Золото Спарты - Клайв Касслер

Севастополь

— Судя по голосу, вам нечем меня порадовать, — сказал в трубку Гедеон Бондарук.

— Они скрылись, один из моих людей мертв, — сказал Холков. — Чип маячка с телефона жены Фарго был на борту одного из катеров. Не знаю как, но они его нашли.

Холков пересказал случившееся в Кёнигзее, начиная с их прибытия в церковь Святого Варфоломея и заканчивая погоней на лодках по озеру, когда Фарго от него улизнули.

— Должно быть, им удалось незаметно проскользнуть мимо нас обратно в Шёнау.

— Они нашли бутылку?

— Я не знаю.

— А сейчас они где?

— Мы расспросили местных: один житель видел, как люди, подходящие под описание, садятся в «мерседес». Мы проследили «мерседес» до службы такси в Зальцбурге. Сейчас едем туда. Будем проверять мотели, аэропорты, вокзалы…

— Нет, — сказал Бондарук.

— Простите?..

— Каждый раз, когда мы подходим близко, они срываются с крючка. Думаю, стоит попридержать коней: раз у Фарго так хорошо получается, не будем им мешать. Пока задействуйте запасной план.

— Рискованно.

— Плевать. Я устал гоняться за ними по всей Европе. Вы уже подыскали подходящего человека?

— Да, — сказал Холков. — Согласно моим источникам, только у него есть семья: жена и две дочери…

— Приступайте.

— А если он обратится в полицию…

— Это уже не моя забота. Сделайте так, чтобы не обратился. Убедите его, что единственный выход — сотрудничество. Хоть это-то вы сделать в состоянии?

— Я этим займусь.

Глава 53

Венеция, Италия

Катер остановился, Сэм и Реми выбрались наружу и стали завороженно рассматривать здания вокруг.

— Сколько раз здесь бывала, и каждый — как впервые! Прямо дух захватывает, — сказала Реми.

Известная среди туристов как площадь Святого Марка, трапецевидная пьяцца Сан-Марко раскинулась у восточного устья Гранд-канала. Знаменитая своими голубями и необычным, напоминающим детские «классики», геометрическим узором мостовой, Сан-Марко, вероятно, самая популярная площадь Европы. Здесь сосредоточены самые крупные достопримечательности Венеции, многие из которых имеют более чем тысячелетнюю историю.

Сэм и Реми закружились, наслаждаясь видом, как в первый раз: собор Сан-Марко, с его куполами и шпилями в византийском стиле; Кампанила, высокая колокольная башня, простая и величественная; внушительный палаццо Дукале, или Дворец дожей; и наконец, прямо напротив собора, Ала-Наполеоника, крыло, где некогда находилась рабочая резиденция Наполеона.

Случайно или нет (это они собирались скоро выяснить), Сэм и Реми остро осознавали связь Наполеона с Венецией и с площадью Сан-Марко, которую тот называл «красивейшим в мире салоном». В 1805 году, вскоре после того как Венеция вошла во вновь образованное Итальянское королевство, Наполеон приказал возвести Ала-Наполеоника, когда понял, что выбранные им здания — новые прокурации, монетный двор и библиотека Марчиана — недостаточно велики, чтобы вместить его двор.

Было около шести вечера, и солнце лениво ползло к горизонту над крышей библиотеки Марчиана. На площади уже зажглись первые огни, омыв янтарным светом арки и купола. Основной поток туристов на сегодня прошел, стало тихо, лишь на заднем фоне переговаривались голоса и ворковали голубей.

— С кем у нас встреча? — спросила Реми.

— С куратором, — ответил Сэм. — Марией Фаваретто.

Перед посадкой на двухчасовой рейс «Люфтганзы» из Зальцбурга Сэм позвонил куратору интересующего их Археологического музея, чтобы представиться. К счастью, синьора Фаваретто была о них наслышана. Годом раньше Фарго отыскали утерянный дневник Лукреции Борджа, прославленной соблазнительницы и политической интриганки пятнадцатого века, и эта новость попала на первые полосы венецианских газет. Оказалось, что бывший коллега Марии, Мусто Борджано, работал смотрителем Ватиканской библиотеки — той самой, куда Сэм и Реми отдали дневник. Фаваретто согласилась встретиться с ними после работы.

— Это она? — кивком указала Реми.

Из арки новой прокурации, где частично размещался Археологический музей (остальная часть экспозиции находилась в библиотеке Марчиана, национальной библиотеке Святого Марка), им махала рукой какая-то женщина. Сэм и Реми направились к ней.

— Синьор Фарго, синьора Фарго, я Мария Фаваретто. Рада знакомству.

— Пожалуйста, зовите нас Сэм и Реми, — сказала Реми, пожимая протянутую руку.

— А для вас я просто Мария.

— Спасибо, что согласились помочь. Надеемся, мы вас не сильно обременяем.

— Ничего подобного. Напомните еще раз, какой период вас интересует?

— Мы точно не знаем… Но, судя по всему, не позднее восемнадцатого века.

— Хорошо. Кажется, нам сопутствует удача. Пойдемте со мной.

Мария провела их внутрь арки по крытому переходу, выложенному терракотовой и кремовой плиткой, через музей. Они шли вслед за ней мимо стендов с египетскими саркофагами и ассирийских колесниц, этрусских скульптур и ваз и римских бюстов, византийских резных фигурок и минойских амфор.

Мария остановилась у деревянной двери и открыла ее ключом. Они прошли по длинному, тускло освещенному коридору.

— Это наша библиотека для внутреннего пользования. — Мария встала у одной из дверей. — Учитывая вашу просьбу, я подумала, что имеет смысл обратиться к Джузеппе. Джузеппе не занимает никакой штатной должности, но он проработал здесь дольше любого из нас — почти шестьдесят лет. Никто не знает о Венеции больше, чем он. — Мария прокашлялась. — Джузеппе восемьдесят два, и он немного странный. Эксцентричный — наверное, я бы так его описала. Постарайтесь не обращать внимания. Просто спрашивайте, и он ответит.

— Хорошо, — с улыбкой сказал Сэм.

— Я спросила, какой период вас интересует, потому что Джузеппе, если можно так выразиться, погружен в прошлое. Современность ему не интересна. Все, что происходило позже девятнадцатого века, для него не существует.

— Будем иметь в виду, — ответила Реми.

Мария открыла дверь и жестом пригласила их войти внутрь.

— Когда закончите, просто нажмите вот эту кнопку, и я за вами вернусь. Удачи.

Она закрыла дверь.

Помещение библиотеки было узким и длинным, двести на сорок футов. Вместо стен от пола до потолка тянулись книжные полки, каждая — двадцать футов высотой. У каждой из четырех стен стояла деревянная лестница на колесиках. В центральном проходе стояли письменный стол и один стул с жесткой спинкой. С потолка, мягко освещая выложенный зеленой плиткой пол, свисали галогенные лампы.