В Желании Сиять (СИ) - Утау Лир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Цин Вэньцзи задумался. Действительно, что тогда произойдет?
Однако Тинг, казалось, и не ждала его ответа, вскоре продолжив:
— Наступит массовая амнезия. Разрушенная гора не станет вновь целой, она лишь будет думать, что никогда и не разрушалась, тем не менее, оставаясь лишь грудой камней. Люди, достигшие царства Дао будут думать, что он все еще на царстве Древности, но будут неосознанно использовать силу на порядок выше. Я забуду о заклинании, ты также забудешь о нем. Даже сам мир о нём забудет, вот только забудем мы не только заклинание, но и все, что было после. Весь мир превратится в одну большую иллюзию. По крайней мере, я так думаю. Однако, даже если все совсем не так и вернуть целый мир в прошлое действительно можно, повернув вспять время целого мира, я всё ещё сотру все воспоминания. Как чужие, так и свои. А это значит, что я не смогу предотвратить Передачу Судьбы и всё вновь пойдёт по тому же сценарию. В конце концов, повторится даже наш разговор сейчас.
Какое-то время в лавке стояла тишина. Каждый думал о своём. Цин Вэньцзи уже не спешил говорить про «Судьбу», понимая, что Цзи Лань попросту с ним игрался. Даже если он только достигнет Зарождения Пути с Путем Судьбы, его контроля не хватит, чтобы снять заклинание Тинг. А значит, Путь Судьбы в его руках нужен Цзи Ланю для какой-то иной цели.
В какой-то момент со стороны одного из темных углов вполне себе уютного помещения послышались чьи-то хлопки.
— Неплохо, — раздался мужской бархатный голов, но стоило двоим насторожиться и приготовить несколько техник для сражения, из тени вышел человек.
Он был одет в обычную одежду смертного, лицо его было совершенно обычным, ничем не примечательным, такого встретишь где, отвернешься — а лица его как будто никогда и не было в памяти. Однако из этого образа выбивалась длинная, широкая коса лазурного, почти зеленого цвета.
Глава 25.2
Цин Лун, лазурный дракон. Один из четырех древнейших священных зверей Безбрежных Просторов, а также император духовного леса в мире Демонов и Богов. Никто в этом мире не знает его истинного уровня культивации, как и когда и откуда он пришел в мир Богов. В конце концов, он даже не участвовал в конфликте сто пятьдесят тысяч лет назад. В те времена Цзи Лань был лишь на царстве Духа, когда Цин Лун, как и многие века до этого, был могущественным императором духовного леса.
Этот человек одним фактом своего существования заставил Цин Лэя считаться с миром Богов. Принцесса Хэ Юэцянь? Её достопочтенные родители, достигшие царства Истока Дао? Лу Янь'эр? Нет… в самом начале войны, ещё до встречи с королевой демонических хорьков, Цин Лэй был вынужден тщательно планировать и обдумывать каждый шаг каждого человека в прибывшей армии мира Дьяволов только из-за него. Лазурного дракона. Ожившей стихии ветра, самой его сути и души.
Среди старшего поколения мира Демонов и Богов ходил слух, что Цин Лэй проявлял такую осторожность из-за личного знакомства с другим зверем уровня Цин Луна. Черная черепаха Сюань У. Страшное создание, обитающее в глубинах Черного океана мира Дьяволов. Именно поэтому этот человек так опасался Цин Луна.
Любому высокопоставленному послушнику какой-либо секты или клана даже третьего кольца известно, что каждый из четырех священных зверей — воплощение воли одной из четырёх стихий.
С древних времен, стремясь подчинить себе ту или иную стихию, культиваторы поглощали кровь и плоть потомков четырех священных зверей, надеясь на то, что таким способом смогут овладеть их силой. И частично у них все получалось. Вот только польза, что можно было вынести из культивирования такого метода целиком и полностью зависела от самого человека. Точнее, его способности к пониманию и анализу огромных массивов данных.
Ходили слухи, что, будучи ещё слабым культиватором царства Духа, Цин Лэй устроил геноцид потомков Сюань У. Сначала слабых, затем все более и более могущественных, пока, наконец, не встретился с самим Сюань У. И пусть тогда его культивация была пиковой, победить ему не удалось. Более того, если бы не теплые отношения Сюань У и патриарха клана Цин, взбешенный зверь, не задумываясь, проглотил бы Цин Лэя. Того самого Цин Лэя, способного в одиночку поставить на колени сотни и тысячи миров.
Разумеется, слухи эти возникли не из воздуха. В армии мира Дьяволов было много тех, кто был знаком с «Кровавым Асурой Лан Лэем». Как и тех, кто искренне уважал «правую руку патриарха мира Дьяволов Цин Лэя». Оговорка одних, пьяное воспоминание других — и вот уже весь трактир в курсе о похождениях «Великого и Ужасного Владыки Цин». А когда что-то знает целый трактир, можно быть уверенным, что не пройдёт и месяца, как об этом узнает каждая собака.
Так, по этим слухам, люди вполне могли представить примерный уровень Цин Луна. Самый пик царства Дао, промежуточный этап между Дао и Истоком Дао. Если, конечно, уже не Исток Дао. Возможно, конечно, правду знали Цзи Лань и Цзы Фань, как и Луань Ли с королем и стражами духовного леса… вот только люди их уровня в последнюю очередь подумают о том, чтобы кричать на целый мир о чужих тайнах.
— Ты хорошо разобралась в данном вопросе, — вновь выразил свое одобрение Цин Лун, обратив на себя внимание пары.
— Благодарю, император, — с уважением поклонилась Тинг.
Коротко ей кивнув, зеленоволосый мужчина перевел взгляд на Цин Вэньцзи и на несколько мгновений глубоко задумался.
— Твой выбор… интересный, — констатировал древний дракон, всё с той же задумчивостью рассматривая юношу, — Вот только, отчего-то я уверен, что если у тебя всё получится, проживешь ты… пожалуй, несколько часов после прорыва. Может, сутки. Но точно не больше.
Тинг с возмущенным изумлением воззрилась на Цин Луна, отчего её вид разом растерял всякое уважение к могущественному зверю.
— Что вы имеете ввиду? — хмуро спросила девушка, а в нотках её голоса послышалась явная, ничем неприкрытая угроза.
Цин Лун же, наблюдая за тем, как Цин Вэньцзи подсознательно сделал шаг вперед, прикрывая Тинг, невыразительно улыбнулся.
— Ничего такого, из-за чего нужно тянуться к своей эссенции, милая. Но твоему спутнику действительно нужно хорошо подумать
