День рождения мертвецов - Стюарт Макбрайд

— Эш, я не хотела убивать ее, я просто хотела, чтобы она отпустила тебя.

— Я знаю. — И развел руки в стороны.

Элис, сделав нетвердой походкой несколько шагов, упала мне на грудь и, приложив голову к моему плечу, заплакала.

— Она была нашей старшей сестрой и должна была защищать нас, — Макензи наклонился вперед и поцеловал сестру в лоб. — Он так избивал Лизу… Она так и не стала собой, прежней. Что-то сдвинулось в ее голове. Она просто хотела, чтобы ее кто-то любил.

— Вы убили мою дочь. Ее звали Ребекка. Ей было всего двенадцать лет.

Он кивнул:

— Тринадцать лет назад Андреа снова появилась в Олдкасле. Беременная. Нашла себе мужа и новый дом в Шортстейне. Только теперь она больше не была Андреа Макензи, она стала Андреа Тейлор. И вот эта Андреа Тейлор увидела объявление о смерти отца в газете… — Макензи засмеялся. — Годы прошли, а тут она приходит к нам и говорит, что маму нужно сдать в дом для престарелых и что мы должны продать этот дом, потому что она хочет получить свою долю. Сказала, что старый ублюдок должен ей за все то, что она претерпела Ей должен? А как же мы?

Элис судорожно вздохнула, сделала шаг назад и вытерла рукавом лицо. Вздернула подбородок:

— И поэтому вы решили тоже получить свою долю — заставить ее страдать, потому что она бросила вас, сделать ее жизнь такой же отвратительной, как ваша. И вы начали похищать… — Элис потеребила свои волосы. — Эмбер О’Нил была очень похожа на нее, так ведь? Этого было достаточно, чтобы для вас все стало на свои места: вы превратили ее в Андреа и наказали за то, что она бросила вас. И это было так здорово, что вы снова вышли на улицу и снова сделали это, только у Ханны Келли не было волос Андреа, и вы ее покрасили. Сделали похожей на оригинал. Затем вы сделали это еще раз… и еще. Вы похищали их для того, чтобы брить им головы и резать кожу, чтобы пытать их, уродовать их и…

— Я этого не делал. — Он опустил глаза. — Я просто… просто фотографировал. Все делала Лиза. Она., вы видите, какая она. Она меня заставила.

— А потом вы начали использовать поздравительные открытки, чтобы наказывать и родителей. Вы заставляли их ждать и беспокоиться целый год — что они сделали не так, почему их любимая девочка убежала? — а потом совали носом во все это — смотрите, что случилось с вашей дочерью! Вы превращали девочек в Андреа, в ту самую Андреа, которая бросила вас. А потом вы превращали их родителей в Андреа, в ту, какая она сейчас, и пытали ее своими поздравительными открытками. Два за одно. Практично. Формирует фантазию. Ждали, пока Меган станет достаточно взрослой, чтобы сделать это по-настоящему. — Я посмотрел на него, сидящего на полу, прижимающего к себе мертвую сестру: — Все так и было, Макензи? И Ребекка для вас была просто генеральной репетицией?

Он покачал головой:

— Нет, не так все было, просто… — Макензи слегка пожал плечами. — Впрочем, я не знаю.

Элис повернулась к нему спиной:

— Генри был прав — все было завязано на Меган Тейлор. Тринадцать девочек должны быть убиты в их тринадцатый день рожденья. — Пнула носком ботинка лежавшую на полу пластиковую бутылку с дезинфицирующей жидкостью. — Я и не говорю, что они когда-нибудь смогли бы это прекратить… Возбуждение от пыток Меган и Андреа постепенно бы закончилось, а они все продолжали бы это делать, девочка за девочкой, год за годом…

Моя голова глухо ударилась о стену.

— Они не похищали Кети.

— Нет.

— Но я собственными глазами видел фотографию — Кети привязана к стулу в комнате Мальчика-день-рождения… — Я закрыл глаза ладонями: — Тогда где же она?

— …великолепная работа, Эш, просто великолепная. — Детектив-старший суперинтендант Дики удовлетворенно потер руки. Потом нахмурился: — Ну, разве что очередной труп, придется организовать специальное расследование… Но все остальное… — И хлопнул меня рукой по плечу: — Ты как сам, в порядке? Выглядишь немного больным.

Двери морга с грохотом распахнулись, и в комнату, раскачивая собранными в хвост волосами, вошел Альф. Он тащил за собой больничную каталку. На блестящей металлической поверхности, уставившись остекленевшими глазами в пространство, лежала Лиза Макензи. Он подвез ее к одному из секционных столов:

— Знаете, это, наверное, одно из самых коротких путешествий в морг, которое только можно себе представить.

Вебер посмотрел на часы:

— Итак, пресс-конференция через полчаса, и, поскольку помощника начальника полиции Драммонда невозможно найти, я буду присутствовать на ней вместе с детективом-старшим суперинтендантом Дики и шефом полиции. Он хочет, чтобы вы также присутствовали, хочет объявить вам благодарность.

— Да пошел он. — Я стиснул зубы, оперся на трость и похромал к двери.

Вебер поспешил за мной:

— Слушай, а как насчет уха Макензи?

— Он упал с лестницы.

— А-а… да, конечно, с лестницы. Только он заявляет, что ты угрожал ему оружием, а потом выстрелил в него.

— Он психопат, спроси доктора Макдональд.

Коридор был перегорожен лентой с надписью «ПОЛИЦИЯ», группа одетых в защитные комбинезоны криминалистов сгрудилась у стены, ожидая приказа к началу работы.

Вебер остановился у дверей морга:

— Так мне что, сказать криминалистам, чтобы не искали следы огнестрела на нем или на стенах, пули там и все такое?

— Скажи им что хочешь.

Элис ждала меня у входа в главное здание.

— Сказали что-нибудь про труп? — спросила она, уставившись на носки своих маленьких красных кедов.

— Будет расследование, но у тебя все чисто. Если бы ты не врезала ей трубой, я был бы уже на том свете. Наверное, дадут тебе медаль или еще что-нибудь.

Она улыбнулась, взяла меня под руку и слегка подпрыгнула, чтобы приноровиться ко мне, едва хромающему под мелким вечерним дождичком.

— Хочешь, притащу сюда кресло-каталку, ну, в смысле, ты весь потный и до машины далеко идти?

— Такси. — Я показал на стоянку напротив входа.

— Знаешь, это хорошая новость — что они не похищали Кети. Одержимость убийством жертвы на ее тринадцатилетие — это специфика именно их психосексуального поведения. Тот, кто похитил Кети, этим не обладает, и тот факт, что здесь скопирован способ совершения преступлений Мальчиком-день-рождения, говорит о том, что он больше заинтересован в тебе, чем в ней.

— Значит, это моя вина. — Я похромал к стоянке такси.

— Нам нужно отработать всех, у кого была причина ненавидеть тебя, ведь у кого-то была причина тебя ненавидеть… — Она закашлялась. — Слушай, давай составим список.

— Мне не нужен список. Я знаю, кто это.

«БМВ» Драммонда, урча мотором, въехал на парковку «Вестинга». В понедельник вечером забегов не было, но все было залито огнями.

Элис припарковалась у входа:

— Приехали. — И дернула ручной тормоз.

— Ты давай… оставайся здесь.

Чертов ремень безопасности не хотел расстегиваться, пластик скользил под пальцами. По спине тек пот. Правая ступня горела огнем.

— Эш, ты только посмотри на себя, ты едва двигаешься.

Я, моргнув, посмотрел на нее:

— Со мной все в порядке.

— Нет, не в порядке. — Закусив нижнюю губу, она сунула руку в кожаную сумку и вытащила юджиновскую коробочку. — Осталась еще одна доза.

Промолчал.

Я взял в руки долбаный футляр, но они так тряслись, что молния не захотела открываться.

— Не могу.

Элис кивнула. Забрала его у меня, открыла, выложила содержимое на приборную доску. Развернула инструкцию.

— О’кей… — Глубокий вздох. — Если малолетние гопники могут это делать, то и я как-нибудь смогу.

По телу разливалось тепло, выдавливая боль, пока от нее ничего не осталось, кроме легкого покалывания. Я выдохнул. Потом вдохнул. Где-то в глубине головы раздавалось пение.

— Эш? — Кто-то нежно похлопал меня по щеке. — Эш, я дала тебе одну треть, о’кей? Этого будет достаточно для обезболивания… Эш?

Я провел рукой по занемевшему лицу. Втер немного жизни в мозги.

— Все нормально. — Ручка трости под пальцами была шершавая, поверхность поцарапана и покрыта вмятинами после того, как я лупил ей по фотографиям в доме у помощника шефа полиции Драммонда. — Если я не вернусь через…

— Даже не думай. — Она вылезла под дождь и посмотрела на меня: — Ты что, на самом деле думаешь, что я все это сделала только для того, чтобы сидеть в машине, как примерная маленькая девочка? Я хочу быть там, когда ты будешь забирать Кети.

Справедливо.

Дождь был еще не проливной, но достаточно сильный — капли фейерверком отскакивали от неоновой вывески. Я подошел к багажнику и ударил ладонью по крышке:

— Ты еще здесь, Драммонд?

Шуршание.