Мой нежный завоеватель - Джудит Френч

Роксана прижала к горлу Александра кончики пальцев… и ощутила слабое биение пульса. Розоватая кровь, просачивавшаяся у основания стрелы, означала, что стрела пробила легкое. Роксана понимала, что он находится в критическом состоянии. С таким ранением выживал едва ли один человек из двадцати, даже, скорее, один из сотни. Глаза ее супруга были закрыты, а лицо приобрело цвет кислого молока.

— О, Александр! — прошептала она. — Мой господин, что же ты наделал?

Пердикка опустился рядом с ней на колени.

— Я прикажу отнести его в лагерь.

Роксана покачала головой.

— Его нельзя переносить так далеко.

— Необходимо извлечь стрелу, и быстро, если у него вообще есть шанс. — Пердикка нахмурился. — Тебе здесь нечего делать.

Гнев вывел Роксану из состояния горестной неподвижности.

— Прикажи подготовить помещение, — потребовала она. — Нам нужен стол, вода и огонь. — Она взглянула в открытую дверь жилища, расположенного напротив, через улицу. — Там. Этот дом нам подойдет.

— Скоро прибудут лекари, — попытался возразить Пердикка. — Может быть, они…

Роксана поднялась и смерила его таким бешеным взглядом, что Кайан невольно встал между ними, схватившись за рукоять меча.

— Делай то, что я говорю, Пердикка, — сказала она, — иначе я обвиню тебя в убийстве царя перед всей армией. Какой смысл нести его в палатку на голой равнине, если мы сможем прооперировать его в тридцати футах от этого места?

Пердикка покраснел.

— Я не подумал об этом. Пожалуй, ты права, — сказал он.

Он стал поспешно отдавать приказания, выполняя ее требования.

Роксана снова склонилась над Александром, положила ладонь на его лоб и прикрыла глаза, шепча молитву. Кайан стоял над ней, готовый защитить ее в любой момент.

Лекари прибыли, когда солдаты вносили Александра в жилище. Роксана смахнула сосуды и остатки чьего-то ужина со стола и расстелила на нем чистую ткань. Мужчины положили потерявшего сознание Александра на спину. С дюжину его сотоварищей заполнили комнату, и Роксана не делала никаких попыток выдворить их, а только попросила, чтобы они не мешали лекарям. Старший из врачевателей, Орест, исследовал рану и помрачнел, мотая головой.

— Наконечник стрелы застрял в кости позади легких, — сказала Роксана, стирая грязь и кровь с груди Александра.

Кайан вручил ей кувшин с вином, и она обработала вином поверхность кожи вокруг раны.

— Согласен, — Орест повернулся, чтобы вымыть руки. — Стрелу необходимо удалить немедленно. — В его голосе прозвучала нерешительность. — Даже при благоприятных обстоятельствах это будет трудно сделать, поскольку великий царь потерял много крови. Я бы рекомендовал очищающую процедуру.

Второй лекарь, более молодой человек по имени Приам, присоединился к ним и стал возле стола.

— Воин, который находился рядом с ним, слышал, что при попадании стрелы из груди царя с шумом вырвался воздух. Его легкое получило тяжелое повреждение.

— Мне уже приходилось извлекать стрелы из легких, — сообщил Орест, — но люди после этого умирали в течение нескольких часов, если не во время операции. Скорее всего, великий царь умрет в любом случае, что бы мы не предпринимали. Я не намерен оперировать его, так как армия обвинит меня в убийстве. — Он раскраснелся. — Такая попытка будет бессмысленной и только причинит ему излишнюю боль.

— Трус! — произнесла Роксана.

Лекарь только пожал плечами и отвернулся, чтобы поговорить с Пердиккой.

— Он прав, — заявил Приам Роксане. — Однажды у меня был пациент с ранением легкого, который выжил, но остался калекой. Он не мог сделать даже несколько шагов, не задыхаясь. Если я извлеку стрелу, а господин Александр умрет, то его воины разорвут меня на части.

— Я сделаю это сама, — сказала Роксана. — Ты поможешь мне?

Приам провел унизанной кольцами рукой по запыленной бородке.

— Я сделаю это, принцесса, если ты приказываешь, но не хочу нести никакой ответственности.

— Ты с ума сошел? — спросил Пердикка. — Если лекари считают это слишком рискованным, как можно позволить женщине резать его?

Роксана набросилась на Пердикку.

— Быть может, ты готов сделать все сам? Нет? Тебе ведь доводилось вынимать стрелы на поле боя! И Александру тоже. Я знаю только одно — он умирает. Но смерть не получит его без борьбы! — Ее глаза прищурились. — Ты сможешь держать его, господин Пердикка? А ты? — Она указала на еще одного друга своего мужа. — Мне нужны четверо сильных мужчин. Он слишком слаб, чтобы можно было использовать какие-либо одурманивающие средства. Мне остается только резать и молить, чтобы боль не убила его.

Седеющий македонец в помятых доспехах вышел вперед, держа в испещренной шрамами руке шлем с белым плюмажем.

— Я был рядом с ним с самого начала, госпожа. Если ты берешься за это, я тоже готов помочь. Я не врач, но могу распознать умирающего.

— Пердикка?

Пердикка с проклятиями подошел к Александру и взял его за левое плечо.

— Если ты убьешь его, женщина, я заставлю тебя заплатить за это сполна.

Игнорируя его слова, Роксана дала знак одному из своих охранников. Тот достал завернутый в бархат лекарский ящик и открыл его. Она осторожно извлекла инструменты и стала прокаливать их над огнем.

Плоть, разрезанная побывавшей в пламени сталью, менее подвержена осложнениям. Роксана не знала, вызвано ли это особыми свойствами огня или тем, что получается при соединении металла и пламени, но ее индийские учителя настаивали на том, что заражение является врагом лечения, а вовсе не другом, как считали греки.

В комнату протиснулся Оксиарт.

Он не разговаривал с ней, но его появление придало ей уверенности. Отец, по крайней мере, не стал призывать ее к осторожности в действиях. Она не была настолько глупа, чтобы не понимать, что с ней может случиться, если Александр умрет. Македонцы называли ее ведьмой и чародейкой. Она искренне желала хоть ненадолго стать ею, ей пригодилась бы колдовская сила. Ее самый острый стилет раскалился над углями добела, и она аккуратно положила его на стол. Приам занял место напротив нее, а несколько помощников лекарей подошли поближе в ожидании дальнейших указаний.

Роксана даже не пыталась отрезать древко стрелы: это привело бы только к еще большему повреждению легкого. Она должна была сделать глубокий и чистый разрез, высвободить железный наконечник из кости и извлечь всю стрелу целиком, причем, как можно быстрее. Затем рана будет промыта вином и закрыта, а остальное должен был сделать сам организм Александра. Она колебалась какое-то время, но затем наклонилась над мужем и поцеловала его в холодные побелевшие губы.