Летящий ястреб, рыжая лиса (СИ) - "Мурзель / Murrrzilka_fic"

Пройдя немного вниз по течению, они оказались на относительно пологом участке. Здесь река разлилась довольно широко, ее бег замедлился, и поблизости не было ни порогов, ни камней. Глубина воды позволяла перебраться верхом, и вскоре путники оказались на другом берегу.

Теперь им предстояло забраться наверх. Кэтрин в жизни бы не нашла спрятанную за деревьями тропу, но Брайан знал эти горы как свои пять пальцев. Прошагав с четверть мили по каменистому берегу, он свернул в заросли молодого сосняка.

Подниматься было куда тяжелее, чем спускаться. Кэтрин вспотела и выдохлась, даже не добравшись до середины горы. Солнце начало припекать, в горле пересохло, а река внизу так и манила, раздразнивая жажду еще сильней. Когда они, наконец, вскарабкались на скалу, Кэтрин совсем выбилась из сил.

— Давайте сделаем привал, — предложил Брайан. — Здесь неподалеку ручей.

— Припоминаю, — кивнула Кэтрин. — Мы тут останавливались в прошлый раз.

— Уф! Ноги отваливаются, — пропыхтел брат. — И занесло же вас, краснокожих, в такую даль.

— Нас бы сюда не занесло, если бы не приперлись бледнолицые и не заграбастали нашу землю.

Алан пожал плечами.

— Что поделать. Прогресс не остановить.

Брайан фыркнул.

— Что же ты сам бежишь от прогресса? — едко поинтересовался он.

— Я бегу не от прогресса, а от мамашиной затеи сделать из меня святошу, — проворчал Алан, потирая шею с таким видом, словно ее уже сдавливал белый воротничок.

Они вышли на лужайку, где среди цветущего разнотравья журчал ручей. Брайан огляделся по сторонам и, приставив руки ко рту, покричал словно птица.

Не успела Кэтрин удивиться, как откуда-то эхом откликнулся похожий голос, а вскоре зашелестели кусты, и на поляне показалось двое молодых индейцев в набедренных повязках, ноговицах с бахромой и вышитых мокасинах. В руках оба юноши держали винтовки.

— Хау, миколапи́, — приветствовал их Брайан, подняв ладонь.

— Хау, Чета́н Кийя́, — ответил один из парней, чьи косы были обмотаны полосками из шкурок выдры. Он перевел взгляд на Кэтрин. — Хау, Шунги́ла-ви.

Кэтрин вспомнила прозвище, которым в прошлый раз ее наградил маленький индеец, и ответила на приветствие:

— Хау.

Юнцы как-то странно переглянулись, и она поняла, что опять сморозила какую-то глупость. Но Брайан не стал ее поправлять, а начал о чем-то расспрашивать парней на их языке.

Тем временем Алан таращился на индейцев с открытым ртом, а те в свою очередь, не слишком дружелюбно посматривали на него.

Кэтрин подошла к брату и ткнула его локтем в бок.

— Ну как, не боишься, что с тебя снимут скальп? — ехидно шепнула она.

— Кто? Эти сопляки? — презрительно скривился тот.

— Брайан был еще младше, когда застрелил первого бизона. Из лука, между прочим, а не из ружья. Так что я бы на твоем месте не стала недооценивать их из-за возраста.

Алан лишь сплюнул на землю.

Вскоре Брайан закончил разговор с индейцами, и те опять скрылись за деревьями.

— Что они сказали? — поинтересовалась Кэтрин, когда он подошел к ней.

— Та́куя перекочевали с прошлого места, так что до стойбища не день, а всего четыре часа пути. Пойдем туда сразу или сделаем привал?

— Конечно привал, — взмолилась Кэтрин. — Умираю от голода.

— Хорошо.

Устроившись возле ручья, они сняли с лошадей поклажу и пустили их на траву. Пока Кэтрин с Аланом разводили огонь, Брайан успел подстрелить из лука двух куропаток.

Тушки подрумянивались на вертеле, а Кэтрин истекала слюной, вдыхая соблазнительный аромат. Наконец, мясо было готово. Троица уселась у костра и приступила к обеду.

— Кстати, а почему эти мальчишки так странно на меня уставились, когда я с ними поздоровалась? — поинтересовалась Кэтрин, расправившись с сочной ножкой.

— Ты сказала «хау», — пояснил Брайан, отрезая себе кусок. — Но так говорят мужчины. Женщины говорят «хан».

— Хм… Почему?

Брайан пожал плечами

— Такой вот у нас язык… — Он вытер нож о траву и добавил: — В общем, юнцы наблюдают здесь за постройкой моста. Обычно племя к концу лета уходит севернее, где пастбища выгорают не так сильно, но в этот раз они перебрались сюда, чтобы было удобнее следить за бледнолицыми.

— То есть они уже знают, что скоро сюда протянут рельсы?

— Ну да. Я же предупредил их еще в прошлый раз. Та́куя собираются напасть на лагерь укладчиков, но пока готовятся и ждут знак.

— Какой знак? — поинтересовался Алан.

— Который подскажет, как лучше действовать. Они молятся о видении. Я уже говорил Лисичке, что для та́куя сны — это такая же реальность, как и явь. Они верят, что во сне тень человека путешествует в мире духов, а те могут дать совет или приоткрыть будущее.

— Чушь собачья, — скривился брат. — Мне, вон, постоянно голые бабы снятся, и что с того? Хоть бы одна в реальности дала.

— Вот дурень! — Кэтрин с тяжелым вздохом закатила глаза.

После сытного обеда они вздремнули, растянувшись на мягкой траве, а когда жара немного спала, отправились в путь. Кэтрин встревожили слова о том, что индейцы собираются напасть на лагерь железнодорожников. Понятно, что все к тому и идет, но все же она надеялась, что война разразится не так скоро.

Племя та́куя насчитывает около трехсот человек. Сколько воинов они смогут выставить? Пятьдесят? Семьдесят? Допустим, им удастся разгромить строительный городок… Но что дальше? Все просто. Вудвилл обратится к Конгрессу, и те пришлют кавалерию. Синие мундиры безжалостно сотрут стойбище с лица земли, не жалея ни женщин, ни стариков, ни детей.

А Брайан… он ведь не останется в стороне. Если в начале их знакомства он сомневался, к какому миру принадлежит, не знал, кем себя считать — белым или индейцем, то теперь он, похоже, окончательно сделал свой выбор.

А Кэтрин сделала свой. Что бы не случилось, она останется с ним. Даже если он разлюбил ее, даже если больше не хочет видеть своей женой, все равно она будет ему помогать. Что бы он ни задумал, какой бы дорогой ни шел…

К вечеру они оказались на просторном плато, раскинувшемся среди высоких гор. В густой траве извивалась река, а на ее берегу выстроились позолоченные заходящим солнцем шатры. Между ними бродили лошади и сновали люди, а над верхушками поднимался сизый дым.

Когда беглецы въехали в лагерь, та́куя оставили свои дела и столпились вокруг. Наверняка разведчики уже предупредили о возвращении Брайана, поэтому лица индейцев не выражали особого удивления.

Миссис Смит подбежала к сыну и бросилась к нему на шею, пока остальные обитатели стойбища глазели на Алана и Кэтрин, обмениваясь негромкими репликами. Вдруг вперед выступил Храбрый Олень и сердито заговорил, показывая на Алана. Его слова звучали отрывисто и зло, а блеск черных глаз не предвещал ничего хорошего.

Из его негодующей речи Кэтрин разобрала лишь «ваши́чу» и догадалась, что молодой индеец недоволен тем, что в лагерь привели еще одного бледнолицего. Люди начали шептаться и переглядываться, но когда Брайан сказал им несколько слов, видимо, объяснив, кто такой Алан, толпа успокоилась.

Брат стоял бледный и потерянный, явно жалея о том, что напросился к индейцам. Кэтрин собиралась над ним подшутить, но тут заметила дочурку вождя, и эта мысль вылетела у нее из головы. Кими́мела была еще краше, чем запомнилась в прошлый раз, а томные взгляды, которые она бросала на Брайана, отозвались в груди болезненным уколом ревности.

— Идем, мы уже поставили для вас ти́пи. — Миссис Смит сделала знак следовать за собой.

Она подвела их к шатру на краю лагеря и отогнула полог. Кэтрин, пригнувшись, вошла внутрь. Как все-таки уютно в индейском жилище! Вдоль стен разместились мягкие ложа из бизоньих шкур, повсюду виднелись конверты и сумки, расписанные разноцветными ромбами и обшитые бахромой, а посредине на огне побулькивал котелок, распространяя аппетитный аромат мясного бульона.

— Пила́майя, — поблагодарила она, и «свекровь» едва заметно улыбнулась в ответ.