Шанс для неудачников. Том 1-2 - Роман Сергей Злотников Мусаниф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Когда вы вновь вернулись в дальний космос?
– Через пятьдесят шесть лет, сэр.
– Так быстро?
– Это официальная дата, сэр. Тогда состоялись испытания первого корабля с гипердвигателем. Первый рабочий стержень Хеклера был собран за два с половиной года до этого.
– Рабочий? – уточнил я.
– Предыдущие попытки оказывались провальными. Стержни разрушались еще в процессе сборки.
Возможно ли, чтобы шторм в гиперпространстве длился все это время, сорок с лишним лет? Черт его знает.
– А что случилось с Альянсом? – наконец-то решился я. – Или эта тема тоже в запретном списке?
– Нет, сэр. Герцог Реннер говорил, что вы об этом спросите. Альянса больше нет. – Видимо, он заметил, как изменилось выражение моего лица, и тут же добавил: – Но человечество все еще существует, сэр.
– Что там было?
– Дальние планеты выживали в одиночку. Кто-то более успешно, кто-то менее…
– А Земля?
– У нас сейчас нет надежного канала связи с Солнечной системой, – сказал энсин. – Судя по всему, последствия изоляции на Земле были самыми тяжелыми. Произошла катастрофа. Голодные бунты, революция… До последнего времени там царила полная анархия.
– Только до последнего времени? Но не сейчас?
– Около двенадцати лет назад военная диктатура, правящая на Марсе, начала наводить порядок в Солнечной системе. Их генштаб заявил, что они намерены распространить свое влияние на всю бывшую территорию Альянса.
– Амбициозные планы, – сказал я.
– Да, сэр.
– Вы не верите, что у них что-то получится?
– Нет, сэр.
– Почему?
– Я не могу об этом говорить.
– А, опять запретный список, – вздохнул я. – Известно, сколько мы еще тут будем торчать?
– Пока не изымем с «Одиссея» все, что необходимо герцогу Реннеру. Герцог хотел бы забрать с собой весь корабль, но ведь «Одиссей» не способен совершать прыжки.
– Куда мы отправимся потом?
– Этого я тоже не могу вам сказать.
– Сколько еще человек вынули из холодильников «Одиссея»?
– Это мне неизвестно, – сказал Бигс. – Их переправляют на наш борт группами по несколько человек, а сколько их там осталось…
– Среди тех, кого переправили на ваш борт, есть девушка? Невысокого роста, со спортивной фигурой…
– Не знаю, сэр, – сказал Бигс. – В доставленной сегодня партии не было девушек.
– А мужчина с одной рукой?
– Этот был.
– Спросите у кого-нибудь, кто за это ответственен, могу ли я поговорить с этим одноруким.
– Я узнаю, сэр, – пообещал энсин Бигс.
Полковник Риттер выглядел хреново.
До встречи с ним я думал, что хреново выглядел я, но на фоне Джека мой вид можно было продать за миллион долларов.
К моему великому удивлению, нам разрешили встретиться, и уже через час после моего запроса энсин Бигс проводил меня в каюту Джека.
Каюта не слишком отличалась от моей, разве что была чуть поменьше, а Джек встретил меня, не вставая с кровати.
– Я буду ждать за дверью, сэр, – сказал энсин. – Каюта звукоизолирована, если что.
От коридора-то она, может быть, и звукоизолирована, подумал я. Что никоим образом не означает, что внутри самой каюты нет следящих и записывающих устройств.
– Привет, Джек.
– Привет, Алекс.
– Выглядишь ты не очень.
– Я и чувствую себя так же, – голос Риттера звучал глухо. – Тебе известно, что происходит?
– Почти ничего.
– Выходит, ты знаешь не больше, чем я.
– Нас захватили кленнонцы.
– Это я видел.
– Они ведут расследование того, что случилось на Веннту. Тебя еще не допрашивали?
– Нет.
– Значит, еще допросят.
– Сколько лет прошло?
– Сто семьдесят девять.
– Проклятье. – Риттер откинулся на подушку. – Что с Альянсом?
– Развалился. Подробности мне неизвестны. – Про катастрофу на Земле я говорить не стал. Вполне возможно, что у Риттера там остались родственники. – Империя уцелела, но тут тоже без подробностей.
– А скаари?
– Понятия не имею. Похоже, что кленнонцы с кем-то воюют. Вполне может быть, что как раз со скаари.
– Значит, Визерс ошибся и все было напрасно?
– Я не знаю, – сказал я. – Может быть, я что-то неправильно понял, и никакой войны нет.
– На «Одиссее» много уцелевших?
– Кленнонцы не собираются размораживать всех.
– Понимаю, – сказал Риттер. – Им нужны ответы. Они хотят знать, почему гипердрайв пошел вразнос и, возможно, что в будущем это не повторится.
– Судя по тому, как они со мной обращаются, им нужно что-то еще.
– Например? – скривился он.
– Даже не подозреваю.
– Я не удивлен, – сказал Риттер. – Всем от тебя что-то нужно.
– Когда-то и ты был в этом списке.
– Да, – сказал Риттер. – Но теперь в этом уже нет смысла. Это больше не наш мир.
– Прошло не так много времени. Я здесь даже знакомого встретил.
– Кого это?
– Адмирала Реннера. Теперь он герцог.
– Хорошие у тебя знакомые, – сказал он. – Реннер всем тут заправляет?
– Похоже на то.
– Как думаешь, что с нами будет, когда они получат нужные им ответы?
– Я об этом даже не задумывался.
– Криоамнезия? – с деланной заботой поинтересовался он.
– Нет.
– А у меня есть, – сказал он. – Провалы в памяти. Причем касается это не только прошлого, но и настоящего. Вчера я был в медицинском отсеке «Одиссея», а сегодня я здесь. И понятия не имею, как я сюда попал.
– Может быть, ты просто был без сознания?
– Я и ходил без сознания? – спросил он. – И скафандр без сознания надевал? Я помню, как я валялся на своей койке и мечтал умереть. Щелк – и я уже в скафандре, и два бравых молодчика под ручки ведут меня по коридору и приводят сюда.
– Наверное, это пройдет. Со временем. Ты не рассказывал о своих симптомах местным врачам?
– Не думаю, что им есть до этого хоть какое-то дело, – сказал Риттер. – Алекс, ты сдал им Визерса?
– С потрохами.
– И правильно, – сказал Риттер. – Он хотел, чтобы его судили потомки, теперь у него есть редкая для таких случаев возможность выслушать их вердикт.
Мы еще немного поговорили, и я рассказал Риттеру то немногое, что знал относительно нашего положения в частности и ситуации в Исследованном Секторе Космоса вообще, но самый странный эпизод произошел уже после того, как Джек пожаловался, что устал и хочет спать, и мы попрощались. Я уже стоял одной ногой в коридоре и юный энсин Бигс вежливо интересовался, как прошла наша беседа, когда Джек меня окликнул:
– Алекс!
– Что, Джек?
– Не дай им отправить меня обратно на «Одиссей».
Я пожал плечами, мол, как тебе угодно, полковник, а он отвернулся к стене, показывая, что теперь наш разговор действительно окончен, и только на полпути в свою каюту я сообразил, что последнюю реплику Джек произнес на давно забытом старом добром русском языке.
