Бумага и огонь - Рэйчел Кейн

– Химикатами, – ответил Томас. – Есть вещества, которые все охлаждают. Полагаю, если пустить через них поток воздуха, то это сработает. Однако я сам никогда об этом не думал. – Томас, кажется, как раз теперь об этом и задумался, позабыв обо всем остальном. Это хорошо. Теперь Томас даже выглядел достаточно сильным, чтобы самостоятельно спускаться по ступенькам, хотя Санти все равно внимательно следил за ним, готовый в любой момент поддержать.

Прохладный воздух, однако, оказался не единственным чудом в Железной башне. Светильники здесь были выполнены из прозрачного сферообразного стекла с сияющей сердцевиной, которая напоминала звездный свет, пойманный в ловушку. И эти светильники были повсюду… Они висели на цепочках над головой и стояли на столах. Когда Джесс потянулся к одному из светильников, чтобы прикоснуться к стеклу, ему обожгло пальцы, словно он сунул их в открытый огонь. Джесс почувствовал себя дурачком.

– Они работают от электричества, – сказала Джессу Морган. – Побочного продукта тепла.

– Я не знал, что электричество можно использовать для освещения! Мне всегда казалось, это просто трюк для вечеринок, которому нельзя найти полезное применение.

– Одна из всех тех вещей, которым нас обучали и которые оказались ложью, – ответила Морган. – Не обманывайся всеми этими чудесами. Это красивая тюрьма. Но все равно тюрьма.

Григорий уже шагал вниз по следующему ярусу лестницы впереди всех, и им пришлось поторопиться, чтобы успеть за ним. Халила выглядела такой же пораженной, увиденным вокруг, как Джесс, однако не такой рискованной, чтобы, как и Джесс, тянуться пальцами и проверять чудеса на ощупь. Она начала обсуждать что-то с Томасом, и у них завязалась оживленная беседа о передвижном механизме, напоминающем маленькую квадратную комнатку на тросах, которая поднималась и опускалась, перевозя людей с одного этажа Железной башни на другой. Механизм тоже работал от электричества, насколько понял из разговора друзей Джесс. Сам он давно привык к извечному шуму паровых двигателей, они являлись неотъемлемой частью Лондона, и даже в Александрии паровые двигатели всегда можно было слышать где-нибудь из-за угла. Однако здесь… Здесь используемая энергия не издавала ни звука, и все вокруг окутывала непривычно спокойная и пугающая тишина.

Они прибыли на этаж, расположенный примерно посередине башни, и Григорий открыл двери и повел всех дальше. Центральный коридор проходил прямо через середину башни, разделяя ее пополам, а с каждой стороны тянулись другие закрытые двери.

– Вот, – сказал Григорий. – По комнате каждому. Выбирайте любую, все устроены одинаково, везде есть горячие ванны и удобные кровати. У вас даже будет по окну в каждой комнате, хотя я не советую пытаться эти окна открывать. Или же разбивать.

– Нас запрут? – уточнил Санти.

– Ну разумеется нет. Вы можете свободно заходить и выходить, когда вздумается. Изучать башню. Только не пытайтесь уйти из нее. – Григорий посмотрел на каждого, и его взгляд замер на Джессе. – Внизу выход сторожит сфинкс. Наш отключить нельзя. Нельзя и переписать ему сценарий поведения. Их инструкции записаны прямо на металлических костях. – Он сверился с изысканными позолоченными часами, которые украшали нишу в центре коридора между двумя комнатами. – Ужин будет внизу через час. Морган покажет вам, куда идти. У вас в комнатах будут колокольчики. Воспользуйтесь ими, если вам что-то понадобится. Кто-то всегда на вахте, неважно сколь поздний час. – Григорий улыбнулся, и впервые его улыбку сложно было назвать дружелюбной. Это было нехорошо. – Морган. После ужина я жду, что ты вернешься в свою комнату.

Она кивнула и ничего не сказала. Друзья проводили скрывателя взглядом, когда тот скрылся на лестнице, а затем Джесс подошел к двери, через которую они вошли на этаж, и захлопнул ее. К сожалению, замка, который мог бы помешать Григорию вернуться, не было. Джесс этому не удивился.

– Морган? – Вульф повернулся к ней, и та посмотрела на него. – Я знаю Григория. Знаю, что он делает. Хочешь поговорить?

– Нет, – ответила она. – Вы же не можете мне помочь, не так ли?

Вульф, кажется, раздумывал над ответом несколько секунд.

– Мы можем попытаться, – сказал Вульф наконец. – Ник? Есть предпочтения по поводу комнаты?

– Я бы предпочел ту, которая не находится в этой проклятой башне, – Санти подошел к ближайшей двери и распахнул ее. Затем замер и задумался. – Или… полагаю, я могу к этому привыкнуть. – Комната, как осознал Джесс, когда выгнул шею и заглянул внутрь, оказалась просто огромная и роскошная, а кровать была больше и удобнее, чем любая, в какой сам Джесс спал в своей жизни. Наверное, даже короли не жили в таком уюте.

Джесс открыл дверь на противоположной стороне коридора. Та комната выглядела, как зеркальное отражение первой, такой же роскошной. Интерьер был выполнен в золотых и нежно-алых оттенках, а пол устилали настолько мягкие ковры, что, наступив на них, создавалось ощущение, что идешь по подушкам.

Морган сказала:

– Все комнаты отличные. Об этом он не соврал.

Обернувшись, Джесс обнаружил, что Морган уже зашла следом и закрывала за собой дверь.

Они одни. Одни! Осознание этого сбило его с толку, как удар под дых: они с Морган вместе, она вся его, и друзья, вероятно, все поймут и оставят их наедине на некоторое время.

Хотя, может, и нет.

На дверях не было замков. Джесс понял, что это его очень беспокоит. Он огляделся в поисках чего-нибудь, чем можно подпереть дверь, однако ничего не нашел.

Когда Джесс повернулся обратно, Морган молча подошла к нему и обняла. Она ничего не сказала, поэтому Джесс тоже промолчал, боясь разрушить хрупкое перемирие между ними. А потом Морган заплакала.

Джесс обнял ее покрепче, положив руки ей на плечи, точно пытаясь защитить. Ее печаль, словно буря, казалась болезненной и безнадежной Джессу, и рыдала она так долго, что он начал переживать, она потеряется в этой буре.

– Эй, – произнес он наконец. – Эй. Ты в безопасности, понимаешь? Морган!

– Нет, – сказала она и дернула за золотой ошейник у себя на шее. Дернула так сильно, что Джесс сам вздрогнул, увидев, как золото впивается в ее кожу. – Я здесь в ловушке, неужели ты не понимаешь? Конечно, не понимаешь. Все, что ты видишь, – это красивые цветочки и очаровательные комнаты, но это лишь обертка, скрывающая за собой гниль. Я уж лучше умру, чем стану одной из них, Джесс. И я не боюсь смерти!

Она не шутила, и это напугало Джесса. Он продолжал обнимать ее, не зная, насколько хрупок лед, на котором стоит.

– Ты не хочешь рассказать мне, что тебя так сильно пугает? – осторожно спросил он.

– Они… – Морган, кажется, хотела ответить, однако Джесс чувствовал ее неуверенность. Словно она не могла подобрать нужные слова. – Не уверена, что ты поймешь.

– Я попытаюсь.

– Они нас проверяют, – сказала она тогда и вздрогнула от воспоминаний. – Записывают наш месячный цикл. А когда считают, мы готовы зачать