Заклинатели - Анастасия Александровна Андрианова

Первым закричал Кастер, приложив ладони к губам, через мгновение торжествующе заголосили его друзья и другие древуны. Диньяна украдкой вытерла слезу, и даже Перинера, как показалось Алиде, была близка к тому, чтобы расплакаться. Мел и Лисса вернулись на свои места, и со всех сторон на них сыпались поздравления и пожелания. Музыканты заиграли сказочный витиеватый мотив, тарелки вновь наполнились ароматными яствами, бокалы – напитками, свечи заполыхали ярко и радостно, как маленькие солнца, взошедшие над столом.

Алида и сама почувствовала, что у неё щиплет в глазах, и она украдкой уткнулась в шерсть Мурмяуза.

Вольфзунд занял место за столом и перекинулся многозначительными взглядами с Симонисой и Хьёльдом.

Вечер обрёл совсем другое настроение: ели и пили много и с аппетитом, произносили громкие и весёлые тосты, шутили и дурачились, и даже всегда холодная и невозмутимая Перинера много улыбалась и беседовала с Диньяной. Вскоре после обручения прилетели сирины: некоторые расселись на ветвях и на земле и склонили изящные головы, слушая музыку.

Древуны пустились в пляс. Юноши выдёргивали девушек из-за стола и принимались с хохотом кружить по площади, танцуя с такой пугающей скоростью и страстью, как никогда не танцевали в Алидиной деревне. За столом оставалось всё меньше гостей: разудалая музыка всех увлекала в пляс. Симониса пригласила Герта, Вольфзунд кружился с Диньяной, Перинера – со статным русобородым древуном, а Стриксия, к удивлению Алиды, согласилась потанцевать с красавцем Хьёльдом. К Ричмольду, отчаянно краснея, подскочила совсем молоденькая девушка-древун, хорошенькая, как весенний первоцвет. Астроном, допив свою медовуху, лихо вскочил и обнял незнакомку, пытаясь двигаться в такт музыке. Алида нахмурилась и налила себе вина. Кажется, за столом остались только они с Кемарой.

После пряной медовухи вино показалось кислым и сильно ударило в голову, но Алида всё равно залпом выпила бокал и налила ещё. Одна из сиринов спустилась к ней, испугав задремавшего Мурмяуза, и Алида узнала Игварху, для которой они с Ричем пели в первый день пребывания в Землях.

– Птичья ведьма, – прошелестела сирин и почтительно склонила голову.

– Ой, ну не надо, пожалуйста, – смутившись, пробормотала Алида. Сирин укоризненно покосилась на бутылку вина.

– Скромность – хорошая черта. Она украшает. Но скромность плохо вяжется с выпивкой.

– Я не всегда. Только по особым случаям. Сегодня – как раз такой.

Игварха проследила за взглядом Алиды и понимающе улыбнулась, чем ещё сильнее смутила её.

– Понимаю. Тот рыжеволосый юноша. Очень яркая внешность.

– Ну, у него необычно яркие глаза, – неохотно согласилась Алида.

– Я имела в виду веснушки. Их больше, чем звёзд на небе.

Алида почувствовала себя совсем уж неловко и не нашлась, что ответить полуженщине-полуптице.

– Колдун-астроном наберётся силы, – сказала вдруг Игварха, продолжая смотреть на Ричмольда и девушку-древуна. – И ты сможешь обуздать его силу, приручить и направить. Больше никто не сможет. Так что не противься себе, птичья ведьма. Он нужен тебе, а ты нужна ему.

Игварха взмахнула крыльями и села на толстую дубовую ветвь. Алида фыркнула, подливая себе вина. Сирины вечно говорят загадками. Впрочем, как и все, кто её окружает. Древуны, альюды… никто из них не может просто сказать как есть. Все они вечно хотят, чтобы она бесконечно решала загадки, догадывалась обо всём сама и принимала решения.

Алида любовалась на цветущую, сияющую Лиссу и не могла поверить: как она ещё недавно могла быть на грани смерти? И как, практически умирая, ей удалось отвести пожар от старухиного дома?

– Я только недавно это поняла, – послышался над ухом бархатистый голос Перинеры. Алида резко обернулась: Перинера стояла над ней, небрежно покачивая в руке бокал с чем-то тёмно-золотым. – У нас в замке Лиссе было плохо, потому что её магия древунов соперничала с магией замка.

– Ох-ох, – выдохнула Алида. В присутствии Перинеры она всегда чувствовала себя неспокойно, и особенно непривычно было разговаривать с женой Владыки, всегда немного высокомерной и отстранённой.

Перинера хлебнула из бокала и опустилась на свободное место рядом с Алидой. От неё терпко дохнуло розами и какими-то южными пряностями.

– Когда Вольфзунд доставил её в замок в последний раз, почти неживую, в ней уже не было магии древунов, я почувствовала это. Говорят, дом, в котором её держали, огонь обошёл. Древуны умеют заговаривать стихии и природные явления, и я полагаю, что это усилие отняло у неё последние силы, магия покинула её тело, оставив лишь пустую, высосанную оболочку.

Перинера задумчиво посмотрела на танцующую Лиссу, но по её взгляду нельзя было понять, как она относится к невесте сына. Алида ощутила себя неуютно и поёрзала.

– Пустота стремится быть заполненной. И теперь сосуд её тела наполнен новой силой. Той же, что питает меня. Силой обращённого альюда. Я помню, какое это было непривычное чувство: не ощущать себя больше смертным человеком. Непривычно, немного страшно, но в целом – приятно.

Алида притихла. Она прислушалась к себе: не меняется ли в ней что-то после путешествия к хранилищу и встречей с Птицей-Матерью? Перинера, будто услышав её мысли, слегка засмеялась.

– Нет-нет, девочка. Ты умрёшь. И очень скоро. О, не пугайся, по нашим меркам – скоро. Птичьи ведьмы никогда не получали бессмертие и уж тем более не становились альюдами. Но, может, твоя жизнь будет длиннее, чем у большинства других смертных.

– Что вы, я вовсе не имела в виду ничего такого, – смутилась Алида и уткнулась в тарелку, где одиноко лежал недоеденный пирожок.

Она не ожидала, что слегка насмешливый тон Перинеры и категоричность её слов способны так раздосадовать. В самом деле, не могла же Алида надеяться на то, что все её волшебные приключения и связи с альюдами смогут подарить ей нечеловеческую жизнь. Или всё же могла? Признаться в том, что робкая надежда на чудесные изменения в собственной жизни всё же жила в её сердце, было немыслимо сложно даже самой себе.

Скоро Хьёльд пригласил Перинеру на танец, а Алида так и сидела одна, размышляя над этим коротким разговором. Несколько раз её пытались пригласить местные парни, весёлые и румяные от танцев и выпивки, но настроения у Алиды совсем не было.

– Ты хочешь с ним танцевать? – вдруг спросила Кемара с противоположного конца стола, кивнув на Ричмольда.

Рука Алиды дрогнула, и несколько тёмных капель пролилось мимо бокала.

– Уж ты-то точно хочешь, – буркнула она в ответ.

– Хочу, –