Школа в Кармартене - Анна Коростелева

Все некоторое время продолжали изощряться по этому поводу, пока тема не надоела. Кервин Квирт мрачно молчал. Он не знал, что было написано на лицах его родителей, потому что так и не решился на них взглянуть. Их молчание пугало его все больше и больше. Только когда гости ушли, он подошел к отцу.

— Я понимаю, дорогой отец, что вы ждали от меня совсем иного. Вы ждали…, — начал он.

— Да, мы много лет ждали, когда ты наконец проговоришься, — сказал отец. — Триста лет — это неплохой результат. Чувствуется моя кровь.

— Наоборот, — сказала мать, притопнув ножкой. — Это моя кровь. Ты до сих пор еще очень многого обо мне не знаешь.

Кервин Квирт в изумлении переводил взгляд с одного на другого.

— Вот что у него от тебя — так это страсть к сомнительным опытам, — продолжала мать. — Вечно из этого твоего кабинета то дым, то вонь. Вот я изучаю разные виды тишины, — никому не досаждаю. Правда, мне до сих пор не удалось выделить тишину в чистом виде, но кое-чего в этой области я добилась. В следующем месяце у меня выходит статья о вечерней тишине, — увидите, сколько шуму она наделает!..

— Кстати о публикациях, — сказал отец, поворачиваясь к Кервину Квирту. — Твоя последняя статья о молекулярных разъединениях очень, очень. Я, конечно, не специалист в этой области, но тем не менее, — добродушно прибавил он, раскуривая трубку.

Кервин Квирт прошептал потрясенно:

— Если вы читали мои работы, значит, вы знаете мой научный псевдоним… И выписываете «Беседы об элементах»! С ума сойти! Получается, что все это время вы все обо мне знали! И ни разу не подали виду, что знаете!.. А я-то, дурак, изводился, думал, что любая неосторожность вас убьет!..

— Ты же сам решил соблюдать все в тайне, так зачем мы будем тебе мешать? — сказала мать. — Нас очень порадовало это решение. Нам было приятно, что у тебя проявилась эта фамильная черта. Твой прадед почти четыреста лет держал твою прабабку в неведении относительно своей страсти к огородничеству. Она думала, что он просиживает мантию в палате лордов, а он в это время подвязывал огурцы на заднем дворе.

Едва переступив порог школы, Кервин Квирт первым делом поспешил к Змейку в кабинет и там опрометчиво сел на стул, от возбуждения забыв, где он находится. Змейк хладнокровно освободил его от этого цепкого и недоброжелательно настроенного предмета мебели, предложил ему свое кресло, и, оставшись стоять напротив него, облокотившись о каминную полку, сказал:

— Вижу, что у вас были веские причины ворваться ко мне в столь ранний час, Риддерх.

— Я вам первому должен сказать… Вы не представляете себе, учитель… Эта моя поездка домой оказалась решающей. Мое положение наконец-то определилось. Вы просто не поверите, но оказалось, что мои родители все это время все обо мне знали! Более того, они сами не чужды научных занятий. Отец занимается восстановлением кристаллов из огня путем крионотермии…

— Он занимается этим в домашних условиях? — слегка удивился Змейк. — Довольно рискованно.

— Да, конечно, это во многом любительские опыты, не в том суть. Мне нет больше нужды скрывать от них мои дела!.. — Кервин Квирт рассмеялся. — Больше никаких отлучек в середине учебного года, никаких замен, и мой первый курс отныне перестанет напоминать кучку беспризорников!..

— Поздравляю вас. Жаль, конечно, что такая бездна знаний по придворному этикету пропадет теперь втуне, — сказал Змейк, — зато наконец вы сможете более или менее серьезно заняться наукой. Только учтите: Мерлин теперь незамедлительно даст вам все курсы, которые он давно мечтал ввести в программу. Боюсь, отныне вы будете читать не только «Морфологию облаков» и «Реальную анатомию», которые уже несколько в стороне от вашей специальности, но как бы вам не дали и «Физиологию небесных тел», не спросив вашего мнения на этот счет.

— …Я триста лет переживал, что родители узнают обо мне правду и это их убьет! — сказал с отрешенной улыбкой Кервин Квирт.

— Прежде я тоже думал, что правда о характере моих занятий может убить моих родителей, но позднее, взвешивая все привходящие, я понял, что с гораздо большей вероятностью мои родители убьют меня, что вернуло мне совершенное спокойствие и вкус к жизни, — сказал Змейк.

Кервин Квирт собрался уже уходить, когда Змейк бросил ему вслед:

— Ах да, чуть не забыл: в школе работает комиссия Зануцкого, вы знакомы с ним?

Кервин сглотнул. Он был слегка знаком.

— Вас могут вызвать на переаттестацию — в любой момент, в том числе и с урока. Министерские комиссии имеют такие полномочия, — это чтобы у вас было правильное представление о происходящем. Рекомендую вам вести себя с ними предельно корректно.

— А что там за переаттестация? — безрадостно спросил Кервин Квирт.

— Ну, вас там ненадолго вздернут на дыбу и познакомят с расплавленным свинцом, — отвечал Змейк.

— Ваши шутки, дорогой учитель…, — начал было Кервин Квирт, но так как на лице Змейка написано было: «имеют много общего с истиной», он махнул рукой и сказал только: — Я буду вести себя корректно.

— Доктор Кервин, вы вернулись! — и визг первого курса потряс двор. После Змейка первокурсники были, бесспорно, вторыми, кто имел право знать, что произошло. Кервин Квирт условно раскрыл им навстречу объятия, поскольку их было так много, что реально обнять он мог не более десяти процентов, и сказал:

— Я останусь с вами до конца времен, еще успею надоесть вам, вы еще будете избегать меня и считать докучливой помехой в вашей жизни, — и с прорывающимся в голосе счастьем он потрепал по волосам всех, до кого смог дотянуться. — Льщу себя надеждой, что вы хоть пощадите меня и не вынесете через месяц на свалку как старый хлам.

— Вы ничуть не старомодны, доктор Кервин! — горячо заверили его. — Вы наоборот — выглядите шикарно!

— А что — сейчас так носят? — притворно удивился Кервин Квирт, делая вид, что не понимает, что их оценка относится к его душе, а не к одежде, которая по случайности была шедевром венецианского карнавального костюма.

— Да! Сейчас именно так и носят! — завопили первокурсники, не желая отступать от сказанного и своим шумом привлекая наконец Мерлина, который высунул свой нос из-за оконной ставни наверху и, не сразу сориентировавшись, что происходит, на всякий случай сообщил:

— Три часа дополнительного мытья полов.

— Мне? — спросил с улыбкой Кервин Квирт.

Ставня захлопнулась.

Внезапно из-за угла показался Зануцки с молчаливым кортежем из методистов. При виде Кервина Квирта лицо его прояснилось.

— Доктор Квирт? — уточнил он. — Ко мне.