Перегрузка - Артур Хейли

Нэнси с улыбкой подумала, сколько уже писем и прочей корреспонденции было прочитано таким вот образом. Грейс удалось сделать ксерокопию в том же клубе «Секвойя», и теперь она лежала перед Нэнси.

«От: управляющего делами.

Кому: членам специального исполнительного комитета.

Извещаем, что второе денежное пожертвование в пользу организации Б. из специального фонда непредвиденных расходов и в соответствии с решением, принятым на встрече 22 августа, в настоящее время произведено».

Внизу стояли инициалы «Р.П.».

— Кому был адресован конверт? — спросила Нэнси.

— Мистеру Сондерсу. Он член правления и…

— Да, я знаю. — Ирвин Сондерс, широко известный в городе юрист, далеко не последнее лицо в руководстве клуба. — А два остальных конверта?

— Один предназначался для миссис Кармайкл, нашего председателя. Другой — для миссис Куинн.

Скорее всего речь шла о Присцилле Куинн. Нэнси знала о ней лишь то, что эта снобистски настроенная дама вращалась в высших кругах общества. Грейс спросила с волнением в голосе:

— Это то, что вам нужно?

— Пока не знаю. — Нэнси еще раз пробежала записку глазами. Конечно, буква «Б» могла означать Бердсонг, но совсем не обязательно. Например, имя мэра тоже начиналось с буквы «Б», и он возглавлял организацию «Сейв олд билдингс» («Спасем старые здания»), которую активно поддерживал клуб «Секвойя». Но тогда почему информация с пометкой «частная и строго секретная»? А в общем, почему бы и нет? Когда дело касалось денег, клуб «Секвойя» предпочитал не больно-то распространяться.

— Ваше дело использовать документ, как сочтете нужным, только меня не подведите, — попросила Грейс.

— Да я с вами даже не знакома, — заверила ее Нэнси.

Грейс с улыбкой кивнула.

— Я дорожу этой работой, хотя и платят мне немного. — Пожилая женщина поднялась со стула. — Ну, мне пора идти.

— Спасибо, — сказала Нэнси. — Я ценю то, что ты для меня сделала. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.

Услуга за услугу. Она давно следовала этому принципу в своей журналистской деятельности. Возвращаясь на рабочее место и раздумывая о том, кому же предназначались деньги — Бердсонгу с его «Энергией и светом для народа» или кому-то еще, она столкнулась со своим редактором.

— Кто была эта пожилая женщина, Нэнси?

— Приятельница.

— Выискиваешь какой-нибудь материал?

— Может быть.

— Ну, расскажи мне.

Она покачала головой:

— Пока рано.

Редактор местных новостей окинул ее испытующим взглядом. Это был седеющий ветеран журналистского цеха, профессионал, но, как и многие, он уже достиг высшей точки своей карьеры.

— Ты, кажется, в составе нашей команды, а я ее тренер. Знаю, ты предпочитаешь работать в одиночку, и пока у тебя получается. Но игра может зайти слишком далеко.

Нэнси пожала плечами:

— Можешь меня уволить.

Конечно, он на это не пойдет, и они оба это знали. Отбрив его в свойственной ей резкой манере, как, впрочем, она обходилась со многими мужчинами, Нэнси возвратилась за свой рабочий стол и взялась за телефон. Сначала она позвонила Ирвину Сондерсу. Секретарь ответил, что его нет, но когда Нэнси упомянула «Экзэминер», в трубке раздался бодрый голос юриста:

— Чем могу быть полезен, мисс Молино?

— Я хотела бы обсудить с вами вопрос о пожертвованиях, которые сделала «Секвойя» организации Бердсонга.

На другом конце провода наступила секундная заминка.

— Что за пожертвование?

— Нам известно…

Сондерс громко рассмеялся:

— Нэнси! Можно так к тебе обращаться?

— Разумеется.

— Так вот, Нэнси, нам известны эти старые репортерские штучки: мол, чего скрывать, требуется всего лишь подтверждение. Я старая хитрая рыба, которая не клюет на такую приманку.

Нэнси рассмеялась вместе с ним.

— Я всегда говорила, что у мистера Сондерса здорово подвешен язык.

— Да, это верно, малыш.

— И все-таки, существует ли связь между клубом «Секвойя» и Бердсонгом? — напирала она.

— Послушай, Нэнси, я вряд ли знаю что-нибудь в этой связи.

«Итак, счет один ноль в мою пользу, — подумала она. — И он ведь не сказал „я не знаю“, „вряд ли знаю“. Потом, если припрет, он станет утверждать, что не лгал. Наверное, у него сейчас включен магнитофон».

— У меня есть информация, что комитет клуба «Секвойя» на своем заседании принял решение…

— Расскажи мне о заседании комитета, о котором ты говоришь, Нэнси. Кто на нем присутствовал? Назови имена.

Нэнси быстро соображала. Если она назовет другие имена — Кармайкл, Куинн, — он тут же позвонит им и предупредит. Нэнси же хотела его опередить. Поэтому приходилось врать.

— У меня нет имен.

— Другими словами, ты просто не располагаешь этой информацией. — Из его голоса вдруг испарилось прежнее дружелюбие. — Мисс Молино, я очень занятой юрист. И забот у меня необъятное множество. Клиенты платят мне за мое время, а вы его у меня крадете.

— Тогда я больше не буду этого делать.

Не сказав ни слова, он повесил трубку. Еще во время разговора Нэнси листала телефонную книгу в поисках фамилии Куинн. Наконец нашла: Куинн Демпстер У.Р. Она набрала номер, и после второго звонка раздался мужской голос:

— Резиденция Демпстер Куинн. — Эти слова по своей значимости почему-то напомнили целлулоидный шарик, скатывающийся вниз по лестнице.

— Миссис Куинн, пожалуйста.

— Прошу прощения, но мадам обедает и просила ее не беспокоить.

— Побеспокойте ее, — сказала Нэнси, — передайте, что «Калифорния экзэминер» собирается упомянуть ее имя, спросите, не желает ли она помочь нам уточнить некоторые факты.

— Один момент.

Прошел не один момент, а несколько минут. Наконец строгий женский голос спросил:

— Да?

Нэнси представилась.

— Что бы вы хотели?

— Миссис Куинн, когда в августе заседал исполнительный комитет клуба «Секвойя», членом которого вы являетесь, и было решено сотрудничать с организацией Дейви Бердсонга «Энергия и свет для народа», когда была…

Присцилла Куинн ответила резко:

— Предполагается, что это заседание и все договоренности остаются в тайне.

Вот так попадание в самую десятку! В отличие от Сондерса Куинн не была хитрой рыбкой. Теперь Нэнси получила подтверждение, которое ей так требовалось и которого она ни за что бы не добилась, задавая вопросы прямо в лоб.

— Ну хорошо, — сказала Нэнси. — Я и так об этом знаю. Может, сам Бердсонг и разболтал.

Нэнси услышала в трубке тяжелое дыхание.

— Очень может быть. Я даже в мелочах не доверяла бы Бердсонгу.

— Тогда позвольте спросить, почему вы согласились поддержать его…

— Я как раз была против. Я одна проголосовала против всей этой затеи. И оказалась в меньшинстве. — В голосе Присциллы прозвучала тревожная нотка. — Вы обо всем этом собираетесь писать?

— Разумеется.

— О, дорогая, я не хочу, чтобы меня цитировали.

— Миссис Куинн. Когда вы взяли трубку, я представилась. Однако вы ничего не сказали о том, чтобы наш разговор не записывался.

— Но я говорю это сейчас.

— Уже слишком поздно.

Женщина на другом конце провода с негодованием проговорила:

— Я позвоню вашему издателю.

— Да ему это по барабану. Он, наоборот, скажет мне, чтобы я продолжала, — ответила Нэнси как отрезала. Последовала пауза. — Хотя мы могли бы договориться.

— Договориться о чем?

— Я вынуждена использовать ваше имя, поскольку вы входите в исполнительный комитет «Секвойи». Это неизбежно. Но я не стану упоминать сам факт разговора с вами, если вы откроете мне, какую сумму Бердсонг получил от клуба.

— Но это же откровенный шантаж!

— Назовите это торгом или справедливым бартером.

Наступила еще одна заминка, после чего последовало:

— Откуда я знаю, что могу вам доверять?

— Можете. Вы только рискните.

Еще одна пауза. Затем последовала фраза:

— Пятьдесят тысяч долларов.

От неожиданности Нэнси чуть не присвистнула. Кладя трубку, она подумала, что испортила миссис Демпстер Куинн обед. Часа через два, завершив свои привычные дела, Нэнси села за стол и погрузилась в размышления над сложившейся ситуацией. Итак, много ли она разузнала?

Факт № 1. Дейви Бердсонг обманывал студентов, получая гораздо больше денег, чем требовалось для функционирования организации.

Факт № 2. Клуб «Секвойя» поддерживал Бердсонга деньгами. Сумма оказалась весьма значительной. Уже одно это является сенсацией, которая заставит многих серьезно задуматься и нанесет удар репутации «Секвойи» как элитарного престижного клуба.

Факт № 3. Бердсонг замешан в каком-то темном деле, поэтому он с такой предосторожностью наведывался в дом на восточной окраине города. Что он там делал? Связано ли это с крупной суммой денег, которую он собрал? Что замышлялось в доме № 117? У Нэнси не было ни малейшего представления на этот счет.