Долгий сон - Ричард Райт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Он самый. Так что это вы там помещаете про нас в газетах? И между прочим, от какой вы газеты? — воинственно начал Тайри.
— «Чикаго гардиан», — сказал Симпсон. — Не более как изложение фактов…
— Любой факт, какой ни напечатай, будет работать против меня, — объявил Тайри. — Напечатайте про меня правду — и завтра к утру меня не будет в живых.
— Тайри, давайте будем считаться с действительностью, — сказал доктор Брус. — Сообщение о пожаре уже обошло всю страну.
— А, черт. — Тайри поморщился. — И с какой вас радости понесло в муниципалитет выдаивать белых? Чего сразу к нам не пришли? Вам все одно не доказать, что пожар начался по нашей вине. Мы, что ли, отвечаем, если этот Брюхан не умел читать…
— Я вас не обвиняю, мистер Таккер, — сказал Симпсон. — Я хочу знать, как было на самом деле.
Рыбий Пуп разглядывал черного из Чикаго, отмечая про себя, как он свободно держится — независимо, с достоинством.
— Сколько вреда от вас, писак, — брюзжал Тайри. — Я бы лично тысячу долларов не пожалел, чтобы эта статья не попала в газеты…
— Я как раз пишу еще одну, — рассмеялся Симпсон. — Хотите, уступлю ее вам за тысячу долларов, мистер Таккер?
— Ишь какой хитрый! — Тайри тоже рассмеялся. — Не по нутру мне никакая писанина, а уж в особенности — если про меня… Ну а насчет этой заварухи с пожаром, в ней много такого, чего простым глазом не увидишь…
— А именно?
— Эх, друг, да разве я могу рассказать, что знаю, — вздохнул Тайри. — Живешь тут с этой белой сволочью, как в мышеловке.
— Если позволите, я попытаюсь разъяснить вам, Симпсон, в каком мы положении, — сказал доктор Брус. — Мы здесь все черные, верно? Будем же говорить начистоту.
— Ценю вашу искренность, — сказал Симпсон.
— Я — врач, — начал доктор Брус. — Я лечу черных больных. Денег у этих людей мало. Я не могу заработать себе на жизнь врачебной практикой. Большинство пациентов лечится у меня почти даром. Вот почему так много черных специалистов стремятся найти себе побочный доход. Такой побочный доход, позволяющий нам сводить концы с концами, приносит обычно какое-нибудь коммерческое заведение. Точно так же обстоит дело с Тайри… Прошу вас понять, какие побуждения толкают нас на то, чтобы, скажем, содержать танцзал — это важно…
— Картина вполне обычная, — сказал Симпсон. Он повернулся к Тайри. — Мистер Таккер, если верить слухам, вы требуете, чтобы наших людей вводили в состав присяжных заседателей на суде…
— Тут, Симпсон, такое дело, — протянул Тайри. — В наших местах ниггерам не бывать присяжными. Во всяком случае — в настоящее время. У белых все карты подтасованы против нас, и я для того лишь упомянул про присяжных, чтоб показать, что нам это известно. Можете это напечатать в вашей газете, только не ссылайтесь на меня. А то я на вас в суд подам за клевету.
По комнате пробежал нервный смешок.
— Ну что ж, пожалуй, все, — сказал, вставая, Симпсон. — Постараюсь сделать, что могу.
Доктор Брус пошел проводить Симпсона; Тайри, насупясь, расхаживал из угла в угол. С каждым новым событием в нем все сильней нарастало возбуждение. Рыбий Пуп боялся, что еще немного, и отец окончательно утратит над собой власть. Вернулся доктор Брус.
— Док, ко мне сегодня заезжал мэр, — сказал Тайри.
— Боже великий! Этому что понадобилось?
— Для меня теперь, док, вся раскладка ясна. Нас собрались обобрать дочиста, скрутили нас быстренько и теперь, пока не выжмут досуха, не отпустят.
— Этого я и боялся, — угрюмо сказал доктор Брус.
— Мэр говорил, чтобы я продавал имущество. И вам то же велел передать.
— Как нам быть, Тайри? — спросил врач. — Мне поздновато начинать сначала.
— А я и не собираюсь начинать сначала, — зловеще отозвался Тайри. — Если меня задумали потопить — я их тоже утяну за собой, видит Бог.
— Каким образом?
Тайри швырнул на диван пачку погашенных чеков.
— Док, я все раскрою, как есть.
Доктор Брус судорожно глотнул. Сделав несколько бесцельных шагов по комнате, он сел.
— Полагаете — стоит, Тайри? — спокойно спросил он.
— Как отдадут под суд, трепыхаться будет поздно, — рассудительно сказал Тайри.
— Это верно, — со вздохом согласился доктор Брус.
— Сейчас остается только поднять такой шум, чтоб чертям стало тошно, иначе их не остановишь!
— Да, но как? Кто возьмет эти чеки и согласится пустить их в ход? Ведь если б начальник полиции хотя бы заподозрил, что вам такое придет в голову, он убил бы вас как…
— Об этом я и пришел говорить, — сказал Тайри.
Доктор Брус взял пачку погашенных чеков, развязал и принялся перебирать, вытаскивая наудачу то один, то другой, потом опять связал их и бросил на диван.
— Тут речь пойдет о жизни или смерти, Тайри, — сказал он.
— У этого начальника врагов — что собак нерезаных, — напомнил ему Тайри.
— Да, и каждый боится его как огня.
— Вы только скажите, есть в этом городе хоть один такой белый, чтоб не боялся? — спросил Тайри.
— Ну, допустим, — сказал доктор Брус. — Есть такой Макуильямс. Соперник мэра на прошлых выборах. Чистосердечный человек, сторонник преобразований. Только захочет ли он вмешаться? В конце концов, он тоже белый, и тоже из штата Миссисипи. Девяносто процентов за то, что он к нам относится не лучше начальника полиции.
— И все же выбора нет, надо решаться, — отчаянным голосом сказал Тайри.
— В таком случае более подходящего человека, чем Макуильямс, не найти. Ни у кого другого не хватит пороху. — Врач покачал головой. — А что, если Макуильямс возьмет чеки, а после пойдет на сделку с тем же начальником — в каком мы тогда окажемся положении?
— По-вашему, совсем нет надежды, док?
— Очень возможно.
Тайри встал. Лицо у него подергивалось, губы дрожали.
— Если так, черт возьми, мне за это дорого заплатят! — Закричал он не помня себя. — Я их всех за собой утяну! Порешу эту белую пакость к чертям собачьим, а не поддамся! Богом клянусь!
Рыбий Пуп видел, что Тайри дошел до последней точки.
— Папа, — позвал он укоризненно.
Тайри выхватил пистолет и яростно потряс им в воздухе.
— Я не трус! Убью, и рука не дрогнет!
— Тайри! — прикрикнул доктор Брус.
— Я просто так не покорюсь, док, — неистовствовал Тайри. — Я двадцать лет щерил зубы, вкалывал как проклятый, гнул спину, наскребал по крохам, любую обиду глотал, какую человеку и пережить невозможно, — только чтоб чего-то добиться, а теперь отдай это все? Ну нет! Сдохну — не отдам!