Демон из Пустоши - Виктор Фламмер (Дашкевич)

Лицо Николая Антоновича осталось полностью невозмутимым, как ни в чем не бывало он спросил:

– Так, значит, главный подозреваемый – князь Кантемиров?

– Да. А что за див, которому передали кровь? Не похож ли он на главного дива столичного Управления?

– Это мы вряд ли сможем узнать. Уверен, див был под личиной. А заставить главного дива омского Управления показать все личины нашему задержанному мы пока не сможем. Чтобы предъявить обвинения князю Кантемирову, нужны более веские доказательства.

Раздался стук в дверь.

– Заходи, – сказал Аверин.

Появился Кузя с подносом, на котором разместились чашки и заварочный чайник. Кузя даже высунул кончик языка, показывая, как он старается.

– Не желаете чаю? – любезно спросил Аверин. – Маргарита заварила травы, которые приготовила моя невестка и ее дочь – сильная чародейка. Уверен, этот чай лучше того, что вы готовите себе сами.

– Хорошо, – неожиданно колдун согласился и взял чашку. Понюхал, попробовал чай и кивнул вполне удовлетворенно.

– Иди завтракай, – Аверин махнул Кузе, отпуская, – как закончишь, придешь.

– Ага, – Кузя скрылся за дверью.

– Я для вас подготовил протокол допросов князя Рождественского и тюремного доктора. – Николай Антонович достал из портфеля и протянул аккуратные листы. – Я так понимаю, вы связали похищения с переданной кровью. Дивы-похитители получили ее?

– Да. – Аверин взял бумаги и углубился в чтение. Закончив, он проговорил: – Все сходится. Врач передал кровь, и на следующий день колдунов забрали. У ее величества тоже взяли кровь, и довольно много, якобы для «определения родства». Полагаю, было похищено изрядное ее количество. Сможете проверить?

– Займусь немедленно. Каким образом, вы считаете, была использована кровь?

– Не уверен, но, похоже, дивов привязали к колдунам. Не через талисман подчинения, а что-то наподобие привязки к жетонам. А значит, в деле участвовал сильный чародей. Как минимум он зачаровал предметы для привязки. В Пустоши связь порвалась, и колдуны оказались в полной власти похитителей. Кто-то из похищенных был использован, чтобы открыть коридор во время церемонии в Москве.

– Выходит, если больше крови у ее величества не брали, а Распутин вернулся в Пустошь, то связи больше нет и теперь императрица в безопасности?

– Надеюсь, что от удара из Пустоши – да. Но тот, кто все это затеял, находится не в Пустоши.

– И это может быть князь Кантемиров.

– Вероятно, – согласился Аверин, – но он и сам может быть чьей-то пешкой. Так что, в целях безопасности, ее величество сейчас отправилась в один из скитов, и никому, кроме самых приближенных, не известно, в какой.

В действительности Аверин не знал, где собирается скрываться императрица Софья. Но точно не в скитах – там похититель, кто бы он ни был, будет искать ее в первую очередь. И если в следующий раз Распутин покинет коридор, не важно, где он появится. Див пробовал кровь императрицы, найти из Пустоши он ее не сможет, но, явившись в мир, отыщет быстро. Однако обсуждать эту тему с Николаем Антоновичем Аверин не стал. Если Владимир не ввел подручного в курс дела, значит, на то были причины. Но кое о чем министерский колдун знать должен.

– Вот что, – добавил Аверин, – в ближайшей время я собираюсь в Пустошь. Постарайтесь на этот раз не мешать мне и не появляться возле поместья. И я вас прошу об одной важной вещи – не дайте увести у нас из-под носа единственного, хоть и ненадежного свидетеля.

– Князя Рождественского.

– Да. И продолжайте расследовать.

– Конечно. Если похищенные колдуны открывали коридор из Пустоши, они живы, хотя я и не понимаю, как это возможно. И вы упомянули что-то, схожее с жетонами. Значит, надо искать чародея.

– Верно. Я поговорю с племянницей, возможно, она подскажет, что это может быть за жетон.

– Хорошо. Узнаете что-то новое – звоните мне. – Николай Антонович немного помолчал, а потом спросил: – Вы собираетесь освободить из ловушки Императорского дива?

– Да.

Министерский колдун отставил чай и пристально посмотрел Аверину в глаза.

– Тогда желаю удачи, – проговорил он.

Тяжелая дверь открылась, и Екатерина подняла голову. Адвокат. Опять он.

– Я же сказала, что больше не буду сотрудничать, особенно после того, что вы устроили. – Она отвернулась и демонстративно уставилась на оконную решетку.

– Мы ничего не устраивали, – мягко сказал адвокат, – и поймите, я всего лишь посредник. Меня попросили вам кое-что передать.

Перед ее лицом возникло фото. Девочка на снимке даже не пыталась делать вид, что она человек.

– Моя сестра давно мертва. И если бы я знала, зачем вам…

– Зато эта женщина жива, не так ли? Еще жива.

Перед лицом появилась еще одна фотография. Мама. Она сидела на фоне какой-то белой стены и в руках держала картонный прямоугольник. На ее щеках блестели слезы.

– Где она? Что вы с ней сделали? – резко обернулась Екатерина.

– В больнице. У нее снова случился инсульт. Не нужно никого обвинять, ей не сделали ничего плохого. Но ей требуется лечение, уход. А ваше имущество арестовано. Вам решать: бросите ее на произвол судьбы или все же смирите свою гордыню.

Она встала. И долго смотрела на визитера. Интересно, сколько платят этому человеку? Знает ли он вообще, чем занимаются те, кто отправляет его с поручениями? Или деньги настолько ослепляют его, что ему просто нет до этого дела?

«Ох… мама… Разве это того стоило?»

– Хорошо. Что я должна сделать, чтобы выйти отсюда?

– Вот так-то лучше, – улыбнулся адвокат, – немного.

Он достал большой стеклянный шприц.

– Просто наберите своей крови. И зачаруйте ее от порчи и холода на сорок восемь часов.

Вечер выдался прохладный. Но уходить в дом совершенно не хотелось, поэтому Аверин, глотнув горячего чаю, почесал за ухом свернувшегося у него на коленях кота и попросил:

– Принесешь плед?

Кот поднял голову. Видно было, что вставать ему совершенно не хочется, но все же он соскочил с колен колдуна и направился в дом. Маргарита ушла полчаса назад, так что обнаружить себя Кузя не опасался.

Аверин взял в руки чашку, согревая ее. Солнце скрылось, а небо стало фиолетово-розовым. Листья еще не начали желтеть, но уже отчетливо пахло осенью, и этот запах нравился Аверину. Он любил осень. За волшебство красок, прозрачный воздух и шорох опадающих листьев. И даже осенние промозглые дожди, казалось, несли не тоску, а какую-то легкую задумчивую грусть. В такую погоду приятно завернуться в плед и сидеть на веранде с чашечкой горячего глинтвейна или грога.

Однако пить он бросил, поэтому придется довольствоваться чаем.

Хлопнула дверь. Он обернулся, намереваясь забрать плед, но только успел заметить, как песочно-серая ткань улетела куда-то в сторону, а на месте мальчишки возник здоровенный, отчаянно шипящий зверь. Выставив щит, Аверин