Миссия – любовь - Юлия Басова

Я судорожно зашарила по двери, пытаясь открыть ее. Жгучая боль почти парализовала меня, но я не останавливалась. Отца уже не было видно за гигантской огненной пеленой, и я, скорее надеясь, чем веря, продолжала звать: «Папа!»

Правая рука увязла в огне, и я уже перестала чувствовать боль, лишь сердце надрывалось от отчаяния. «Я только тебя обрела, папа! Ты не можешь так легко исчезнуть! Я прощаю тебе все, что ты сам не можешь себе простить, только живи!»

Неожиданно я почувствовала, что меня хватают за плечи и отрывают от машины. Я попыталась вырваться, решив, что это – пожарные. Я заорала, словно бешеная кошка, и постаралась извернуться так, чтобы освободиться из этих стальных объятий, но вдруг почувствовала резкую боль и обмякла.

Сознание покидало меня, и языки огня, танцевавшие на крыше отцовской машины, медленно расплывались.

Открыв глаза, я увидела Роберта. Я лежала на заднем сиденье его джипа, а он сидел на водительском месте и, развернувшись всем корпусом, холодно рассматривал меня.

– Где отец?

– У него не получилось, – спокойно, даже сухо, ответил Стронг.

– Что? – засипела я, затем откашлялась и заговорила уже нормальным человеческим голосом: – Что не получилось?

– Перезагрузиться. Начать все сначала.

– Он жив?

«Что за глупость… На что я надеюсь? Кому удавалось уцелеть в огне? Супергероям в комиксах?»

Роберт усмехнулся:

– Нам трудно умереть.

– Ты хочешь сказать… – выдохнула я, – он…

Договорить я не успела: мой отец торопливо шел по белому полю прямо к нам. Он открыл пассажирскую дверцу и сел в машину Стронга. На меня он даже не взглянул.

– Давай отсюда, пока менты не приехали, – негромко попросил он Роберта, – ни к чему.

«Рэйнджровер» плавно двинулся вперед по извилистой дороге. «Стоп! Я оставила свою машину там, на поле. Опять на поле. Сколько можно? Нет, на этот раз нужно ее забрать. Я ведь не миллионерша, чтобы разбрасываться автомобилями».

– Роберт, останови!

Стронг и мой отец одновременно обернулись и посмотрели на меня удивленно, как на говорящую собачку.

– Спасибо, господа, за поддержку, – чеканя каждое слово, сказала я, – но мне надо пойти туда, где я оставила свой автомобиль, и забрать его. Он в полном порядке вообще-то.

Джип Роберта встал как вкопанный. Теперь, когда моему «англичанину» не надо было следить за дорогой, он развернулся ко мне всем телом и воскликнул:

– Ты с ума сошла? Управлять автомобилем в таком состоянии?!

Я вскинула брови:

– Это в каком таком состоянии? А-а-а, ты думаешь, я в шоке оттого, что мой отец только что пытался покончить с собой, врезался на всей скорости в бетонный забор и сгорел на моих глазах? Или я в шоке оттого, что этот самый отец сидит сейчас, живой и невредимый, рядом со мной и даже слова благодарности не произнес? Я ведь каждый день гоняюсь за кем-нибудь по шоссе на огромной скорости, чтобы потом спасти из огненной ловушки! Зачем говорить спасибо? Или, дорогой Роберт, я должна до сих пор быть в шоке от неожиданной радостной новости, что ты женишься на какой-то голливудской худышке?

Я резко замолчала и отдышалась, глядя то на папу, то на Стронга. Отец и Роберт тоже молча смотрели на меня. Я никак не могла понять странного выражения их лиц. Наконец, отец сказал:

– Дочка, прости. Спасибо тебе за то, что пыталась спасти меня. Я не достоин этого.

Он помолчал, будто подыскивая слова, затем добавил:

– Знаешь, я не ожидал, что ты будешь так сильно бороться за мою никчемную жизнь. Что кинешься в огонь ради меня.

– Ты о чем? – недоуменно поинтересовалась я. – Я не бросалась в огонь, а лишь пыталась открыть дверь, чтобы выпустить тебя на свободу.

– Дверь полыхала. Ты не заметила? – насмешливо, но с уважением в голосе спросил Роберт.

«Его голос, его прекрасный голос… – Покраснев до ушей, я отвернулась. – Только бы не сорваться, только бы не зареветь!»

Я собралась и проговорила с достоинством:

– И все же, господа, я пойду, если не возражаете. Если у кого из вас снова возникнет непреодолимое желание самоубиться, обращайтесь. Всегда к вашим услугам, Мила Богданова.

Боже, как мне в тот момент хотелось выскочить из машины Роберта и разрыдаться в голос! Никогда еще не испытывала я одновременно столько разнообразных эмоций. В моей душе боролись между собой страх, облегчение, негодование, обида, ярость, любовь… И еще что-то непонятное…

Я поспешно дернула ручку, чтобы выскочить на мороз. Дверь не поддалась. «Понятно, Роберт заблокировал центральный замок. Что ж, ему придется выпустить меня, придется!»

– Открой! – приказала я.

– Ты не сможешь вести машину, – спокойно сказал Роберт, – у тебя правой руки почти нет.

– Что за бред? – немеющими губами спросила я, переводя взгляд вниз, начиная, впрочем, понимать, что это было за непонятное чувство. Боль. Жгучая, почти невыносимая физическая боль. «Как же я сразу не заметила? Как могла так долго этого не замечать?»

Мою руку тщательно перебинтовали почти до локтя. Кое-где через белоснежную марлю проступали темные пятна. В памяти немедленно всплыла картинка, как я просовываю руку в огонь, пытаясь открыть водительскую дверь папиной машины, и она тонет в языках пламени, но я почему-то ничего не чувствую.

– Сильно там… все?

– Лучше тебе не смотреть. Пока, по крайней мере, – тихо посоветовал Роберт.

– Давайте не будем стоять здесь и выяснять отношения, – вдруг подал голос мой отец. – Мила, езжай с Робертом. Я сяду за руль твоей машины.

– Ключи в зажигании, – легко согласилась я.

– Кто бы сомневался! Не в твоем характере возиться с такими мелочами.

Отец окинул меня взглядом, полным нежности, и вышел. Я посмотрела ему вслед и заметила, что вся его одежда висит лохмотьями. Она обгорела, а он – нет.

Мы с Робертом молча смотрели, как папа идет к машине. Наконец, он оказался внутри, захлопнул дверь, и «Мазда» резко рванула с места.

Роберт дождался, когда отец подъедет к нам, и тоже нажал на газ. Мы двинулись колонной и через какое-то время выехали на шоссе. Я вздохнула с облегчением. «Что ж, все живы, здоровы. Машина с нами, а значит, если появится какой-нибудь умник и представится следователем Черепановым, я сразу пойму, что меня хотят убить. Нельзя же надеяться, что меня оставят в покое. Не справился отец, справится кто-то другой. Интересно, а если папа Роберта, он же глава Ясных, попросит сына убить меня, что ответит Роб? Подчинится ли он? Наверное, да. Он ведь женится на этой голливудской красотке. Какое ему теперь дело до девчонки со скверным характером и непонятными перспективами?»