Покахонтас - Сюзан Доннел

Вечером за ужином подавали устриц под соусом из выращенного на английском огороде хрена и помидоров с полей паухэтанов. Затем последовали крабы, как любили паухэтаны, с еще не затвердевшими панцирями, и не слишком поджаристые. Сэр Томас Дейл повернулся к хозяйке дома и сказал:

— Принцесса, у вас лучший стол в колонии, видимо, ваши люди отменные повара.

Покахонтас улыбнулась. Сэр Томас никогда не называл ее леди Ребекка, как некоторые из англичан, не называл он ее и миссис Ролф.

— Я пытаюсь соединить мои родные блюда с тем, чему я научилась у своих друзей в Энрико, — ответила она.

— Ролф, вам повезло, что у вас такая красивая и одаренная жена!

Подали горячее — жареного вальдшнепа с грибами, индейку с устричной подливкой и — редкое угощение — баранину в мятном соусе. Крупный рогатый скот и овцы были новыми жителями колонии, и их не забивали, пока они не становились старыми, чтобы они, пока могли, давали потомство. Сладкий картофель, бамия и морская капуста дополняли мясные блюда.

Сэр Томас снова обратился к Покахонтас.

— Мне тоже хотелось бы заполучить прелестную жену из числа ваших соплеменниц. Теперь, когда мы в мире друг с другом, я узнал, какие паухэтаны веселые, приветливые и достойные люди. Но что самое главное, я вижу, как вы с Ролфом подходите друг другу, как довольны своей жизнью. Но, увы, боюсь, у меня это не выйдет.

Покахонтас и Ролф изумленно переглянулись.

— Вы удивлены, но, разумеется, вы не слышали, что я направил к вашему отцу посланника с просьбой отдать мне в жены вашу сестру Квимку. Но ваш отец отказал мне.

Покахонтас была более чем удивлена, она была потрясена. Она знала, что у Дейла в Англии есть жена и что христиане имеют не больше одного супруга. Неужели англичане начинают перенимать обычай местных вождей? Она что-то пробормотала в ответ и занялась крылышком вальдшнепа, лежавшим у нее на тарелке.

— Ваш отец сказал, что он уже устроил брак Квимки с вождем, живущим в трех днях пути от него. Он добавил, что мы, англичане, уже получили его дочь, которой он дорожит, как своей собственной жизнью. Хотя у него много детей, он никого так не любит, как вас. — И сэр Томас одарил Покахонтас одной из своих редких улыбок.

Дейл откинулся на стуле и положил руки на подлокотники.

— Я получил письмо от Виргинской компании. Теперь они называют себя Компанией Соммерса.

— Ваш друг сэр Эдвин Сэндис приглашает вас обоих в Лондон в качестве гостей Компании Соммерса. Он полагает, что огромный интерес лондонцев к принцессе Покахонтас сослужит неоценимую службу в привлечении в Виргинию новых вкладчиков.

В комнате стояла тишина.

— Разумеется, вам нет нужды плыть раньше весны, пока не пройдут зимние шторма. Сопровождать вас в Англию буду я.

Дейл взял нож и вилку и доел последний кусок баранины, лежавший у него на тарелке.

Покахонтас задрожала от возбуждения. Лондон! И в ту же секунду ощутила толчок в груди. Джон Смит! Она постаралась взять себя в руки. Столкнувшиеся чувства радостного ожидания и страха лишили ее дара речи, но она понимала, что от нее ждут каких-то слов.

— Какая честь, — едва слышно проговорила она.

— Как это мило со стороны Сэндиса, — сказал Ролф. — Видимо, вы застали мою жену врасплох. Естественно, мы серьезно обсудим это предложение. Мы оба польщены, что в Лондоне о нас такого высокого мнения.

Он озабоченно взглянул на жену. Было очевидно, что от этой новости ей не по себе.

— Принцесса, — сказал Дейл, — столица ждет вас с распростертыми объятиями. В вашу честь предусмотрено множество празднеств. Я призываю вас серьезно подумать о том, сколько хорошего вы сделаете для вашего мужа, равно как и для всех ваших друзей в Новом Свете.

Дейл не упомянул о том, что за прошедший год написал монаршей чете несколько писем, пытаясь преодолеть смешной страх короля Якова, что принцесса вместе с Ролфом могут создать собственную империю и заставить колонию отделиться от Англии. Сэр Томас был полон решимости сделать все возможное, чтобы убедить Покахонтас отправиться в Англию и раз и навсегда показать тем самым несостоятельность этого предположения.

Покахонтас пыталась сосредоточиться на тыквенном пудинге и любовно приготовленном пироге с земляникой. Кусок не шел ей в горло. Она положила вилку и с улыбкой повернулась к сэру Томасу.

— Предложение так неожиданно. Я очень хочу побывать в Лондоне, но он кажется таким далеким!

— Ну, значит, решено!

И Дейл с облегчением поднес к губам свой бокал.

Но Джон Ролф знал, что еще далеко не все решено. Он дал знак Покахонтас оставить его вместе с Дейлом за портвейном и трубками. Она с радостью покинула стол и поспешила в комнату сына, чтобы взглянуть на маленькое спящее существо. Ей страстно хотелось взять его на руки и прижать к себе, чтобы почувствовать ободряющее тепло его тельца. Ее жизнь текла так приятно, так мирно, так полно, и вот теперь перед ней с угрозой вставало это испытание. Она никогда не думала, что увидит чудесный Лондон, сверкающий город ее воображения. Она никогда по-настоящему не верила, что отправится туда, где живет Джон Смит. В ее мечтах он всегда появлялся неожиданно, спускаясь с принесенного океаном корабля, и оказывался перед ней с ее давно похороненными чувствами. Но похоронены ли они? Она не представляла, как поведет себя, увидев его. По крайней мере, в Энрико она могла укрыться в своей наполненной любовью жизни. Она могла чувствовать себя хозяйкой положения. «В Лондоне я пропаду, — подумала она. — Все будет чужим и необычным. Я не буду знать, как вести себя. Недели тяжелого пути и воды океана отделят меня от знакомого покоя и уверенности. И там он снова войдет в мою жизнь. Правители Лондона станут вспоминать первые дни освоения Виргинии, когда Смит был главным лицом».

— Я так боюсь, — прошептала она, — так боюсь того, что, взглянув на него лишь раз, полечу в пропасть.

Она опустилась на колени у кроватки ребенка и молитвенно сложила руки, зная, что ее новый Бог, ее истинный Бог, в отличие от ее старых божеств, нетерпим к слабостям плоти. Она подумала, является ли грехом то, что ее сердце бьется так сильно при мысли о находящемся в Лондоне Джоне Смите. Никто не мог ей ответить.

Через некоторое время она услышала шаги поднимавшегося по лестнице мужа и встала, чтобы встретить его в холле. Она уже чувствовала себя спокойней. Молитвы придали ей сил, и она вспомнила наставления мужа. Она должна предать себя в руки Господа, довериться Ему, и Он направит ее, а самой ей следует исполнить свой долг. Переплетая руки с руками мужа, она одарила его лучезарной улыбкой.

Потом то наступали дни, когда Покахонтас выполняла свои обязанности с оживлением, вызванным предстоящей поездкой в Лондон, то дни, когда облако дурных предчувствий окутывало ее. Она отметала свои личные тревоги, напоминая себе, что ее долг — совершить это путешествие. Со слезами на глазах она сказала мужу, что не поедет в Лондон без Томаса. Ролф согласился и вздохнул с облегчением, потому что решил, что нашел причину ее волнений.