Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юноша устало опустился в мягкую траву и настолько погрузился в созерцание этого дивного зрелища, что не услышал легких шагов, приближавшихся к нему сзади.
Маленькая мягкая ладонь опустилась ему на плечо, и очаровательная женская головка склонилась к его уху:
— Добро пожаловать в миссию, сеньор! Почему вы так долго не были у нас?
— Я был в Сан-Франциско, сеньорита, где у меня было очень много разных дел, — ответил юноша.
— И где вы совсем позабыли сеньора Карлоса и его бедную маленькую Аниту!
— Позабыл? Клянусь Богом, нет, и тысячу раз нет! Анита, разве мог я позабыть вас!
Она без жеманства опустилась рядом с ним на траву.
— Вы действительно думали обо мне, сеньор Эдуардо?
— Прошу вас, Анита, произносите мое имя на немецкий лад; мне так приятно бывает слышать это из ваших уст! И не нужно спрашивать, думаю ли я о вас. Разве не ваш отец принял меня, когда злые люди лишили меня средств к существованию? А потом, когда лишения и невзгоды привели меня к болезни — разве не вы и ваш отец ухаживали за мной, как за братом и сыном? И к кому, кроме вас, могу я здесь, в чужой стране, прийти за советом и помощью? Анита, я вас никогда не забуду!
— Это правда, Эдуард?
— Да, — ответил он просто и, взяв ее руку в свою, открыто и прямо посмотрел ей в глаза.
— Даже тогда, когда снова вернетесь на родину?
— Даже тогда! Анита, я же говорил вам, что не вернусь на родину без вас, разве вы забыли?
— Нет, — ответила она.
— Или солнце вашего участия светит теперь другому?
— Другому? Боже, да кому же это?
— Тому врачу, доктору Уайту.
— Тому-у? — удивленно протянула она. — Право, не знаю, кому это захочется быть его солнцем. А что до меня, так пусть он живет во тьме сколько захочет!
— Анита, это правда? — воскликнул молодой человек.
— Почему вы не хотите верить моим словам?
— Потому что знаю, что он ходит за вами по пятам и пользуется расположением ваших родителей.
— Того, что он преследует меня, я отрицать не могу, но верно и то, что я всеми силами стараюсь избегать его. Отец расположен к нему, это так; он много наговорил отцу про какое-то состояние и про свое намерение вернуться вместе с нами домой, в Германию, как только достаточно разбогатеет.
— В Германию? Разве ваш отец собирается на родину?
— Да, с тех пор, как миссия превратилась в казарму для всех желающих. Но мы бедны, а отец слишком стар, чтобы заработать на обратный путь, и потому-
— И потому?..
— И потому он полагает, что помочь осуществлению его мечты мог бы богатый зять.
Эдуард помолчал немного. Затем спросил:
— И ваш отец отдал бы вашу руку этому доктору?
— Да. Но я сама терпеть его не могу, и моя мать — тоже!
— А меня, меня вы можете терпеть?
Она кивнула с легкой улыбкой на губах. Тогда он сжал и другую ее руку и сказал:
— У меня всегда было такое чувство, что мы созданы друг для друга. Ты так добра, так чиста, и я хочу всегда, всегда быть рядом с тобой. Можно я скажу об этом твоей матери, которая терпеть не может того врача?
— Да.
— И твоему отцу тоже?
— Да.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
— Тогда пошли!
Он поднялся с земли, и она последовала за ним. Они прошли ворота и зашагали через двор к двери, ведущей в квартиру Вернера. В прихожей они услышали резкий, сухой голос, доносившийся из гостиной.
— Это доктор! — тихо сказала Анита.
— Пошли! Мы зайдем в кухню и дождемся, пока он уйдет!
Они так и сделали и теперь отчетливо слышали каждое слово разговора Уайта с родителями Аниты.
— Черт побери, сеньор Карлос, разве я какой-нибудь скряга? Медицина стоит большего, чем лучшая золотая жила там, на приисках. И как только я соберу достаточно средств, мы уедем отсюда в Нью-Йорк или Филадельфию, а оттуда — куда пожелаете! Вас это устроит?
— Меня-то, конечно, устроит, если бы только знать, что вы сдержите слово!
— Дьявол! Вы что же, считаете меня лжецом?
— Нет, для этого вы пока что не давали мне повода. Однако старая Калифорния в последнее время заставляет быть недоверчивым или, по крайней мере, осторожным.
— В таком случае я добавлю вам уверенности! В одиночку мне труднее продолжать мое дело. А у вашей дочки такое милое личико. Отдайте мне ее в жены, и я обещаю вам, что сделаю ее моим бухгалтером и даже передам в ее распоряжение мою кассу. Этого вам достаточно?
— Хм, пожалуй, да. Но разве вы уже говорили об этом с ней самой?
— Нет, да и вряд ли в этом есть необходимость. По-моему, доктор Уайт вполне способен заполучить девицу в жены, если он этого хочет. А вашу волю она нарушить не посмеет.
— Это, пожалуй, верно, только я думаю, что в таком важном деле должна присутствовать и ее собственная воля, и сколько бы я ни говорил «да», если она против, то ничего из этого не выйдет. Так что сначала поговорите с ней, доктор, а потом приходите ко мне!
— Сделаю это сейчас же; у меня не слишком много времени для подобных дел, меня дожидаются два десятка пациентов, с которыми у меня немало хлопот. Где она сейчас?
— Не знаю, может быть, за воротами.
— Отлично. В таком случае я ее немедленно разыщу!
Он направился к двери, но тут же в изумлении остановился, увидев прямо перед собой Аниту и Эдуарда, которые в этот самый момент вышли из кухни.
— Вот та, кого вы ищете, господин доктор, — сказал молодой человек. — И вопрос, который вы собираетесь с ней обсудить, не займет много времени.
— Почему? Что вы имеете в виду, сеньор Эдуардо? — спросил Уайт, прекрасно знавший своего соперника, поскольку почти ежедневно встречал его у родителей Аниты.
— А то, что вы опоздали, потому что мы с Анитой только что обо всем договорились. И у нее нет ни малейшего желания становится докторшей!
— Это правда, Анита? — спросил Карл Вернер, поднявшись со стула и от неожиданности выронив из пальцев недокуренную сигарету.
— Да, отец. Или тебе это не по душе?
— Мне-то по душе, ведь я и сам люблю Эдуардо, как родного. Но вы-то что станете делать с этой любовью в стране, где без денег шагу нельзя ступить? Сеньор
