Котел - Лэрри Бонд

Майор Макс Лауэр гордо возвышался над распахнутым люком своего командирского "Леопарда"-1. Хотя этот танк был вооружен пулеметами и пушками меньшего калибра, чем новейший "Леопард", тридцать шесть танков его батальона представляли собой грозную силу. Он и его люди могли вести бой с противником, превосходящим его по численности и одолеть любого врага за счет большой маневренности и скорости передвижения.

С юго-запада доносились глухие раскаты орудийных залпов. Лауэр взялся за радиотелефон и прослушал последнюю сводку. На его лице промелькнула мрачная усмешка. Полякам, обороняющим автомобильный мост, приходится несладко. Сейчас они буквально жарились в аду под огнем двенадцати батарей тяжелой артиллерии.

Майор отключил связь и снял наушники. Взятие автомобильного моста не входило в его задачу.

Его батальон должен был захватить и удерживать транспортный узел Ягловице в шести километрах от начала главной польской автомагистрали. Овладение этим важным пунктом позволило бы танкам и пехоте Лауэра стать хозяевами положения и лишить поляков возможности подтягивать подкрепления. Они также отрежут пути отступления уцелевшим в сражении при Ольшине польским соединениям.

ШТАБ-КВАРТИРА ПОЛЬСКОГО 411-го ПЕХОТНОГО БАТАЛЬОНА, ОЛЬШИНА

Майор Маляновски был сбит с ног взрывной волной, когда неприятельский снаряд ударился в бетонное покрытие командного бункера. Пыль и дым просачивались сквозь амбразуры, с потолка сыпался песок. Кто-то из сержантов помог ему встать.

Майор наклонился, поднял с земляного пола свою фуражку и, отряхнув, водрузил себе на голову.

– Не очень-то они нас любят! – пошутил он.

Сержант оскалил в улыбке желтые от курева зубы.

– Чем-то мы им не понравились, сэр!

Маляновски выглянул в амбразуру. Впечатление было такое, что они находятся внутри гигантского смерча из дыма и пламени. Дымно-огненная пелена бешено вращалась, с ревом, от которого лопались барабанные перепонки.

Снаряды падали градом, взрываясь на земле и в воздухе. Деревья лишились верхушек и веток. Торчали только голые стволы. От них отлетали щепки. Мощные звуковые удары следовали один за другим с частотой пулеметной очереди. Огромные бревна и куски металла летали по воздуху, и смерч втягивал их в свою воронку. Из разбитых машин вытекало топливо, которое тут же воспламенялось.

Однако весь этот кошмар почти не затронул личный состав. Если нервы обороняющихся выдержат испытание, то батальон, занявший хорошо укрепленные позиции, сохранит боеспособность даже после более мощной бомбардировки. 411-й батальон, несмотря на грохот, огонь и дым, был жив и не терял присутствия духа. Обстрел вот-вот должен был закончиться, и тогда ЕвроКон убедится, что польская пехота способна огрызаться и пресекать все попытки форсировать реку.

Батальон Маляновского был организован по американскому образцу, но имел на вооружении в основном советскую технику и огневые средства. Три подразделения БМП были закопаны в землю у самого берега и могли прикрыть огнем 73-миллиметровых гладкоствольных пушек и противотанковых ракетных установок все направления возможной атаки противника. Люди находились в надежных укрытиях, защищенных от осколков, и только прямое попадание могло поразить их. В распоряжении майора был еще танк Т-72. При такой огневой завесе любой немецкий танк, появившийся на мосту, будет уничтожен, не пройдя и ста метров. А если они решатся послать через реку пехоту на десантных лодках и надувных плотах, тогда им придется только пожалеть. Даже дымовая завеса бессильна против плотного минометного и пулеметного огня. Шансы поразить цель вырастают соответственно интенсивности и скорости стрельбы.

Конечно, проще всего было бы взорвать мост, но командование в Варшаве решило сберечь его для контрудара.

– Есть донесения из Засеки? – обратился майор к лейтенанту, который отвечал за связь командного бункера со всеми подразделениями батальона.

– Нет, пан майор!

– А лейтенант Лязняк?

– Молчит!

Маляновски с досадой закусил нижнюю губу. Уже больше часа наблюдательный пункт в деревне Засеки не давал о себе знать. Связь прервалась как только начался артиллерийский обстрел. Вероятно, осколок снаряда перерезал телефонные провода. А может быть, случилось что-то другое?

Встревоженный отсутствием вестей с правого фланга, он послал туда небольшую группу с заданием проверить обстановку и срочно доложить на командный пункт. Но связные тоже молчали. Может, они залегли, укрывшись от обстрела? Или немцы применили радиоглушители? О худшем варианте Маляновски старался не думать.

После того, как майор сообщил об усилении активности противника на том берегу реки, его полковой командир пообещал прислать подкрепление. Но Маляновски знал, что ждать его в ближайшее время бесполезно. 4-я механизированная дивизия обладала очень ограниченными резервами. Его батальон должен полагаться только на себя.

Столкнувшись с этой реальностью, он принял самостоятельное тактическое решение – закрыть правый фланг мотострелковой ротой с четырнадцатью БМП. Это было все, что он имел в запасе на случай крайней необходимости.

Обстрел прекратился так же внезапно, как и начался. Последние снаряды взорвались у самой кромки берега и окутали его клубами сероватого дыма. Немцы готовят дымовую завесу! Он оскалил зубы в хищной усмешке. Его батальон достаточно натерпелся от артиллерийского обстрела. Теперь у них появился шанс отплатить немцам сполна.

– Тепловой прибор!

Сержант поднес к амбразуре прибор, снятый с американской установки для запуска ПТУРСов. Прибор улавливал тепловое излучение различных объектов, будь то листва деревьев, вода, человек или машина, и преобразовывал его в четкое черно-белое изображение невидимого мира. Более теплые участки поверхности представлялись глазу прибора светлыми, более холодные выглядели темнее.

Маляновски ощупывал прибором противоположный берег, стараясь засечь передвижения противника. Никто и ничто не шевельнулось в поле зрения прибора. Сколько же немцы собрались выжидать? Это не могло продолжаться долго.

Он скомандовал офицеру связи:

– Передай: всем приготовиться!

Майор еще раз обследовал реку. Снова полная неподвижность. Что за игру затеяли их командиры? Чем дольше они медлят, тем для них хуже. За это время его солдаты успеют переместиться из укрытий на огневые позиции, убрать с орудий и установок маскировку, расчистить секторы огня.

Выстрел раздался на правом фланге – сначала сопровождаемый одиночным, гулким эхом, потом заговорили все разом – гранатометы, пушки, пулеметы, танковые орудия. Лейтснант связи, зажав в руке трубку радиотелефона, закричал:

– Атака справа. Силой до батальона. Танки, пехота!

Маляновски бросился к амбразуре, выходящей на север. Вдоль линии польской обороны беспрерывно рвались снаряды. Несколько бронетранспортеров уже горели. Столбы черного дыма, чуть колыхаясь, поднимались к небу. Огненные трассы сталкивались и скрещивались, пролагая себе путь в обе стороны – и польскую, и немецкую. Лавина танков накатывалась на позиции поляков не только с севера, но и с востока. Грозный ее рев не могла заглушить даже интенсивная перестрелка. "Боже мой! Они атакуют и с тыла!" – подумал майор и обрушил на лейтенанта связи, склонившегося над аппаратом с побледневшим под слоем пыли лицом, серию стремительно следующих один за другим приказов.

– Рота "Д". Удерживать правый фланг. Капитан Сташек! Направить Т-72 к северу.

Если рота "Д" продержится хоть несколько минут, он сможет реорганизовать оборону. За эти драгоценные выигранные минуты он заплатит кровью солдат роты "Д".

Но было уже поздно. Маляновски увидел, как из дымного облака появилась отступающая пехота. Кое-кто из солдат успевал еще послать парочку-другую противотанковых гранат по наседающей бронированной массе, но ответный огонь валил их на землю. Они оставались лежать там – мертвые или еще живые – неизвестно. Один транспортер опрокинуло взрывной волной, другой с разрубленной гусеницей крутился на месте. Колеса его бесполезно вращались. Т-72 прорвался сквозь цепь отступающих. Экипаж на ходу втягивал в люк маскировочную сеть. Башня шевельнулась. Ствол танкового орудия выискивал свою первую мишень.

Бам! Т-72 внезапно оказался внутри раскаленного оранжевого шара. Германский бронебойный снаряд просверлил броню и взорвался внутри. Башня взлетела в воздух и упала позади горящего танка. Огонь мгновенно добрался до топливных баков и боеприпасов. Последовал второй взрыв, еще более мощный.

Порыв ветра чуть отогнал дым, и Маляновски увидел немцев в маскировочной форме, перебежками передвигающихся по лесу. Они забрасывали гранатами польские траншеи и блиндажи. Немцы смяли его фланг и проникли сквозь линию обороны поляков.

Мгновенно он принял решение. Удар был слишком внезапным и молниеносным и не оставил полякам никаких шансов. Оставаться на месте означало здесь и умереть, не оказав врагу никакого сопротивления. Но, может быть, ему удастся спасти хоть часть батальона. Оторвавшись от амбразуры, он выкрикнул: