Звездный меч (сборник) - Генри Пайпер

Не то чтобы Элвин был бессердечным или ни с кем не считался. В любви, как и во всем, он, казалось, искал чего-то, чего Диаспар не мог ему дать.

Ни одна из этих черт не беспокоила Джесерака. От Уникального можно было ожидать подобного поведения. Через определенное время он притрется и будет полностью соответствовать жизни города. Ни один человек — каким бы эксцентричным или выдающимся он ни был — не мог повлиять на огромную инерцию общества, которое практически не изменилось за миллиарды лет. Джесерак не просто верил в стабильность — ничего иного он и представить себе не мог.

— Вопрос, который беспокоит тебя, далеко не нов, — сказал он Элвину, — но ты бы удивился, если бы узнал, сколько людей принимали мир, каков он есть, и никогда не задавались подобными вопросами. Действительно, когда-то человеческая раса занимала неизмеримо большие пространства, чем наш город. Ты уже видел, какой была Земля до того, как пустыня поглотила все и исчезли океаны. Те записи, которые ты так любишь просматривать, — самые ранние из всех. В них единственных отображена Земля, какой она была до вторжения Завоевателей. Не думаю, чтобы многие смотрели эти записи: безграничность, открытые пространства — это то, что мы не переносим.

Но даже Земля — только песчинка в Галактической Империи. И ни один здравомыслящий человек не может представить себе тот кошмар, которым являются расстояния между звездами. На заре истории наши предки пересекали эти пространства, чтобы построить Империю. И они пересекли их в последний раз, когда Завоеватели вышвырнули их на Землю.

Легенда рассказывает, — однако, это только легенда, — что мы заключили договор с Завоевателями. Им была отдана Вселенная, которая была им так нужна, а нам пришлось довольствоваться тем миром, где мы родились.

Мы не нарушили договор и вскоре забыли бесплодные детские мечты, как и ты, Элвин, забудешь свои. Те, кто построил город и спланировал наше общество, были титанами мысли, победителями материи. Они заключили все, в чем только могла нуждаться человеческая раса, в стенах города и позаботились о том, чтобы человек никогда не выходил за его пределы.

Однако физические преграды не самые главные. Возможно, существуют пути, которые ведут за стены города. Хотя я не думаю, чтобы ты ушел очень далеко, даже если бы отыскал их. А если ты и преуспеешь в этом — что хорошего? Когда город перестанет охранять и кормить твое тело, оно не сможет долго выдержать в пустыне.

Джесерак замолчал.

— Но если существует путь, ведущий из города, — медленно начал Элвин, — что может остановить меня?

— Глупый вопрос, — ответил Джесерак. — Я думаю, ты и сам знаешь ответ.

Джесерак был прав, однако, совсем в другом. Элвин знал… скорее, догадывался. Его сверстники подсказали ему ответ своей повседневной жизнью или во время приключений в вымышленном мире саг, которые он разделял с ними. Они никогда не смогут покинуть Диаспар. Единственное, чего Джесерак не мог предположить: запреты, которые руководили всей жизнью города, не действовали на Элвина. Возникла ли его уникальность в результате случайности либо была запланирована древними, Элвин не знал. Но это было ее следствием.

“Скольких же еще подобных Элвину мне придется встретить?” — подумал Джесерак.

В Диаспаре никто никогда не спешил. Это правило даже Элвин редко нарушал. Он обдумывал проблему тщательно в течение нескольких недель и провел много времени в поисках самых ранних записей истории города. Часами лежал он, поддерживаемый невидимыми и неосязаемыми руками антигравитационного поля, пока гипнопроектор передавал прямо в его мозг информацию. Запись кончалась, проектор вспыхивал и исчезал, а Элвин все лежал в прострации, прежде чем вернуться через века к действительности. Он снова и снова смотрел на бескрайние воды, которые медленно несли волны к золотым берегам. В его ушах звучал шум прибоя, замолкший миллиарды лет назад. Он вспоминал леса и прерии и странных животных, которые когда-то населяли тот мир вместе с человеком.

Сохранилось очень мало старинных записей. Было общеизвестно (хотя и непонятно, почему это произошло), что в период между приходом Завоевателей и строительством Диаспара все записи о древних примитивных временах были утеряны. Забвение было таким полным, что это едва ли можно было приписать случайности. Человечество потеряло свое прошлое, за исключением нескольких хроник, которые, вполне возможно, были просто легендами. До Диаспара были просто века “Зари Человечества”. В этом невероятно далеком периоде неразрывно переплелось все: от первобытных людей, начавших использовать огонь, до тех, кто расщепил атом; от тех, кто построил первую деревянную лодку, до тех, кто достиг звезд. В этом отдаленном конце пустыни времени они все соседствовали друг с другом.

Элвин вновь решил совершить прогулку, однако одиночество в Диаспаре достигалось не так уж легко. Не успел он выйти из своего жилища, как наткнулся на Алистру, которая и не пыталась скрывать, что ее присутствие не случайно.

Элвину никогда не приходило в голову, что Алистра красива, потому что он никогда не видел человеческого уродства. Когда красота всеобща, она теряет силу воздействия на сердца людей, и только ее отсутствие может вызвать какие-либо эмоции.

На мгновение эта встреча вызвала у Элвина раздражение от воспоминания о страстях, которые его больше не трогали. Он был еще слишком молод и самоуверен, чтобы ощущать потребность в длительных связях. Со временем, возможно, ему станет еще сложнее вступать в них. Даже в самые глубоко интимные моменты его уникальность становилась барьером между ним и его партнершей. Ведь несмотря на свое полностью сформировавшееся тело, он все еще был ребенком и будет оставаться им годами, в то время как его сверстники, друг за другом, будут вспоминать прошлые жизни и оставят его далеко позади. Он уже видел, как это происходит, и это научило очень осторожно вести себя с другими. Даже Алистра, которая кажется такой наивной и безыскусной сейчас, очень скоро станет сгустком воспоминаний и талантов, которые даже трудно представить.

Но легкое раздражение почти сразу же исчезло. Почему бы Алистре не пойти с ним, если она хочет? Он совсем не был эгоистичен и поэтому не собирался держать новые знания при себе, как скупец. И потом — по ее реакции он тоже сможет что-то определить.

Она, как обычно, не задавала ему никаких вопросов, пока канал быстрого передвижения не вынес их из людного центра города. Они с трудом протолкались к центральной скоростной части, ни разу не взглянув на чудо под ногами. А инженеры древности просто медленно сошли бы с ума, пытаясь понять, как явно твердая поверхность дороги может быть неподвижной по бокам, а ближе к центру двигаться со все более возрастающей скоростью. Но для Элвина и Алистры было совершенно естественно, что существуют виды материи, которые — в одном направлении имеют свойства твердых тел, а в другом — жидкости.

Вокруг них дома вздымались все выше и выше, как будто город стремился воздвигнуть неприступную стену перед окружающим миром. Как было бы интересно, если бы эти взлетающие вверх стены стали прозрачными, как стекло, и через них можно было бы наблюдать жизнь снаружи. В закрытом пространстве города находились его друзья: те, кого он уже знал или узнает позже; и неизвестные, которых он никогда не узнает… Однако таких будет очень немного — ведь за свою долгую жизнь он столкнется почти с каждым жителем Диаспара. И хотя большинство сидит в отдельных помещениях, они не одни. Ведь стоит только оформить желание мысленно, и они окажутся (хотя и не физически) с теми, кого захотят увидеть. Им не скучно, потому что они могут получить все, что только можно представить. Такая жизнь полностью устраивает тех, кто был для нее создан. Того же, что это совершенно бессмысленно, — не понимал даже Элвин.

По мере того, как Элвин и Алистра удалялись от центра, навстречу им попадалось все меньше и меньше людей. Дорожка медленно остановилась у ровной, блестящей платформы из цветного мрамора. Здесь вообще никого не было. Они ступили на застывший водоворот материи, в который вливалось вещество движущейся дорожки, в котором обретало свою первоначальную сущность. Перед ними была стена, испещренная освещенными тоннелями. Без колебаний Элвин выбрал один из них и шагнул туда. Алистра ни на шаг не отставала. Поле внутри тоннеля подхватило их и понесло вперед. Они удобно откинулись, рассматривая то, что проносилось мимо.

Казалось совершенно невероятным, что они находятся в тоннеле глубоко под землей. Здесь была мастерская творца, который использовал Диаспар как холст. А небеса над ними как будто были открыты ветрам. Вокруг, блестя на солнце, сверкали все шпили и башни города. Это был не тот Диаспар, который знал Элвин, а город более раннего периода. И хотя большинство из самых высоких зданий были знакомы, они неуловимо отличались от современных, и это вызывало особый интерес наблюдателей. Элвину хотелось задержаться, но он не знал, как остановить движение по тоннелю.