теперь словно бы видела перед собой незнакомую великую жрицу, наделенную неведомым даром.

Движение на улицах, которого мы не видели, нарастало, к свету нарождающегося дня начала примешиваться Тьма, ее потоки стали выливаться на площадь. Но как ни странно, к мерзкому запаху теперь примешивались чистые, приятные ароматы. Я не ощущала ветра, но чувствовала запах трав, целебных растений, земли, омытой дождем, сосен, цветов — но не садовых, а лесных и полевых.

— Эво… ЭВО!

В этом возгласе не было угрозы. Это был не приказ, а скорее, радостный клич.

Существа, вылившиеся на площадь волнами прилива, не стали двигаться дальше. Они остановились, сбились в кучи. Даже теперь я не могла прямо посмотреть на них. Если это были чудовища, которых мы видели в волшебном зеркале матушки, значит, теперь нас со всех сторон окружала опасность. Но мы не сходили с места.

— Сансонг, Ларе… — вновь прозвучали голоса Артера и Дьюти.

Золан шагнул вперед. Его рука лежала на голове Древолаза. Едва заметно повернув голову, он произнес:

— Сила к силе, прислужник смерти!

В то время как Дьюти и Артер приветствовали древних, Золан явно обращался к тому, кто находился за дворцовыми дверями.

Из двух противоположных улиц вышли существа, которых я прежде видела только на картинках в книгах старинных преданий. Огромный медведь шагал на задних лапах позади маленькой девочки. Ее зеленоватые волосы то появлялись, то исчезали под золотистой вуалью. Навстречу им вышел воин в старинных доспехах. Из прорези в его наглухо закрытом шлеме торчал не плюмаж из перьев, а ветвь какого-то вьющегося растения, усыпанная мелкими цветами. Рядом с ним шел большущий пушистый кот в ошейнике, украшенном сверкающими драгоценными камнями. Было ясно, что этот ошейник не означает, что кот состоит в услужении у воина. Он был просто украшением.

За воином с котом, за девочкой и медведем появились другие, все они были разные, и среди них не было чудовищ, которых мы видели в серебряном зеркале. Все эти существа выглядели так, словно не боялись Света. И я начала понимать, что и в древней магии есть свое собственное добро и свое зло и что у тех, кто ее исповедует, тоже, как и у нас, есть два пути.

Никто из нас не приветствовал вновь прибывших, никто из них не смотрел на нас. Но через некоторое время Дьюти и Артер шагнули вперед. Мы с сестрами и матушка последовали их примеру. Золана, похоже, не интересовали ни мы, ни порождения земли. Он уже стоял у подножия лестницы, ступени которой вели к дворцовым дверям.

— Во имя девяти дочерей Лазара, заклинаю тебя кровью Сукса и команды последнего корабля, Тарн, — пусть все решится между мной и тобой, здесь. Обесчещенный прах вопиет!

Я не видела, что держит в руке Золан. Он размахнулся и бросил это. Предмет ударился об обитую металлом створку дверей. Послышался гул, словно кто-то с силой стукнул по огромному барабану.

— Выходи!

Металл заскрежетал по камню. Медленно-медленно двери приоткрылись. Внутрь дворца словно бы не проникал солнечный свет: за дверями царила непроницаемая ночь.

Но вот тьма раздвинулась, словно занавес, и на пороге возник человек.