Нечто чудесное - Джудит Макнот

Через пять минут, стоя спиной к бальной зале, Александра с тревогой обратилась к Мелани:

– Вы его видите?

– Нет, – покачала головой подруга, украдкой оглядывая полную людей комнату. – У лестницы его больше нет.

– В таком случае я уезжаю, – немедленно объявила Александра, поспешно целуя Мелани. – Со мной все будет хорошо, не волнуйтесь. Если смогу, увидимся завтра.

– Не сможете, – с несчастным видом пробормотала Мелани. – Муж считает, что лондонский воздух в моем состоянии вреден. Настаивает на том, чтобы увезти меня в деревню и оставить там. пока не родится ребенок.

Мысль о разлуке с единственной подругой окончательно сломила Александру. Теперь ей даже не с кем посоветоваться! Она осталась совершенно одна!

– Я напишу вам, – пообещала она, с тоской гадая, увидит ли когда-нибудь Мелани.

Не в силах вымолвить ни слова, Александра стала пробираться к лестнице. Мелани окликнула подругу, но смех и голоса заглушили ее, и Александра быстро пошла вперед, стараясь держаться поближе к стене.

Она на ходу поставила бокал и едва сдержала крик: чья-то рука безжалостно сжала ее плечо и повернула. В это же мгновение Джордан выступил вперед, почти скрыв их обоих от любопытных взоров остальных гостей. Отпустив Александру, он быстро оперся руками о стену, заключив тем самым жену в надежный плен. Со стороны, однако, казалось, что он всего-навсего погружен в интимную беседу с дамой.

– Александра, – начал Джордан зловеще-спокойным тоном, противоречившим яростному блеску его глаз, – в этой комнате почти четыреста мужчин, большинство которых уверены, что мой долг – преподать урок их женам, вытащив вас отсюда на глазах у всех, а потом увезти домой и тростью вбить в вас немного рассудка, что я совершенно готов… нет, буду рад осуществить.

И, сделав это невероятное заявление, он, к ужасу Александры, снова взял бокал с подноса и вручил ей – жест, рассчитанный на то, чтобы по-прежнему казаться мирной влюбленной парой, занятой обычным разговором.

– Несмотря на то что ваше так называемое пари и дерзкое неповиновение моим приказам более чем заслуживают публичного наказания, я собираюсь предложить вам возможность выбора, – все тем же мертвенно-ледяным голосом продолжал он, – поэтому прошу выслушать меня крайне внимательно.

К своему полному унижению, Александра так перепугалась, что тяжело дышала, как пойманная птичка, грудь быстро вздымалась и опускалась, а слова не шли с языка. Она смогла лишь кивнуть. Ничуть не тронутый очевидным страхом жены, Джордан отчетливо выговорил:

– Вы можете уйти со мной и прямо сейчас, спокойно и по доброй воле либо вопя и брыкаясь – мне все равно.

Но так или иначе, любой в этой зале поймет, почему я вас увожу отсюда.

Он остановился, и Александра, конвульсивно сглотнув, умудрилась едва слышно прошептать:

– Или?

– Или я могу спасти ваше самолюбие, пригласив вас на танец и попытавшись притвориться, что мы оба считаем ваше пари не более чем безобидной шуткой. Но в любом случае, – зловеще докончил он, – я все-таки собираюсь посчитаться с вами, как только мы приедем домой. Вам это понятно?

Недвусмысленной угрозы ожидающей ее кары оказалось вполне достаточно, чтобы заставить Александру согласиться на все на свете, лишь бы отложить отъезд.

Где-то в глубине души Алекс смутно сознавала, что, предложив ей шанс сохранить гордость хотя бы на людях, он гораздо более предупредителен по отношению к ней, чем она, объявившая на весь свет о проклятом пари. С другой стороны, Алекс почему-то не находила в сердце благодарности за то, что муж избавил ее от публичного унижения, – ведь возмездие все равно неизбежно.

Сверхчеловеческим усилием воли ей удалось принять хладнокровный вид и добиться, чтобы голос не дрожал. – Я предпочитаю танцевать.

Глядя в прелестное бледное личико, Джордан невольно восхитился ее мужеством. Он вежливо предложил ей руку, и Александра положила на его рукав дрожащие пальчики.

Как только Джордан отодвинулся, Александра заметила, как быстро, виновато поворачиваются головы, и поняла, что слишком много людей наблюдало за ними. Однако она с величавым достоинством прошла под руку с Джорданом сквозь расступающуюся, словно Красное море перед евреями, толпу.

Но самообладание Александры изменило ей, когда прекрасно одетая пара отступила, чтобы дать им пройти, и Алекс узнала в даме Элизабет Грейнджфилд, чей престарелый супруг недавно умер. Потрясение от встречи с бывшей любовницей мужа оказалось столь велико, что у Александры подогнулись колени и она едва не упала, хотя Джордан и Элизабет, казалось, чувствовали себя совершенно непринужденно.

– Добро пожаловать домой, ваша светлость, – чуть гортанно приветствовала Элизабет, протягивая руку.

– Благодарю вас, – улыбнулся Джордан, галантно целуя руку Элизабет.

Александре, наблюдавшей эту сцену, показалось, словно кто-то с силой ударил ее в живот. Она сама не понимала, каким образом ей удается сохранять вежливо-бесстрастное выражение лица, но, когда они очутились среди танцующих и Джордан попытался положить руку ей на талию, Александра судорожно дернулась. Глаза ее метали молнии.

– Вы, кажется, решили уехать? – вкрадчиво осведомился он.

Слишком взбешенная, чтобы заметить полные любопытства глаза окружающих, Александра неохотно положила ладонь на рукав его черного фрака, хотя лицо ее красноречиво говорило, сколь отвратительным она находит его прикосновение.

Джордан сжал ее талию, и они растворились среди многоцветья кружащихся пар.

– Будь у вас хоть капля здравого смысла, – с бешенством прошептал он, – и сумей вы хотя бы немного заучить правила этикета, вы бы стерли с вашей физиономии эту мученическую гримасу и постарались бы выглядеть по крайней мере дружелюбной.

Боже, что за высокомерное превосходство! Какая снисходительность!

У Александры чесались руки отвесить ему пощечину.

– Да как вы смеете читать мне лекции о приличиях и хороших манерах, когда сами только что раболепствовали перед вашей драгоценной любовницей на глазах у собственной жены!

– А какого дьявола вы от меня ожидали? – коротко бросил Джордан. – Чтобы я сбил ее с ног? Она стояла у нас на пути!

– Вы по крайней мере могли бы вовлечь меня в свой разговор, – прошипела Александра, слишком расстроенная, чтобы понять, каким стыдом и позором обернулась бы их совместная беседа.

Обмен резкими словами между герцогом Хоторном и его заблудшей женой не прошел незамеченным. Танцоры сталкивались друг с другом, стараясь подслушать ссору во всех подробностях, музыканты клонились из стороны в сторону, чтобы лучше видеть, монокли и лорнеты взлетали к глазам.