Последняя игра - Дэвид Эддингс

— Гончие сегодня вечером особенно возбуждены, — сказал один из них.

— Это буря, — ответил другой. — Плохая погода всегда раздражает их.

— Интересно, что ощущаешь, если ты гончая, — пошутил первый гролим.

— Если тебя это так интересует, может быть, тебе позволят стать одним из них.

— Ну не такой уж я любопытный.

Силк и два волка, передвигаясь тихо, как дым, прошли мимо двух лениво разговаривавших стражей не более чем в десятке ярдов и по рухнувшим камням пробрались в мертвый Город Ночи. Среди руин они смогли двигаться быстрее. Тени скрывали их, Гарион и Силк скользили следом за Белгаратом, неуклонно продвигаясь к центру города, где застывшие обломки железной башни возносились к сумрачному небу.

Запах гнили, гибели и разложения стал теперь значительнее сильнее. Он давил на обострившееся обоняние Гариона-волка. Это был отвратительный запах, и Гарион сжал челюсти, стараясь не думать о нем.

— Кто там? — Резкий голос раздался прямо перед ними, и на покрытую булыжником улицу выступил с обнаженным мечом гролим. Он стал пристально вглядываться в глубокую тень, где, застыв, укрывались все трое. Гарион скорее почувствовал, чем увидел или услышал, как Силк потянулся за кинжалом, висящим в ножнах у него на шее. Затем рука драснийца резко дернулась вперед, а его нож с легким свистом настиг цель.

Гролим захрипел, резко согнулся, затем вздохнул и повалился вперед, меч зазвенел, ударившись о камень.

— Вперед! — И Силк пробежал мимо скорчившегося тела гролима.

Сделав скачок вперед, Гарион ощутил запах свежей крови, от которого у него потекла слюна.

Они добрались до искореженных опор и разбитых плит, оставшихся от железной башни, и через открытую дверь тихо проскользнули в комнату, где было абсолютно темно. Здесь все пропиталось запахом ржавчины, но к нему примешивалась аура зла, царившего здесь веками. Гарион остановился, нервно нюхая воздух и чувствуя, как шерсть подымается у него на загривке. С усилием подавил он тихое рычание, непроизвольно возникшее в горле.

Гарион ощутил, как Белгарат толкает его плечом, и последовал за Старым Волком, полагаясь только на свое обоняние. В дальнем конце огромной железной комнаты оказалась другая дверь.

Белгарат остановился, и Гарион опять услышал тот слабый звук, с которым старик медленно принимал человеческое обличье. Гарион собрал всю свою волю и тоже постепенно преобразился в человека.

Силк изрыгал поток проклятий, красочных, но почти не слышных.

— В чем дело? — прошептал Белгарат.

— Я забыл остановиться, чтобы поднять нож, — ответил Силк, сжимая зубы. — А он был одним из самых моих любимых.

— Что теперь, дедушка? — спросил Гарион хриплым шепотом.

— Как раз за этой дверью находятся ступеньки, ведущие вниз.

— И что там, внизу?

— Погреб. Нечто вроде гробницы, куда Зидар поместил тело Торака. Так что, спустимся?

Гарион вздохнул, но потом расправил плечи.

— Полагаю, именно для этого мы и пришли сюда, — ответил он.

Глава 22

— На самом деле ты не веришь, что я соглашусь на это, не так ли, Зидар? — Гарион замер, положив руку на железную дверь, к которой их привели ступени. — Нельзя уклоняться от ответственности, объясняя это необходимостью, — продолжал говорить голос за дверью.

— А разве все мы не руководствуемся необходимостью, Полгара? — отвечал незнакомый голос, в котором чувствовались усталость и грусть. — Я не безупречен, но разве мое отступничество не было предопределено? С самого начала времен мир был разделен, и теперь два Предначертания сблизились и вот-вот должны соединиться. Кто может сказать, что сделанное мною не было крайне важно для этой встречи?

— Это отговорка, Зидар, — сказала тетя Пол.

— Что она делает здесь? — прошептал Гарион Белгарату.

— Предполагалось, что она появится, — прошептал в ответ Белгарат со странной ноткой удовольствия в голосе. — Слушай.

— Не думаю, что мы достигнем чего-то, если будем пререкаться, Полгара, — говорил Отступник Зидар. — Каждый из нас верит в правоту того, что он сделал.

Никто из нас никогда не мог убедить другого поменяться точками зрения. Почему бы просто не дать событиям развиваться своим чередом?

— Хорошо, Зидар, — холодно ответила Полгара.

— И что теперь? — выдохнул Силк.

— Там должны быть и другие, — тихо ответил Белгарат. — Давайте убедимся в этом, прежде чем входить.

Железная дверь, перед которой они стояли, не была плотно закрыта, слабый свет проникал через щель у косяка, и поэтому Гарион смог различить серьезное лицо Белгарата.

— Как поживает твой отец? — спросил Зидар безразличным тоном.

— Такой же, как всегда. Ты знаешь, он очень сердит на тебя.

— Полагаю, этого и следовало ожидать.

— Он уже кончил есть, леди Полгара, — услышал Гарион голос Се'Недры. Он пристально посмотрел на Белгарата, но старик приложил палец к губам.

— Расстели для него один из тюфяков, дорогая, — распорядилась тетя Пол, — и укрой каким-нибудь одеялом. Уже очень поздно, и он хочет спать.

— Я это сделаю, — предложил Дерник.

— Хорошо, — выдохнул Белгарат. — Они все здесь.

— А как же они попали сюда?

— Не имею об этом ни малейшего представления, да меня это и не волнует.

Важно, что они здесь.

— Я рад, что тебе удалось спасти его от Ктачика, — сказал Зидар. — Я привязался к нему за те годы, которые мы провели вместе.

— А где ты нашел его? — спросила тетя Пол. — Нам так и не удалось установить, из какой он страны.

— Я не могу точно сказать, — ответил Зидар, и в его голосе послышалось легкое беспокойство. — Может быть, это было в Камааре, или в Тол Хонете, или в каком-нибудь другом городе по ту сторону моря. Подробностей я стараюсь не помнить, если они мне не нужны.

— Постарайся вспомнить, — настаивала она. — Это может быть очень важно.

Зидар вздохнул.

— Если это доставит тебе удовольствие, — сказал он, затем сделал паузу, как бы раздумывая. — Тогда я почему то почувствовал беспокойство, — начал он. — Это было… о, пятьдесят или шестьдесят лет назад. Мои научные исследования меня больше не интересовали, а борьба между разными группами гролимов начала раздражать. Тогда я принялся странствовать, не обращая особого внимания на то, где нахожусь. Я, наверное, в те годы раз шесть пересек и королевства Запада, и королевства энгараков.

Как бы то ни было, однажды я проходил через какой-то город, и в голову мне внезапно пришла мысль. Как все мы знаем, Око уничтожит всякого, кто дотронется до него с малейшей недоброй мыслью, но что будет, если им окажется тот, кто абсолютно невинен? Я был поражен простотой этой мысли. На улице, где я стоял, толпился народ, а мне требовалась тишина, чтобы обдумать эту замечательную идею. Почему-то я свернул за угол в какую-то тихую аллею, а там оказался ребенок — как будто он поджидал меня. В то время ему на вид было годика два — он умел ходить, но не более того. Я протянул к нему руку и сказал: «У меня для тебя есть миссия, малыш». Он подошел ко мне и повторил слово «миссия». Это — единственное слово, которое я когда-либо слышал от него.