Феникс - Анастасия Ястребцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нае потребовалось не меньше пятнадцати минут, чтобы наконец взять себя в руки и более-менее успокоиться. Только тогда, сев ровно, она вытерла лицо и, отогнав в сторону птицу, нашла взглядом Кьяра.
— Прости, я… — замялся танцор.
— Ты всё сделал правильно. Я бы погибла, если бы не ты… Если бы не он… — женщина опустила голову, стараясь унять последние отголоски дрожи в своём голосе.
— Ты в порядке? — Кьяр сделал было шаг в сторону предводительницы, но его поймал за локоть Эмиэль.
— Нет. Оставьте меня одну… — Ная повернулась к отряду спиной.
Мужчины, стоявшие всё это время чуть поодаль, кивнули и тихо ушли в пещеру, утащив за собой и сопротивляющегося танцора.
Оставшись одна, Ная подняла глаза к ночному небу, всматриваясь в мерцающие звёзды.
— Никто из нас не умрёт, — пообещала она далекому свету во тьме, — тебе удаётся быть рядом и спасать меня, даже сейчас, когда тебя нет в нашем мире. Спасибо.
* * *— Я не понимаю, — нахмурился Лиас, обращаясь к не находящему себе места Кьяру, — почему ты сам не пошёл к ней в огонь?
— Потому что сделал бы этим только хуже. Я бы погиб в пламени, и это стало бы для неё последней каплей… Она бы меня за это, встретив в Бездне, еще раз убила, — нервно отозвался танцор.
В тот момент он действительно не видел другого выхода. Он использовал запретный приём, зная, что ранит Наю, но другого способа спасти её он не знал. А теперь он боялся, что женщина просто больше не позволит ему быть рядом после такой жестокой манипуляции её чувствами.
— Я думал, она любит тебя. Вы ведь… — начал было светлый эльф.
— Не стоит использовать это слово, когда говоришь с тёмными эльфами, — оборвал его Эмиэль.
— Какое? — не понял Лиас.
— Любовь. Мы не говорим об этом. Не то чтобы мы не знали, что это, или не испытывали ничего подобного, но мы никогда не озвучиваем это вслух. Точно так же как и слова «дружба» и «привязанность». Всё это в каком-то смысле есть, но едва ли ты когда-либо от нас об этом услышишь, — пояснил Кьяр.
— Почему? — удивлённо заморгал светлый эльф.
В его понимании, это как раз были самые важные стороны любых взаимоотношений, почему о них нельзя было говорить, в его голове не укладывалось.
— Потому что не стоит рисковать теми, кто тебе дорог, и говорить о них вслух. Никогда не знаешь, кто тебя может предать и воспользоваться твоими чувствами. Посмотри на Наю — живой пример. Лично я не готов платить такую цену, — дёрнул плечами танцор, будто пытаясь сбросить с себя какой-то груз.
— Мне жаль, что вы живёте в таком мире, где лучшее приходится скрывать, — сочувственно опустил глаза Лиас.
— Мы всегда так жили, — усмехнулся Кьяр, — на самом деле, если бы не Ная, я бы тебе даже не смог объяснить, почему именно мы об этом всём никогда не говорим.
— Неужели вы даже друг другу не говорите? — продолжил допытываться светлый эльф, всё ещё отказываясь верить в то, что кто-то способен полностью скрывать саму суть и основу взаимосвязей между эльфами — на чём они тогда вообще должны были держаться?
— Один на один иногда говорим, но так как светлые эльфы не кричим на каждом углу, — хмыкнул Иран.
— Для светлых эльфов любовь — это высшая ценность, самое дорогое, что может быть в жизни. Она стоит любых жертв и испытаний, — ощетинился Лиас, — естественно о ней стоит не только шептать друг другу на ушко, когда никто не слышит, но и петь, так чтобы услышал весь мир!
— Ная, видимо, с вами согласна, — грустно заключил Эмиэль, выслушав очередную высокопарную тираду светлого эльфа.
— А вы? — Лиас испытывающе обвёл дроу взглядом.
— А я — нет. Женщины — это прекрасно. Много разных женщин, которые всегда хотят тебя. Зачем утруждать себя каким-то чувствами, когда можно просто наслаждаться? — как-то слишком резко отозвался на его слова Кьяр.
— Ты рассуждаешь, как распутная девка. Да к тому же неумело врёшь! — Лиас сложил руки на груди, впившись в того осуждающим взглядом.
— Я в борделе работаю, — наигранно рассмеялась Кьяр, — и я очень люблю свою работу!
— Почему тогда так боишься за Наю? — осознанно или нет, но Лиас задавал вопросы, которые выворачивали пытающемуся скрыть свои переживания и страх Кьяру всю душу наизнанку.
— Она — моя предводительница, мне положено за неё волноваться, — улыбнулся Кьяр, но улыбка получилась искусственной, и он отвёл глаза. «Потому что она дорога мне, и я не хочу её потерять», — прочитал на его лице Лиас. Однако, видя, что танцор намеренно ушёл от ответа, больше ничего спрашивать не стал.
Эмиэль с Ираном подчёркнуто проигнорировали окончание этой условной беседы, Шиин делал вид, что увлечён пейзажем, открывающимися от входа в их пещеру, и светлый эльф понял, что ничего больше от них не добьётся: они не скажут ничего и никому. И Лиасу тоже не суждено было стать исключением: никто ему не стал бы ничего объяснять. Кем был для Наи тот, кого показал ей Кьяр, светлый эльф скорее всего никогда не узнает — ведь, если он ей действительно дорог, она будет молчать. Лиас тяжело вздохнул: видимо, его надеждам узнать эту историю не суждено было сбыться.
— Чего вздыхаешь? — Кьяр был готов обсуждать всё что угодно, лишь бы только хоть как-то отвлечь себя.
— Я думал, что вы когда-нибудь расскажете мне об Ариене, но, теперь я вижу, что спрашивать бесполезно, — раздосадовано махнул рукой светлый эльф.
— Ная не побоялась рассказать о нём Богам, ты же не думаешь, что ты страшнее Богов Хаоса? — фыркнул Кьяр. — Хочешь знать, мог бы давно спросить. Только не у нас, а у
