Медные колокола - Ирина Анненкова

По моему лицу текли злые, безнадежные слезы.

…а, собственно, за каким таким бесом Дару понадобилось это счастье?!!

Нет, моё любопытство так безропотно умирать вовсе не желало!

Зачем тащить через леса, горы и долы девчонку в сопровождении непоседливого мальчугана, старой говорящей лошади, вредного болтливого кота и грача, имеющего обо всем собственное мнение? Для чего с риском для жизни пробираться сквозь туман, форсировать ядовитую реку, мерзнуть на ветру и терпеть выходки нахального оборотня? Чтобы заманить нас в свою собственную долину, надежно укрытую от посторонних глаз? Да к чему всё это?!! Не проще ли было убить всех нас на месте – чтобы не путались под ногами?!

Дар заговорил первым.

- Ты кто такая?

А это ещё как понять? Что значит «кто я такая?» Ты что, сам не знаешь? Это кто ты такой, если уж на то пошло?!

- Ты что, не понимаешь человеческую речь? – он высокомерно приподнял правую бровь. – Повторяю: я желаю знать, кто ты такая и как очутилась в моей долине. Советую тебе отвечать: в противном случае придется тебя заставить говорить. В моем распоряжении есть немало крайне неприятных способов сделать тебе очень больно, так что в твоих интересах не доводить до этого.

Неся эту ахинею, чародей сделал несколько шагов вперед и очутился прямо передо мной в круге зыбкого света, отбрасываемого факелами.

Я чуть не расхохоталась от облегчения, на миг позабыв, где нахожусь.

Передо мной стоял вовсе не Дар!

Правда, отличить их друг от друга было нелегко. То же узкое лицо с правильными, чуть резковатыми чертами, такие же длинные темные волосы (Дар, правда, чаще всего завязывал их на затылке в хвост). Тот же возраст, рост, осанка, разворот плеч, посадка головы, жесты. Но у стоящего передо мной мужчины подбородок был чуть тяжелее, волосы немного светлее, по левой щеке змеился довольно приметный шрам, нос хищно горбился, а темные, почти черные глаза обдавали меня холодом и презрением.

И ещё. Я не сразу сообразила: этот высокий ледяной голос никак не мог принадлежать Дару.

Боги всемогущие! Какое счастье, что это не он!

Я была готова запеть!

Видимо, на моем лице отразилась богатая гамма взаимоисключающих переживаний. А если учесть, что всё это время я громко ойкала, оттирая друг о друга затекшие руки, которые раз за разом взрывались болью, то выглядела я, судя по всему, довольно интересно. На лице мужчины, внимательно наблюдавшего за мной, появилось выражение брезгливого сожаления. Возиться с сумасшедшей бродяжкой – что может быть противнее?

- Ты собираешься отвечать? – нетерпеливо поинтересовался он. Я старательно закивала:

- Травница я, люди Веславой кличут, - и скромно опустила глаза.

- Сколько тебе лет?

- Семнадцать, - на всякий случай не грех и приврать.

- Замужем?

- Девица, - мои щеки залил стыдливый румянец. Фокус, кстати, нехитрый, освоенный ещё в глубоком детстве.

- Значит, говоришь, девица? – удовлетворенно повторил некромант. - Колдовать умеешь?

- Да вы что? – я несколько раз возмущенно хлопнула глазами. – Я девушка честная! Так, травки разные в лесах собираю, отвары делаю, настойки всякие, притирания там… да я и без ворожбы поганой любой корове больное вымя вылечу! А что? – я постепенно входила в роль селянской травницы-самоучки, не забывая закрывать свои мысли от подслушивания, а то знаем мы этих чернокнижников! - Если кому лихорадку полечить надо, или там мозоли, может, замучили – так милости прошу! Мои травки всегда при мне, - и я выразительно похлопала себя по карманам, попутно установив, что на мне, на манер капусты, накручено сразу две куртки: одна - моя, а вторая – трофейная, княжеская. Драгоценная сумка осталась в лагере под Ванькиным присмотром, и хорошо, что осталась. В противном случае прикидываться безобидной травницей стало бы гораздо сложнее: бабушкина колдовская книга, а также мешочки с сушеными крыльями летучих мышей, русалочьими хвостами и толченым зубом дракона сами бы всё рассказали обо мне…

- Что ты несешь? Какие ещё мозоли? – раздраженно отмахнулся двойник Дара. – Быстро говори, кто ещё с тобой пришел? И что вам тут надо?!

Мысли заскакали в моей голове, как мыши в амбаре. Если сразу не велел убить, а начал расспрашивать, то, может быть, ещё не всё безнадежно? Зачем-то я ему понадобилась живой. В жертву там принести, или разобрать на части и в зелье сварить…. Шутка.

В любом случае, едва я поняла свою ошибку, малодушное желание сложить лапки и сдаться без борьбы растаяло, как одинокая тучка в полдень.

- Дяденька, - я таинственно вытаращила глаза и понизила голос, - да тут ведь, говорят, где-то настоящие драконы водятся! А в пещерах-то у них лежат-пропадают несметные сокровища! Вот мы с братьями Панисием да Донатом (вспомнила я тётки-Брониных отпрысков) и решили те сокровища добыть! Стали бы мы тогда первыми богатеями на селе – так у меня б тогда отбою от женихов не было! Очень уж нам с братцами хочется в тех женихах, как в сору покопаться… - памятуя о пристальном взгляде моего тюремщика, я живо представила себе круглую гладкую физиономию Петраша, сына мельника из Березовки и первого парня на деревне. - Скажите, дяденька, а вы, часом, не знаете, где нам с ними тех драконов сыскать?

«Дяденька» посмотрел на «племянницу» с видимым отвращением.

- Какие тебе ещё драконы, какие сокровища? – процедил он. – Да как вы вообще сумели сюда пробраться, убогие? Вы же шли со стороны Синедолии? Отвечай, как вам удалось перейти через Мертвую реку?!

Ага, значит, ты тоже называешь эту милую речку Мертвой?

- Вы что, дяденька? - я помахала ресницами.- Мы никакой Мертвой реки и не видали. После Пиляйки нам встречались только ручьи. Правда, в соседней долине мы переходили какое-то пересохшее русло; там вокруг ещё всё было выжжено, будто пожаром, да только никак не пойму, чему ж там было гореть-то? Сплошные ж камни кругом!

Лицо чернокнижника уродливо перекосилось от злобы, и он в сердцах произнес несколько слов на непонятном языке, причем было ясно, что не стихи читал. Но мой фокус удался: он явно поверил в то, что мы перешли долину по следам какого-то сгоревшего там бедолаги – похоже, история, рассказанная нам Радошем, была хорошо известна хозяину серого замка.

Колдун быстро взял себя в руки.

- Ну, и куда же делись твои братья? – хмуро поинтересовался он.

- Так, дяденька…

- Не смей называть меня дяденькой! – наконец-то взорвался некромант. Я опять с готовностью затрепыхала ресницами (техника подсмотрена у селянских девчат; вот ведь: всю жизнь я над ними подсмеивалась, а глянь – пригодилось-таки!).

- Ну, а как же мне вас тогда называть, дяденька?