Нить Ариадны - Александр Немировский

В 1592 г. приглашенный из Рима архитектор Доминико Фонтано проводил подземный канал к одной из аристократических вилл, близ холма, известного местным жителям как «Чивитта» (город). Обнаруженные остатки зданий явно указывали, что они принадлежат древнему городу, но этого никто тогда не смог понять. В 1607 г. неаполитанский историк Капаччо обратил внимание на латинскую надпись с этого холма: «decurio pompeis». Латинское «декурион» могло означать и «городской советник» и «начальник декурии» (группы рабов). Капаччо предпочел второе значение слова, и это привело к пониманию слова «pompeis» как личного имени владельца виллы некоего Помпея.

Шанс открытия Помпей был утрачен. В 1621 г. произошло извержение Везувия, не менее разрушительное, чем античное 79 года. В бегство обратились десятки тысяч обитателей Чивитта и других поселений в окрестностях Неаполя. Над холмами, скрывавшими древние города, выросли новые слои пепла. Глубже упрятав Помпеи, судьба сохранила их еще на столетия от науки и людского любопытства. Только в 1763 г. под холмом Чивитта откопали надпись, не оставившую сомнений, что она происходит из города Помпей. И сразу же Помпеи принялись хищнически раскапывать.

Поэтесса (слева). Фаюмский портрет. Египет. Римская эпоха

Первые планомерные раскопки Помпей начались на заре XIX в. Тогда в Неаполе властвовали французы. Два дома Помпей поныне носят имя генерала Шампионе, первого руководителя новых раскопок. После изгнания из Неаполя Бурбонов Наполеон возвел на престолсвоего старшего брата Жозефа. Король не интересовался древностью, но его министр Мио, человек умный и решительный, распорядился приобрести у частных владельцев место, занимаемое Помпеями, и выделил средства для найма рабочих.

Раскопки широко развернулись в 1808 г., когда королем Неаполя был провозглашен полководец Наполеона Мюрат. Его супруга Каролина увидела в раскопках Помпей шанс заслужить славу просвещенной королевы. В 1812—1813 гг. она выделила из своих средств крупную сумму французскому архитектору Жану Мазуа для ведения раскопок и сама переселилась в замок Портичи, чтобы ими руководить. Мазуа раскопал «дорогу гробниц», открыл форум и окружавшие его постройки, завершил раскопки амфитеатра. Он издал два тома «Руины Помпей» (1812— 1816), в которых воспроизведено многое из того, что в настоящее время не сохранилось. После окончательного поражения Наполеона Мюрат и его супруга стали узниками тюремного замка в Триесте, где вспоминали, как сказку, чудо Помпей.

Более интенсивные раскопки начались в 30-х гг. XIX в.. В 1831 г. в одном из богатейших домов города, получившего по найденной в атрии статуэтке имя Фавна, была открыта цветная мозаика, изображающая битву Александра Македонского с персами. Показан решающий момент встречи двух войск. Персы еще не обратились в бегство, но их неминуемое поражение передано выражением испуга на лице Дария и воодушевления на лице Александра. Александр прекрасен, груб, жесток одновременно.

«Не хватит современников и потомков, — писал Гете незадолго до смерти, — чтобы правильно истолковать такое чудо искусства, и мы после объяснения и исследования снова вынуждены будем вернуться к простому восторгу».

Вне всякого сомнения, мозаика колировала живописное произведение, возможно, то, о котором сообщает Плиний Старший: «Картина Филоксена из Эретрии была написана для Кассандра. Она изображала битву Александра с Дарием и была прекраснее других картин». Филоксен работал в конце IV в. до н.э., мозаика же, копирующая его картину, относится к I в. до н.э. — ко времени широчайшего распространения мозаичной техники по всему античному миру.

Успехи в археологическом изучении Помпеи позволили в 30—е гг. XIX в. появиться первому историческому роману из жизни этого города — «Последние дни Помпеи». Автором этого романа был Э. Бульвер-Литтон, как он сам себя характеризует: «пришелец с того далекого варварского острова, при одном упоминании которого римляне содрогались», т. е. выходец из Британии. Его романом зачитывалось целое поколение англичан эпохи, которую называют Викторианской. С Помпеями, правда, в другом плане, оказался связанным еще один романист. Народный герой Италии Гарибальди ознаменовал одну из своих побед назначением на пост директора древностей Помпеи и Геркуланума своего сторонника Александра Дюма, автора романа «Три мушкетера».

В те годы Италия была Меккой для русских художников. Одни из них приезжали на короткое время как стипендиаты Академии художеств. Другие находили здесь убежище от удушающей атмосферы николаевской России и ее казенного искусства.

Карл Брюллов попал в Италию в 1822 г. и остался там на долгие годы. Под влиянием старых мастеров и своего современника Бертеля Торвальдсена (1768 или 1770—1844) он создает множество композиций на античные темы, пишет жанровые картины и портреты. В 1827 г. Брюллов посещает Помпеи и под впечатлением всего увиденного принимает решение написать картину о гибели древнего города «Последний день Помпеи» [50].Художник уходит с головой в изучение памятников искусства и быта Помпей, а также гипсовых слепков жертв землетрясения, образовавшихся в результате заполнения археологами пустот. Это была настоящая исследовательская работа, потребовавшая упорства и времени. Первым ее итогом явилась книга Брюллова о термах Помпеи, вышедшая в Париже в 1829 г. Только изучив Помпеи, как археолог, Брюллов дал волю своему воображению художника. Местом действия восстанавливаемой им трагедии становится улица Гробниц, перекресток усыпальницы Скавра и жрицы Черветериры. Она привлекла внимание художника, поскольку ею должны были воспользоваться помпеянцы, искавшие спасения в бегстве, подобно тому, как это сделали обитатели Мизена и среди них будущий писатель Плиний Младший со своей матерью.

Брюллов воспроизвел на полотне рассказ Плиния, не утратив ни его живописности, ни трагизма. Мы видим черное небо, раскалываемое молниями, толпу, гонимую ужасом. Молния высветила сцену, о которой не поведал ни один очевидец, но лишь отчасти рассказала археология. Вот несут на плечах человека в тоге. Одной рукой он обнимает старшего юношу, а другой закрывает обращенное к небу лицо. Нетрудно догадаться, что эти трое — отец и сыновья. Изображенная группа, бесспорно, возникла под впечатлением чтения римских поэтов и историков о благочестии Энея, вынесшего на плечах родителя из горящей Трои:

Милый отец, если так, — поскорей садись мне на плечи!Сам я тебя понесу, и не будет мне труд этот тяжек.

Рядом с отцом и его сыновьями юноша уговаривает склонившуюся на землю мать собрать силы и двигаться. Она же убеждает его оставить ее и спастись самому. Эти фигуры навеяны вошедшим в послание к Тациту рассказом очевидца катастрофы Плиния Младшего. Но кто эти беглецы? Под плащом, колеблемым ветром, — мать с детьми. Ее глаза обращены к небу в страстной мольбе. Над несчастной склонился служитель Христа, роняющий слова утешения.

Это — явный вымысел художника. Во времена Брюллова не было никаких свидетельств о христианах в Помпеях. Правда, Библия содержит намеки о пребывании христиан в Риме в несколько более раннюю пору, в годы царствования Нерона. Об этом же свидетельствовал и к историк Тацит. Но одно дело Рим, а другое — маленький городок Кампании, куда христиане могли и не добраться. Однако интуиция не обманула художника. Впоследствии в Помпеях был обнаружен рисунок, изображающий распятого осла: карикатура на христиан.

Начало подлинно научного изучения погребенного города относится к 60-м гг. XIX в. Тогда он впервые получил свою научную историю, тогда же была изучена его общественная и частная жизнь, ремесло, торговля, религия. Новые раскопки связаны с именем Джузеппе Фиорелли, карбонария, участника революции 1848 г., узника папских тюрем. Получивший в 1850 г. свободу, Фиорелли был по совету Гарибальди назначен на пост заведующего помпейскими раскопками. Воодушевленный идеями Рисорджименто, Фиорелли увидел в Помпеях национальную гордость и сделал все для восстановления древнего города в первоначальном виде. До него раскапывали отдельные дома, оставляя мусор тут же. Образовывались целые горы, по которым вынуждены были карабкаться посетители. Фиорелли вывез эти завалы за городскую черту с помощью вагонеток. Он стал исследовать комплексы домов — инсулы. Прежде копали со стороны улицы, выбирая землю через дверь. При этом верхние части домов рушились, превращались в мусор. Второй этаж домов в Помпеях был почти неизвестен.

Фиорелли стал раскапывать жилища сверху, слоями. Архитектурные части бережно сохранялись или заменялись соответствующими новыми. Не упускалась из виду ни одна деталь устройства дома, будь то картина на стене или древняя свинцовая труба, подводившая воду. Даже дерево, истлевая, оставляло пустоты в затвердевшем пепле. Вливая в них гипс, получали отпечатки деревянной мебели, сундуков, дверей, балок потолка, а также тел погибших. Выбирая землю и пепел, в перистилях обнаружили корни растений и цветов. На их месте были посажены новые. Сады Помпей ожили.