Сказки, расcказанные детям. Новые сказки - Ханс Андерсен

Интересны свидетельства Вл. Майкова о его встрече с Андерсеном в Копенгагене. Он живо рассказывает об участии сказочника в детских играх, о том, как Андерсен на детском празднике читал юным слушателям сказку «Стойкий оловянный солдатик»: «Все смолкло: слышно было, как шумят крылышками стрекозы в воздухе, детвора вся превратилась в слух».296

В конце 70-х годов, 8-10-летним мальчиком, предположительно, читал или слышал сказки Андерсена В. И. Ленин.297

Огромное значение в овладении наследием Андерсена и в укреплении его популярности в России имело первое и единственное в нашей стране собрание его сочинений в 4-х томах, осуществленное замечательными литераторами и переводчиками А. В. и П. Г. Ганзен. Роль этой супружеской четы в развитии русско-скандинавских культурных связей трудно переоценить. Выходец из Дании Петер Эммануэль Хансен (1846–1930), ставший в нашей стране Петром Готфридовичем Ганзеном, и его жена Анна Васильевна Ганзен (1869–1942) подарили России в переводах с подлинника, а не с языка-посредника, как это было до них, целую библиотеку скандинавской литературы и прежде всего — Ибсена и Бьёрнсона, Андерсена и Гамсуна.298 В свою очередь, П. Г. Ганзен знакомил датских читателей с русской классической литературой, переводя на датский язык с 1877 г. произведения И. А. Гончарова, а с 1885 г. — Л. Н. Толстого.299

В начале 90-х годов супруги Ганзен начали поистине титаническую работу по переводу на русский язык произведений Андерсена. Вот что писала по этому поводу в своих, начатых по нашей просьбе и, к сожалению, неоконченных воспоминаниях М. П. Ганзен-Кожевникова (1889–1974): «…Сказки Андерсена, написанные по-датски, стали достоянием сперва немцев и англичан, а затем и других национальностей, как европейских, так и азиатских, и африканских, и многих других народов мира. Мы — русские — познакомились с ними сначала по переводам с немецкого и английского. Но даже при хорошем переводе с подлинника вещь теряет частицу присущего ей очарования, а при получении ее уже из третьих рук потеря делается еще более ощутимой, не говоря уже о прямых искажениях текста. Отец мой, Петр Готфридович Ганзен в сотрудничестве с моей матерью Анной Васильевной Ганзен, урожденной Васильевой, и решили взять на себя труд перевести полное собрание сочинений Андерсена с датского на русский язык, чтобы познакомить русского читателя не только с его наиболее известными сказками, но и с его романами, пьесами и стихотворными произведениями. И при этом, по возможности, сохранить языковые и стилистические особенности подлинника».300

В 1894 г. А. В. и П. Г. Ганзен закончили свой труд, вложив в него всю любовь к творчеству великого сказочника.301 И не случайно их перевод вызвал восторг у одного из его первых читателей — издателя И. И. Горбунова, который писал П. П. Ганзену:

«Дорогой Петр Готфридович!

Познакомившись с Андерсеном в Вашем переводе, я и товарищи мои по редакции нашли переводы Ваши превосходными, не оставляющими желать ничего лучшего. Благоухающая поэзия Андерсена впервые предстала читателям во всей своей чарующей прелести. Если бы лучшие писатели мира нашли себе таких переводчиков, то это подняло бы вкус к ним общества».302

А. В. ГАНЗЕН

Фото. 90-е годы XIX в.

Первый том собрания сочинений Андерсена начал путь к читателям.303

«Цель настоящего издания, — указывали переводчики, — содействовать установлению среди русской публики более правильного взгляда как на сказки и рассказы Андерсена, в частности, так и на всю его литературную деятельность вообще». В сборник сочинений вошли сказки и истории (154), роман «Импровизатор», книга «Картинки-невидимки», некоторые пьесы, стихотворения, отрывки из путевых очерков Андерсена. Кроме того, Ганзены включили туда автобиографию и переписку датского писателя, а также воспоминания о нем современников. Все это должно было развеять представление об Андерсене как только писателе для детей. Это неоднократно подчеркивали и переводчики, изложившие в обращении к читателям свою точку зрения на творчество Андерсена: «Считать сказки и рассказы исключительно детским чтением — крайне ошибочно. Они тем именно и замечательны, что дают пищу уму, сердцу и воображению читателей всех возрастов. Дети, конечно, главным образом увлекутся самой фабулой, взрослые же поймут и оценят глубину содержания, так как большинство с виду незатейливых сказок и рассказов Андерсена, изложенных то игриво-остроумным, то детски наивным тоном и всегда чрезвычайно образным и в то же время необыкновенно простым, близким к разговорной речи языком, — являются гениальными сатирами, в которых Андерсен четко и остроумно осмеивает разные человеческие слабости».304

П. Г. ГАНЗЕН

Фото. 90-е годы XIX в.

Собрание сочинений Андерсена вызвало к себе большой интерес. Об этом свидетельствуют многочисленные журнальные рецензии и внимание к нему передовых русских людей.

Рецензент журнала «Мир божий» находил ценность издания в том, что перевод произведений Андерсена впервые осуществлен непосредственно с датского языка, а не с немецкого, как это делали раньше, и главное место отведено сказкам, тому жанру, в котором у автора не было «ни предшественников, ни преемников».305

Журнал «Русская мысль» находил издание «прекрасным». Его рецензент писал: «Переводчики со своей далеко не легкой задачей справились как нельзя лучше и не просто перевели Андерсена на русский язык, а воспроизвели его для русских читателей, сохранив характерные особенности его гения».306 А. П. Чехов послал в Таганрогскую библиотеку все 4 тома этого издания 24 ноября 1896 г.307 Для Чехова сказки Андерсена стали эталоном высокого искусства, доступного детям, и позволили ему сформулировать один из главных критериев детской литературы. Он причислял сказки датского художника к произведениям подлинно художественной литературы. «Детям надо давать только то, что годится и для взрослых… Андерсен, «Фрегат Паллада», Гоголь охотно читаются детьми, взрослыми тоже».308

Творчество Андерсена высоко ценили многие ученые, деятели русской культуры и особенно писатели, постоянно обращавшиеся к поэтическим образам сказочника. Из письма Андерсена от 12 ноября 1870 г. явствует, что творчество его любил известный общественный деятель, географ П. Н. Батюшков.309 А музыкальный критик и собиратель автографов П. Л. Ваксель сделал в конце XIX в. следующую надпись на принадлежавшем ему автографе, записке Андерсена: «Ханс Кристиан Андерсен, знаменитый датский поэт и рассказчик, сын сапожника. Родился в Оденсе 2 апреля 1805 г., учился в Копенгагене и провел большую часть своей жизни в путешествиях по Европе и Востоку, в путешествиях, которые, наряду с литературными источниками, подсказали ему чудесные сюжеты его произведений.

Но именно в сказках этого писателя его талант проявился во всей своей полноте и оригинальности, которая заключается в полном тонкой, скрытой иронии уме, в чувстве, исполненном скандинавской живости и поистине восточном богатстве воображения».310

Композитор А. Н. Лядов писал: «Талантливей, душевней и поэтичней этих сказок в детской литературе — нет. Я над некоторыми и сейчас готов проливать слезы».311

Писатель В. М. Гаршин использовал художественные образы Андерсена в своей переписке и творчестве. В письме к С. Я. Надсону от 9 ноября 1883 г. он спрашивает: «Зачем Вы делаете из себя андерсеновского «Гадкого утенка»?.. Право, Семен Яковлевич, к Вам он вовсе не идет; позвольте уверить Вас, милостивый государь, что Вы лебедь, самый подлинный лебедь».312 Мотивы андерсеновских сказок встречаются в сказках Гаршина «Сказка о жабе и розе» и «Attalea princeps». Он даже собирался издать свои сказки с надписью: «Великому учителю моему — Гансу Кристиану Андерсену». Влияние Андерсена ощущается и в книге Д. Н. Мамина-Сибиряка «Аленушкины сказки».

Любовь к Андерсену через всю жизнь пронес Л. Н. Толстой. Уже в 50-х годах в его дневнике довольно часто встречается имя Андерсена. 9 июля 1857 г. он отмечает, что читал роман «Импровизатор».313 В 1858 г. записывает: «Андерсен — прелесть»314 и обещает другу и родственнице А. А. Толстой прислать его произведения.315 Тогда же вспоминает сказку «Пятеро из одного стручка», о которой в 1904 г. написал: «Прекрасная сказка Андерсена о горошинах, которые видели весь мир зеленым, пока стручок был зеленым, а потом мир стал желтым…»316 Особое внимание Толстого привлекла также сказка «Новый наряд короля», которую он впервые перевел в 1857 г.: «Перевел сказочку Андерсена, — писал Толстой 1 января 1857 г. — За обедом у Боткина прочел ее, она не понравилась».317 16 (28) февраля он снова возвращается к этому произведению: «Андерсена сказочка о платье. Дело литературы и слова втолковать всем так, чтоб ребенку поверили».318 В 1872 г. писатель переработал «Новый наряд короля» и включил сказку в свою «Азбуку». Между 9 апреля и 8 июля 1907 г., занимаясь «Детским кругом чтения», он вновь обратился к ней.319 А в 1904 г., оценивая современные ему политические события, Толстой вспоминает крылатую фразу из этого произведения: «Люди придумывают себе признаки величия: цари, полководцы, поэты. Но это все ложь. Всякий видит насквозь, что ничего нет и царь — голый».320 Особенно остро прозвучали в этой связи слова великого писателя в 1910 г.: «Революция сделала в нашем русском народе то, что он вдруг увидал несправедливость своего положения. Это — сказка о царе в новом платье. Ребенком, который сказал то, что есть, что царь голый, была революция».321