Красная сестра (ЛП) - Лоуренс Марк

Если какая-нибудь послушница в дормитории Серого Класса поднимется, чтобы воспользоваться Необходимостью, она обнаружит, что фонарь исчез. Кроме того, есть опасность быть обнаруженными теми монахинями, которые должны открыть пекарню этим утром, или Сестрой Сало, или одной из ее Красных Сестер во время ночного патрулирования.

Гесса подошла к воротам. Свет фонаря, упавший на ее лицо, показал кривую полуулыбку и спокойствие, которое, как учила Сестра Сковородка, приводит истинную кровь на Путь. Гесса положила руку на замок.

— Не взрывай его! — Нону охватил внезапный страх, а вместе с ним образ разрушенных ворот и Сестры Яблоко, стоящей перед ними в лучах утреннего солнца.

— Путь проходит через нас, как наша подпись, написанная на мире. — Гесса, казалось, цитировала Сестру Сковородка. — Мы сложны и изменчивы, как и наша подпись. — Рука Гессы привлекла внимание Ноны. Она не светилась, но почему-то казалась ярче и реальнее, чем все вокруг. — Но не замок. Замок — это простая вещь, независимо от того, как он может быть сконструирован. Он закрыт или открыт. Его нить произносит одно слово или другое. И если… я схвачу... эту нить и потяну.

Щелчок замка заставил их всех вздрогнуть.

— Я возвращаюсь, — сказала Гесса.

— Вы все. — Нона взяла у Ары фонарь.

— Но не я! — Ара протянула руку, чтобы забрать фонарь.

Нона отстранила фонарь от нее.

— Один может искать так же легко, как и трое. Я справлюсь без тебя.

— Ерунда. Если нас будет трое, мы сможем охватить больше территории. У нас мало времени! — Брови Ары сошлись на двух вертикальных линиях, которые появлялись прямо над ее носом, когда она упрямилась.

Нона распахнула ворота ровно настолько, чтобы войти самой.

— У нас есть всего один фонарь. Мы не можем разделиться. Пусть накажут только одного из нас, если поймают. — Она закрыла за собой ворота, когда Ара потянулась к ним. — Помогите Гессе вернуться. Она может споткнуться в темноте.

Клера, казалось, приняла эту логику или поняла, как сильно ей не хотелось оказаться в черном списке Отравительницы. Так или иначе, она взяла Гессу за руку и начала помогать ей подниматься по ступенькам.

— Но ты же отравлена! — запротестовала Ара. — В этом-то все и дело. А что, если тебе там станет хуже? И мы тебе понадобимся?

— Если меня поймают, у меня будет оправдание: меня отравили. Мне нужны эти ингредиенты. У вас двоих нет никакого оправдания. — Не дожидаясь ответа, Нона поспешила вниз по туннелю, уверенно ступая по знакомым ступенькам.

Как только Нона миновала дверь в пещеру класса Тени, дальше она могла полагаться лишь на одно старое воспоминание. Сестра Яблоко вела ее и Настоятельницу Стекло по этому туннелю в железных колодках. Чтобы добраться до карцера, где они провели ночь, Сестра Яблоко провела их мимо полудюжины перекрестков, где туннели расходились и уходили в черные тайны Скалы Веры.

У подножия лестницы Нона какое-то время наблюдала за пляской пламени своего фонаря, потом отвернулась от него и стала смотреть на воспоминание о его танце, написанное на темноте. Из всех путей к ясности, которые показывала ей Сестра Сковородка, больше всего подходил Ноне именно этот. В течение следующих нескольких минут транс окутал ее своими холодными, покалывающими объятиями, каждая тень становилась все более осмысленной, каждая деталь в стенах взывала к ее вниманию.

В воздухе стоял металлический запах, запах глубоких мест. Нона дрожала, хотя влажный воздух не был особенно холодным. Мысленным взором она увидела себя и свой крошечный мерцающий огонек, входящих в огромный лабиринт. Сестра Правило однажды показала им слепок туннелей внутри муравьиного холма, такой сложный, такой невероятно запутанный, что Нона спросила себя, как вообще муравьи находят выход. Сегодня она была муравьем.

Она шла медленно, изучая землю. Склад Отравительницы должен быть не слишком далеко от классной комнаты, и путь между ними будет хорошо утоптан. Грязный песок, собравшийся в неровностях скалы, свидетельствовал о частом хождении. Ей нужно обратить пристальное внимание именно на повороты.

Первый выбор пришлось сделать там, где в стене туннеля образовалась трещина, едва достаточная для того, чтобы в нее протиснулся взрослый человек. Нона опустилась на колени и принялась изучать пол. Капля воды ударила ей по затылку, холодная как лед. То, что она увидела в дрожащем свете фонаря, ее удивило. Закругленный край ботинка оставил свой отпечаток в расщелине, в нескольких дюймах от входа, там, где в складке скалы собралась древняя грязь. Отпечаток был четким и довольно резким. Если бы он был там долгое время, то, конечно, кап-кап-кап туннелей размыл бы его края… Нона глубоко вздохнула и, повернувшись боком, скользнула в расщелину.

Трещина вела вниз под небольшим углом, пол состоял из неустойчивых камней, застрявших там, где стены сближались. Нона шла так быстро, как только осмеливалась, ожидая увидеть, что путь расширяется, но вместо этого обнаружила, что он сужается. Она не могла представить себе Отравительницу, расхаживающую здесь взад и вперед с руками, полными припасов для котлов послушниц. И все же кто-то прошел этим путем.

Стены царапали ее с обеих сторон, слышно было только ее дыхание и ничем не пахло кроме дыма ее фонаря и, слабо, влажного камня, древнего, как вечность.

Нона продолжала идти, хотя путь становился все теснее. Казалось, трещина вот-вот сойдет на нет, и она все больше беспокоилась, что может застрять, не в силах ни повернуть, ни отступить, зажатая в холодных объятиях камня, пока фонарь не погаснет и жажда не сведет ее с ума.

— Кто бы это ни был, он, должно быть, повернул назад. — Темнота поглотила ее голос.

Страх дразнил ее, заставляя двигаться дальше.

Ближе к самому узкому месту Нона заметила сажу на стене. Ее было трудно не заметить, учитывая, что нос был всего в дюйме от нее, а затылок царапал противоположную стену. Дым от ее фонаря поднимался вдоль стены, перекрывая более старую черноту.

— Они, должно быть, повернули здесь.

Тем не менее Нона проковыляла еще ярд. Здесь больше не было закопченных стен. Она начала было возвращаться, но остановилась и принюхалась. Ее собственный фонарь испускал едкий смолистый дым горящего камень-масла, но в воздухе висел еще один запах, более сладкий, всего лишь слабое воспоминание о нем. Старый дым, но не дешевая дрянь, которую жгли послушницы: Нона почувствовала такой же дым в прихожей дома настоятельницы и в Зале Сердца, когда первосвященник проводил суд.

Она рванулась вперед, теперь схваченная с обеих сторон, извиваясь там, где трещина в камне была слишком узкой для ее бедер. В какой-то момент челюсти скалы сжали ее голову, и она не могла ни двинуться вперед, ни отступить. Страх оказался достаточной смазкой, и через мгновение она прорвалась. Мужество покинуло ее еще до того, как трещина снова начала расширяться, но к этому моменту движение вперед стало единственным выходом, и, рыдая от ужаса, проклиная себя за глупость, Нона медленно двинулась вперед.

Наконец стены отпустили ее, и она, спотыкаясь, вывалилась в более широкое пространство. Другой туннель. Над ней, в потолке туннеля, открылась шахта. Она не выглядела ни высеченной вручную, ни естественной, а имела странный «расплавленный» характер, стены были то гладкими, то неровными. Пол туннеля покрывали обломки — щебень из шахты наверху, — в некоторых местах треснутые, в других — гладкие, а в третьих — несущие следы кирки. Нона ничего не могла понять.

Шахта находилась слишком высоко, чтобы дотянуться до нее, камнепад завалил туннель слева от нее и нервы Ноны еще не были готовы к попытке возвращения, так что единственным выходом оставался проход направо.

Она продвигалась вперед, исцарапанная и грязная, проходя мимо небольших трещин, а один раз мимо занавеси водопада, образованного стекающей с плато ледяной водой. На мгновение ее охватила паника, когда она представила себе огромную тяжесть Стеклянной Воды где-то рядом. Насколько тонкими были стены, удерживающие этот резервуар на месте? Что нужно сделать, чтобы эти воды хлынули по этим древним путям и утопили ее в темноте?