Сложные оборотни госпожи Дарианы - Наталья Варварова

— Теперь ты доволен?

Я рассматривала свои руки, как будто видела их впервые. Браслеты истинности сверкали начищенным серебром. Допустим, у Жозефины они были не очень заметными, а мне и украшений носить не надо.

— Пойти что ли к новоявленной матушке и посмотреть, какие у нее.

Маркус лежал рядом. Оборотню не полагалось походить на кота. Он же развалился, как самоуверенный котяра. Заложил руки за голову и с дурацкой ухмылкой наблюдал за мной.

— Когда ты закончишь ворчать? Вчера в тебя, словно бес вселился, вытащила детей из постели, затеяла блинчики и котлеты. Для тех, кто блинчиков не хотел. Зато заснула без задних ног. Сейчас опять не в духе.

Я еще больше надулась. Сегодня выходной, большинство приглашенных разъезжаются. Я могу отдохнуть, подумать, не торопиться, а вместо этого не нахожу себе места.

— Вы установили кристалл-обманку?

— Конечно, на его обычное место. В ритуальную комнату. Ключ у ректора, у тебя на столе, у Вольфдерлайна. У завхоза, возможно. Ой, он же и есть завхоз.

Он потянулся ко мне. Хватать не стал, а уперся головой в бок и почти замурлыкал. Себе можно не врать. Такой Маркус нравился мне куда больше, чем подавленный и несчастный.

Стрекозел утром притащил четыре-пять газет, и я чуть не подавилась кофе. На одной, прямо на первой полосе, красовались наши тела в полуобороте: на полу я и рычащий монстр сверху. Хорошо, что снимали откуда-то с краю. На другой — меня в ошметках платья, прикрывающую рукам грудь, выносил Маркус, также по виду переживший прямое попадание метеорита. У обоих глаза закрыты.

Попадались и вполне приличные картинки. Где юноша несется за девушкой, сжимая в руке бутерброд. Одна из газет вышла с лицом Аделаиды крупным планом: глаза под очками распахнуты, рот тоже. И заголовок — «Графиня в пятнадцатый раз пойдет под венец. Когда же в последний?».

Понятно, что аппетит пропал, а настроение не появилось. Но Маркус игрив, и, того и гляди, запоет.

— Я не мог понять, почему браслетов нет у тебя. У меня они проявились сразу. После того, как я догнал тебя в лесу десять дней назад. Но такого же не бывает. Я все думал, говорить тебе или нет. А потом ты стала по утрам пахнуть, как булочка, и я надеялся, что постепенно придешь к выводу, что только я и баста.

— Ты вообще о чем? Выходит, когда мне было двести, браслеты все-таки не вышли из-за таблеток?

— Я тоже к этому склонялся. Но ты наша королева. Пока ты сама не определишь избранника, фигушки ему, а не парность. Получается так.

Он стал покусывать меня за ухо, но ворчливое состояние только усиливалось.

— Почему Бен сварил такой слабый кофе? Сейчас отправлю тебя на кухню, великий альфа.

— И об этом я размышляю последние дни, кто-то же должен тебе сказать…

— Маркус, вы меня сегодня все бесите. Все. И Бен, потому что вдруг обращается со мной, как с хрустальной вазой. И папочка, который забежал, кинул бумаги в холле и убежал. И ты еще ведешь себя, как сметаны объелся… Вы столько лет мне врали.

— Дарриа, не неси чепуху. Это просто несчастная случайность, что Фредерика на тот свет отправила ты. Я бы убил его. Рудольф бы убил. Любой суд послал бы на дыбу за то, что посмел коснуться тебя против воли… Не твое это. От потрясения неделю мучилась с лихорадкой. На грани жизни и смерти. Еще эти успокоительные таблетки. Когда ты очнулась, то помнила только, что у тебя руки в крови, а я, полузверь, рядом. Рудольф подтвердил, что он вел себя неподобающе и я его вызвал. Если бы правда всплыла, то это не пошло бы тебе на пользу, хотя в твоих действиях не было ни капли безумия… Рудольф выкинул тогда все пилюли. Если даже такой шок не пробудил припадки, то Полная Луна в тебе полностью здорова. Все ваши страхи оказались ложными. Твои приступы гнева ничем не отличаются от тех, что бывают у других оборотней. Вернее, нет, они гораздо реже. Ты Кёнинг, и ты в полном порядке.

— Но в детстве мне часто казалось, что превращусь в волка, накинусь на учительницу и…

— Посмотри на Стефана. Ты интуит. Таким малышам нужна особая атмосфера в доме, а у вас, не смотря на все старания Рудольфа, ее быть не могло. Ты всегда чувствовала и напряжение, и истинные эмоции окружающих.

— Не слишком ли много интуитов для вашей семьи, Маркус?

Он рассмеялся бархатным смехом. Огромный плюшевый кот. Вот посажу его на диету…

— Еще одного мы как-нибудь стерпим. Ярист же поймал ту девицу с северных равнин. И тут же исчез, толком не попрощавшись.

Я нахмурилась. Как он может так спокойно рассказывать о делах брата, зная о его предательстве? Он прочитал это в моих глазах.

— Любимая, ты не сразу это поймешь, но.. Он был связан клятвой. Он покаялся сам. Правда, после того, как мы с тобой уже почти во всем разобрались. Я погонял его. Поставили друг другу несколько свежих отметин. Он женится и уедет на границу. Он сам об этом попросил. Мечтает загладить вину. И боится встречи с тобой. Не без этого.

Как все у него просто. Столетия, проведенные вдали друг от друга, только потому что наши родственники провернули такое за нашими спинами… Это что, пустой звук?

В спальню с дребезжанием, которое было у него признаком так себе настроения, влетел Бен.

— У нас кончилось все мясо. На Ральфа опять напал жор. Он украл остатки баранины с ледника и сгрыз. А госпоже нужно железо. Она уморится раньше срока. Если не от голода, то дер Варр заездит, — стрекозел причитал куда-то в сторону, но так, чтобы мы слышали.

— На что ты намекаешь, крылатый? Отставить загадки! За распыление недосказанностей вокруг меня я буду кусать! Каждого…

— Ты беременна, — хором брякнули эти двое.

— А вы ничего такого не пили, мальчики?

— Давай я принесу корень Ведьмянки, — заторопился Бен.— Я каждый день опускаю его в твои кушанья. Ты же не доедаешь до конца. И корень краснеет. Вот недопитый кофе… И завязывай с привычкой к крепкому. Я буду постепенно убавлять количество зерен. Сегодня на обед введем новые овощи. Репу там, морковь. Я уже связался в двумя городскими мясниками. Дер Варр, дай денег, ктсати.