Не пролететь мимо Земли - Мария Гинзбург

– Натегум никимри да каве’бекстре гефиткам инцафекиме ридшацунем[34], – сказал Кар. Затем посмотрел на парней, приставил палец к затылку и сделал мощное копательное движение. Рому передернуло.

– Рафрет итмави[35], – сказал Нео с отвращением, затянулся еще раз и бросил окурок в урну.

– Фа гивит нафр ибкстуй[36], – сказал Кар безразлично.

– Спасибо большое, – сказал Рома.

– Thahk you very much, – сказал Влад.

– Биб инц’иф, – сказал Кар. – Ре ветултенчт не’биб [37]

– Сейчас бибнем, – сказал Рома.

– Not at all, – ответил Нео, не оборачиваясь. – Go to the nurse. Deep laserburns are very dangerous, though they seem to be painless. And remember, what I tell you about belly’s rafgseke.

В дверях курилки парни столкнулись с высоким пожилым красавцем в белом халате. Это и был Алексис. Рома вороватым движением спрятал руку за спину, но Алексис заметил это и схватил его за рукав. Взглянув на кисть парня, главный медик бросил отрывисто:

– Ре ветултенчт, ‘бди[38]!

«Теперь-то уже чего бдеть», подумал Рома мрачно. Увидев, что Рома его не понимает, Алексис схватил его за запястье и ткнул рукой в сторону кабинета медсестры.

– Нелф! Туив![39]

Последнее слово Рома тоже уже знал. Вздохнув, он поплелся ленивой трусцой. Грин еще услышал, как Кар засмеялся и крикнул им вслед:

– Гиликсеб ихитимри сифекса![40]

– Twice as minimum! – поддержал товарища Нео.

– Тот сифекса даф’ихитим рет![41], – сказал Алексис гневно.

– Рафре ифев даценам?[42]– спросил Кар покорно, а потом дверь закрылась, отрезав голоса.

Рома перешел на шаг. Влад двигался рядом с ним.

– Хорошо, что ты решил поговорить с ними, – сказал Влад задумчиво. – Живое общение лучше всяких уроков космолингвы. Не забыть бы теперь… Бо – это точно «и», биб – «идти», ц’иф – «здесь», инц’иф – «отсюда»… опять же, катексефт – «отстань»… ридшацук – «ковыряться, копаться»…

– А ты шаришь в языках, – сказал Рома уважительно. – Я так не обратил внимания.

– Что толку, – сказал Влад. – Я так не и не понял, что он нам хотел сказать. Нафиг нужна эта капсула?

– А я понял, – сказал Грин.

Влад вопросительно посмотрел на него. Рома прищелкнул пальцами, подбирая слова.

– Вот смотри, – сказал он. – Перед тем, как Нео палить начал, он за голову схватился. А Кар кричал ему, чтобы он замкнул цепь. Значит, у Нео в голове коротит что-то. Потом Кар показал нам, как будто в голове ковыряется. Ридшацук этот самый. Нео, получается, ковыряется в голове, и от этого у него контакты нарушаются. У него же тело не свое, как сказать, механическое. Из-за того, что он вторую капсулу не вставил в свое время. Поэтому Нео и есть не может, и девок трахать. Но в голове у него должно быть… я не знаю… что-то вроде платы коммуникации, где механические сигналы преобразовываются в мозговые. Иначе он не смог бы своим телом управлять. А все оргазмы ведь в головах. Вот он и вскрывает эту плату, и замыкает себе центр наслаждений, я не знаю, как правильно называется. А от этого ближайшие контакты перегорают тоже, вот он и стрелять начинает ни с того ни с сего.

Влад хлопнул себя по лбу.

– Каве’бекстре гефиткам! Вот так твоя плата коммуникации называется! – воскликнул бывший король эльфов. На самом деле это переводилось как «симбиотическая панель», но таких слов ни Рома, ни Влад ни знали даже на русском. Суть, тем не менее, была схвачена верно.

– А ты шаришь, – добавил Влад с восхищением. – Не зря тебя на пилота учить хотят!

– Я на электромеханика учился, – сказал Грин. – Здесь, конечно, уровень технологий другой, но принцип наверняка тот же самый. Слушай, а что они нам вслед кричали? Сифекса – это «очень хорошо», а Нео что сказал?

– «Две минимум», – ответил Влад. – Это они, наверно, все про rafgseke, тьфу… про капсулу.

Парни уже дошли до двери медкабинета.

– Так что ты себе обязательно обе капсулы вставь, – сказал Влад.

– Ясно дело, – ответил Рома. – Ты тоже.

Он кивнул на прощанье и толкнул дверь.

Влад ошибся. Нео сказал не «два», а «дважды».

Киборг и второй штурман имели в виду совсем другое, гораздо более простое и жизненное действие. И не прошло и получаса, как Рома догадался, что ему советовал Кар.

Второй штурман был циником, но жизнь знал хорошо.

Да и Нео в те времена, когда девки еще представляли для него интерес, в кабинете медсестры бывал часто.

Эпилог

Ника отвела глаза, встала и пошла к шкафчику с препаратами.

Когда этот парнишка сказал: «Как все», медсестра узнала интонацию. И взгляд.

Анри выбирал самых чистых, самых светлых, самых лучших ребят. Таких же, как он сам. Конечно, сарацины, прозвавшие ее мужа Демоном-Тенью, или тринноты, в чьи легенды Анри вошел как A‘такескви Фабенц – Безумный Мясник, вряд ли согласились бы с Никой. Но она знала, что это именно так, сумела различить под маской беспощадного хищника благородную и сильную душу еще в их самый первый вечер, когда граф Раймунд нанял Нику, чтобы утешить и развлечь мрачного рыцаря.

И ученики мужа всегда были такими же.

Людьми, которые на Земле были никому не нужны. Обречены.

Так же, как и сам Анри в свое время.

Ника знала, что когда оруженосец привез в Эвре, наследный замок де Монфоров, меч Анри, молодая вдова крикнула в лицо пришедшему утешить ее деверю:

«И почему в этом мире всегда остаются только отвратительные слизняки, как ты, а чистые, светлые люди, как мой Анри – гибнут?

На что Луи, брат крестоносца, пославший Анри в далекие земли, сухо ответил:

«Значит, этот мир не для них».

И с тех пор на Земле мало что изменилось.

Однако и в небесах этих людей ждали отнюдь не райские кущи. «Возможно», думала Ника, вынимая из шкафчика небольшой приборчик. – «В этом их рок, судьба. Идеализм хорош до тех пор, пока не превращается в фанатизм, и именно для того, чтобы каждый идеалист это понял, судьба бросает его в бездонные пропасти и возносит на недосягаемые для других вершины».

– У нас нет паспортов в твоем понимании, – сказала медсестра.

Роме прибор в руках Ники сразу напомнил «пистолет», которым в садике ему делали манту. Только этот «пистолет» был в два раза больше.

– Скорее, это больше похоже на татуировку, личный код. Ее делают в основании шеи. Это небольно.

Грин поморщился.

– Клеймо, – сказал он.

– Ну, зачем так грубо, – сказала Ника, присоединяя к прибору капсулу с желтой жидкостью. – Ее будет видно только в специальных лучах. Встань и расстегни комбинезон до пояса.

Рома встал и распустил молнию. Ника подошла к нему. Медсестра была на голову ниже парня, и чтобы дотянуться до ключицы, ей пришлось поднять руку.